Memento mori

— Крайне сдержанно. Но когда я предложил позвонить местным властям, он даже слушать меня не стал — мол, не хватало только, чтобы его репутация и научная карьера полетели коту под хвост из-за какого-то репортажа в гнусной бульварной газетенке! Тогда я спросил, что же нам делать? В ответ на это он совершенно спокойным тоном заявил, что нам необходимо избавиться от трупов самим и похоронить их где-нибудь неподалеку от озера. А потом он придумает историю, объясняющую исчезновение Милдред, — например, что она ушла от него, потому что они не сошлись характерами, и уехала в свой родной Бостон.

— Вы согласились?

— А что мне еще оставалось? — пожал плечами Фэлконер. — Я не могу похвастаться твердым характером, да и к тому же в то время доверял Эшеру. Да, я согласился ему помочь. Мы перевезли трупы на берег озера подальше от виллы, сбросили их в расселину и засыпали камнями.

— Стало быть, вы хранили эту тайну целых шесть лет, — подытожил Крейн. — Но сегодня утром произошло нечто такое, что вы решили его убить?

— Да.

— «Шаги», о которых говорил Эшер… это была угроза физической расправы?

Фэлконер устало кивнул.

— Он пообещал, что не выпустит меня отсюда живым.

— Довольно необычное заявление, учитывая, что вы шесть лет молчали как рыба.

— Совершенно верно. Я ему так и сказал.

— А он?

— Он открыл мне всю правду, — помедлив, ответил Фэлконер.

Я понимающе кивнул.

— Вы хотите сказать, что его жена и ее любовник погибли вовсе не в результате несчастного случая?

— Он застал их в постели очень даже живыми и активными и пришел в ярость. Ну как же, такой удар по его самолюбию! Столь непростительный грех с точки зрения Филипа Эшера заслуживал самой жестокой кары, причем немедленно. Он забил их кулаками до потери сознания. Если бы я осмотрел трупы более внимательно, то наверняка заметил бы синяки, но в своем тогдашнем состоянии… Потом он задушил их подушкой, но спрятать трупы до моего приезда не успел, и ему пришлось срочно сочинить эту историю о неисправном газовом обогревателе. Если бы я в нее не поверил и не согласился помочь осуществить его план, то, по его собственному признанию, он бы разделался и со мной.

— То есть это и было тем самым «откровением», о котором вы говорили в начале? — спросил я. — Когда вы узнали, что последние шесть лет не только работали на убийцу, но и помогли ему замести следы преступления, а потом он начал угрожать смертью вам самому, вы потеряли контроль над собой, схватили череп и ударили его в висок. Я прав?

— Не совсем, — медленно проговорил Фэлконер. — Конечно, его признание меня шокировало, как и то, что я принимал участие в этом грязном деле. После этого я почувствовал к нему такую лютую ненависть, что мне захотелось причинить ему боль. Вообще-то я не склонен к насилию, скорее уж я трус, и если бы не его второе, главное откровение, то, наверное, все бы обошлось. Но…

— Черт возьми, Фэлконер! — не выдержал Крейн. — Что же это было за откровение?! Почему вы все-таки его убили?!

— Потому что год спустя он сделал кое-что еще. Не знаю, зачем он мне об этом рассказал, но он же был безумцем, а поди угадай, какими мотивами они руководствуются. Разве не так?

— Похоже, — нехотя согласился Крейн.

— Видите ли, свой memento mori Эшер раздобыл вовсе не в Мексике, как я думал раньше. Он выкопал его из расселины у озера Понтрейн. Поэтому, решив его убить, я воспользовался оружием, идеально подходившим для этой цели. Интересно, а как бы поступили вы, если бы узнали, что шесть лет проработали в кабинете, где каждый божий день со стеллажа на вас смотрит череп той единственной в мире женщины, которую вы тайно и безнадежно любили?!