— Кажется, понимаю. — Лунин затянулся сигаретой, и никотиновый дым показался в эту секунду особенно горьким. — Понимаю, Мик. Она вне закона… Ее нет всюду — и у вас, и у нас, и в этой, бином, Утопийской Советской Социалистической…
— Где? — удивился Плотников, но Келюс не стал ничего объяснять. Разговор затих, и вскоре Мик попрощался, обещав заехать вечером, после девяти. Лунин еще некоторое время курил, задумчиво поглядывая на зеленые кроны под окном, а потом решительным движением затушил окурок в пепельнице и. направился к телефону.
Номер, который ему было ведено набирать только в крайнем случае, долго не отвечал. Николай думал уже положить трубку, как на другом конце провода что-то затрещало, словно там включили глушитель, и он услыхал голос Генерала.
— Это Келюс, — начал Николай. — Мне…
— Ты один? — перебил тот. Лунин успел произнести лишь нечто вроде «ага», как голос в трубке вновь прервал его:
— Никуда не выходи, сейчас за тобой подъедут. И никуда больше не звони, ясно?
— Ясно, — вздохнул Келюс, но в трубке уже гудел отбой. Ждал он недолго. Вскоре в дверь позвонили, и на пороге появился старший лейтенант Алексей, на этот раз в штатском.
— Привет, Николай, — быстро проговорил он. — Собирайся, отец тебя ждет…
Николай молча пожал ему руку, зашел в кабинет, достал из ящика стола заранее приготовленную папку, а затем, проверив, не оставил ли включенным чайник, так же молча кивнул.
Во дворе их ждала машина. Шофера за рулем белой «Волги» с правительственными номерами не оказалось, и Алексей сел за руль сам.
— Ну даешь, — хмыкнул он, заводя мотор. — Что ты натворил такого, а? Отец просто вне себя, я его таким давно не видел. Только когда Украина флот потребовала, он так нервничал. Когда ты позвонил, он чуть трубку не разбил, а потом сказал, что отправит тебя лет на десять в лагеря.
— А что? — охотно откликнулся Лунин. — Пожалуй… Лагерь — это еще ничего.
— А Стелла, как услыхала, так тут же потребовала, чтобы тебя не трогали. Мол, ты хороший человек, и это сразу видно. Ну, отец и высказался!..
Вначале Келюс не понял, о ком идет речь, но потом вспомнил ушастую девицу, интересовавшуюся его планами на август.
— Так что, считай, большая часть нашей семьи за тебя, — резюмировал Алексей.
— Ага, — без всякого энтузиазма отозвался Келюс. Машина долго кружила по Столице, в конце концов вырулив на Ленинградский проспект. Алексей то и дело посматривал на часы, приговаривая, что опаздывать нельзя ни в коем случае. Наконец «Волга» подъехала к огромному старинному дворцу, где почти два века назад квартировал невысокий человек в серой треуголке. Чуть в глубине, на небольшой площадке, Келюс увидел черный автомобиль с зеркальными стеклами.
— Пошли! — поторопил Алексей. — Мы и так опоздали на две минуты.
По тону, с которым были произнесены эти слова, Николай понял, что Генерал не любит шутить. Он взял документы и вышел из машины. В ту же секунду дверца черного чудища отворилась, и оттуда вышел знакомый уже Лунину военный — начальник личной охраны. Его взгляд скользнул по толстой папке, которую Николай держал в руке.
— Не бомба, — понял его Лунин, — там только бумаги. Показать?
Военный секунду раздумывал, затем, не сказав ни слова, кивнул в сторону машины. Николай заглянул в открытую дверцу.
— Садись! — услыхал он голос Генерала. — Да быстрее, чего топчешься?
Келюс забрался внутрь, и дверца тут же захлопнулась.
— Я сделал ошибку, Лунин, что решил с тобой поговорить. Тебя надо было просто арестовать, ты же убийца! Убил офицера милиции! По тебе Колыма плачет!
— По мне многие плачут, — не стал спорить Келюс. — А насчет Колымы, так это, бином, еще доказать надо!
