балкон.
Он сел на складной стульчик и положил левую руку на перила. Закурив сигарету, он смотрел на улицу и пускал дым.
II
Электрические настенные часы показывали без пяти минут одиннадцать, а на календаре на письменном столе Гюнвальда Ларссона была пятница, второе июня 1967 года.
Мартин Бек заскочил сюда по пути, и то, что он оказался здесь именно в этот момент, было случайностью. Он только что вошел, поставил чемодан у двери, поздоровался и положил шляпу возле графина с водой на низкий металлический шкафчик. Потом взял с подноса стакан, налил в него воды, облокотился на шкафчик и собрался напиться. Мужчина за письменным столом кисло посмотрел на него и сказал:
— Тебя уже тоже прислали сюда? Чем мы провинились?
Мартин Бек напился и сказал:
— Ничем, насколько мне известно. Тебе не стоит волноваться. Я всего лишь пришел к Меландеру. Я кое о чем просил его. Где он?
— В туалете, как обычно.
Разговоры о странной способности Меландера непрерывно находиться в туалете были уже довольно затасканной остротой, однако несмотря на это — хотя в них была доля правды — Мартина Бека она раздражала.
Как обычно, свое раздражение он оставил при себе. Он спокойно и испытующе смотрел на мужчину за письменным столом, а потом сказал:
— Чем ты сейчас занимаешься?
— А чем, по-твоему? Естественно, этими грабежами. Вчера вечером в парке Ванадислунден произошел еще один.
— Я слышал.
— Ограбили пенсионера, который выгуливал собаку. Его ударили сзади. Сто сорок крон в кошельке. Сотрясение мозга. Он лежит в саббатсбергской больнице, ничего не видел и ничего не слышал.
Мартин Бек молчал.
— Уже восьмой случай за четырнадцать дней. В конце концов этот тип кого-нибудь убьет.
Мартин Бек допил воду и поставил стакан на шкафчик.
— Если его кто-нибудь очень быстро не схватит… — продолжил Гюнвальд Ларссон.
— Кто?
— Черт возьми, полиция, кто же еще. Мы. Наплевать, кто именно. Патрульные в штатском из девятого округа были там за четверть часа до того, как это произошло.
— А где они были, когда это произошло?
— Тогда они уже сидели в участке и пили кофе. И так каждый раз. Когда за каждым кустом в парке Ванадислунден сидит по полицейскому, это происходит в Ваза-парке, а когда по одному полицейскому сидит за каждым кустом и там, тогда это происходит у Совиного источника в лесу Лиль-Янскоген.
— А если и там за каждым кустом будет сидеть полицейский?
— Тогда демонстранты разгромят нам американский торговый центр и подожгут американское посольство. Это вовсе не повод для шуток, — отрезал Гюнвальд Ларссон.
Мартин Бек сказал, по-прежнему внимательно глядя на него:
— Я не шучу. Я всего лишь спрашиваю.
— Этот тип свое дело знает. Можно подумать, что у него в голове радар. Когда он идет на дело, вокруг и в помине нет ни одного полицейского.
Мартин Бек тер большим и указательным пальцем основание носа.
— Ты мог бы послать… — сказал он, но сидящий за столом сразу перебил его:
— Кого бы ты хотел, чтобы я послал? Полицейских собак? Чтобы эти бестии сожрали патруль, ведущий негласное наблюдение? Тот, кого там вчера вечером ограбили, в конце концов сам был с собакой и она вовсе не помогла ему.
— Что это была за собака?
— Откуда мне знать? Я что, должен допрашивать собаку? Должен приказать привести ее и загнать в туалет, чтобы Меландер мог ее допросить? — сказал Гюнвальд Ларссон совершенно серьезным тоном. Он хлопнул по столу ладонью и, делая ударение на каждом слове, заявил: — У нас здесь по парку бегает сумасшедший и нападает на людей, а ты мне начинаешь говорить о собаках.
— Но я ведь не…
Гюнвальд Ларссон мгновенно перебил его:
Кроме того, я уже один раз сказал тебе, что этот тип свое дело знает. Он нападает только на беззащитных людей, старичков, старушек и детей. И всегда сзади. На прошлой неделе кто-то сказал… погоди-ка, как же это было? Ах да, что он подкрался из-за куста, как пантера.
— Есть только один выход, — спокойно сказал Мартин Бек.
— Какой?
— Ты должен отправиться туда сам. Переодевшись беззащитным.
Мужчина за письменным столом повернул голову и окинул его яростным взглядом.
Гюнвальд Ларссон имел рост один метр девяносто два сантиметра и весил девяносто восемь килограммов. У него были плечи, как у штангиста-профессионала, и огромные руки, заросшие жесткими светлыми волосами. У него были светлые зачесанные назад волосы и светло-синие недовольные глаза.
Колльберг обычно дополнял это описание и говорил, что вид у него такой, словно он едет на мопеде.
В настоящую минуту светло-синие глаза устремляли на Мартина Бека невероятно критический взгляд.
Мартин Бек пожал плечами и сказал:
— Честно говоря…
Гюнвальд Ларссон мгновенно перебил его:
— Честно говоря, я действительно не понимаю, что в этом смешного. Я здесь по уши влез в отвратительнейшую серию ограблений, с какой никогда не сталкивался, а ты начинаешь мне излагать шуточки о собаках и Бог знает еще о чем.
Мартин Бек понял, что мужчина за столом в данную минуту — очевидно, вовсе не нарочно — уже почти достиг того, что мало кому удавалось, другими словами, разозлил его, Мартина Бека, до такой степени, что он вот-вот перестанет владеть собой. И хотя вся ситуация была совершенно понятна, он не смог удержаться, чтобы не поднять руку и не сказать:
— Ну, наверное, уже довольно!
К счастью именно в этот момент через боковую дверь, ведущую в соседний кабинет, вошел Меландер. У него были закатаны рукава, в зубах он сжимал трубку, а в руке держал открытый телефонный справочник.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — откликнулся Мартин Бек.
— Я вспомнил это имя, как только ты положил телефонную трубку, — сказал Меландер. — Арвин Ларссон. Я также нашел его в телефонном справочнике. Однако звонить смысла нет. Дело в том, что в апреле он умер. Апоплексический удар. Но бизнесом он занимался до самой последней минуты. У него был магазин по торговле подержанными вещами в Сёдермальме. Теперь магазин уже закрыт.
Мартин Бек взял телефонный справочник, заглянул в него и кивнул. Меландер вытащил из кармана спички и начал ритуал раскуривания трубки. Мартин Бек сделал два шага к столу и положил на него телефонный справочник. Потом снова отступил к низкому металлическому шкафчику.