Послышался странный звук, словно Генерал зарычал.
— Доказать? Так это не ты убил Цэбэкова? Юлишь, значит? Нашкодил, так признайся!
— Признаюсь, — пообещал Келюс. — На суде я расскажу все — и про комнату, которую охранял в августе, и про то, как погиб парень, которого я сменил на карауле, и про Волкова… Закрытый суд вам не устроить, не те времена, значит, остается прикончить меня до суда.
— Ну это ты брось! — не особо уверенно возразил Генерал. — Мы этим не занимаемся.
— Да? И это не вы обещали расстрелять всех нас, если я не отдам скантр? Ну и про скантр тоже придется рассказать. И про документы. Видите папку?
— Да ты никак меня шантажируешь? — Рык перешел в сдавленный хрип. — Ты… Ты… Мальчишка! Да я тебя прямо здесь пристрелю!
— Давайте! Авось товарищ Вечный вам спасибо скажет.
— Товарищ… Кто? — осекся Генерал.
— Есть такой, — пояснил Николай. — Вы бы у Шинджи… У капитана Цэбэкова поинтересовались. Пока он жив был. Или у Нарак-цэмпо… Помните такого, в черной шапочке?
— Помню, — скривился Генерал. — Я все помню, Лунин! А ты вместо того, чтобы помочь разобраться, занимаешься черт знает чем! В уголовщину вляпался… Между прочим, я приказал, чтобы Цэбэкова уволили из органов, вот он и спешил, гад, с тобой разделаться. Но ты тоже хорош!
— Хорош, — вновь согласился Николай. — Только я не собирался вас шантажировать, папку я для вас, бином, готовил. Почитайте, потом поговорим. Если меня не прикончат, конечно.
— Давай. — Генерал взял у Николая папку, взвесил в руке. — Только не произноси «бином». От этого слова меня воротит.
Келюс не стал спорить. Он давно успел заметить, что это невинное словечко порой вызывает у его собеседников совершенно неадекватную реакцию.
— Кстати, ты нас тут за дураков не держи, — продолжал Генерал. — Цэбэкова вы вдвоем убивали. Думаешь, не знаю, с кем?
— Цэбэкова убил я! — отрезал Келюс.
— Ну, конечно! Рыцарь! Ладно, ее мы трогать не будем, а ты немедленно уезжай, понял? И лучше за границу.
— В Штаты? — наивно поинтересовался Николай. — Подкинули бы долларов в таком случае! Генерал вновь нахмурился.
— Ты что, дурак? В Штаты виза нужна, а тебе даже паспорт показывать нельзя. Мотай, где потише, хотя бы на Украину, и спрячься. Месяца через полтора позвонишь, ясно?
— Ясно, — кивнул Лунин. — А если меня все-таки укокошат, свяжитесь с Михаилом Плотниковым. Он в курсе.
— С кем? — удивился Генерал. — С Плотниковым? Не верю я ему. Папаша его тот еще жук, да и он сам… Твой Плотников, между прочим, еще на первом курсе на однокурсников стучал. Поймали его на валюте и девочках и прижали…
Келюс промолчал — не хотелось верить.
— Сомневаешься? — понял его Генерал. — Для контроля: тебя вербовали три раза — на первом, третьем курсах и в аспирантуре. Точно? Ну, ты у нас герой, не побоялся проявить антисоветские настроения… Ладно, мотай отсюда побыстрее, а то если тебя прибьют, мне перед дочкой отвечать придется. Деньги хоть есть?
— Есть, — буркнул Келюс, хотя с деньгами было совсем плохо.
— Держи. — Генерал сунул ему две пачки в банковской упаковке. — Не волнуйся, это не из спецфонда для шпионов. Сегодня зарплату получил. Потом отдашь… угольками.
Лунин не стал спорить, и они распрощались. Черная машина рванула с места, обдав Николая пылью и парами высокооктанового бензина.
— Ну чего, не убил? — поинтересовался Алексей, державшийся все это время на почтительном удалении. — Поехали, отвезу тебя домой.
На обратном пути старший лейтенант пытался завязать беседу о текущей политике, но Николай
