сигарету.
— Впрочем, сейчас важнее ваши дела. Вернее, наши: ведь партии небезразлично, что происходит на Тибете. Вы уже обдумали, что вам надо?
— Да, — заторопился Косухин, — продовольствие, карты, оружие и — человек тридцать…
— Не больше? — Темные глаза блеснули. — Может, вам дать полк?
— Нет. Там полку не пройти. Нужен отряд, но отборный. Те, кто умеет воевать в горах…
— Вы правы, товарищ Хо. — Человек в даньи положил на стол широкую сильную ладонь. — Вижу, вы понимаете законы партизанской войны. Мы дадим вам этих людей. Я попрошу товарища Пэн Дэхуэя, у него есть кадры еще со времен Великого Похода… Хорошо, завтра я поставлю вопрос на Политбюро, но, думаю, возражений не будет… Как вас устроили? Нормально?
— Да, спасибо, — кивнул Чиф. — Даже неловко: мне дают мясо, а бойцы едят чумизу…
— Это ненадолго, товарищ Хо. В походе будет другой рацион, так что не смущайтесь… Ну и наконец… Что вам подарить? На память?
Косухин немного растерялся: он пришел сюда не за подарками.
— Вожди обычно дарят свои сочинения с автографами, — продолжал его собеседник. — Поскольку наш отдел пропаганды уверяет, что я — вождь, то надо следовать этому примеру. Но в поход книгу вы не возьмете: патроны важнее…
Он помолчал, вновь усмехнулся и продолжил:
— В нашей стране другая традиция: друзьям дарят надписи. Каллиграфия у нас — искусство не менее сложное и прекрасное, чем живопись. К сожалению, я не владею им… Если хотите, я запишу вам на память свое стихотворение. Оно небольшое, но листка вполне хватит, чтобы им разжечь костер…
Человек в даньи присел к столу и взял ручку. Лист желтоватой рисовой бумаги начал покрываться столбиками иероглифов. Косухин пытался вспомнить их значение, но выходило плохо — почерк у писавшего действительно не каллиграфический, да и многие иероглифы были незнакомы.
— Про это стихотворение уже рассказывают легенды, товарищ Хо. Фольклор революции… Недавно наша газета написала, будто несколько бойцов, попавших в окружение, уже готовились к смерти, но, услыхав по радио, как диктор читает эти стихи, воспрянули духом и вырвались из кольца… Это, конечно, сказка. Я запретил читать мои стихи по радио, оно для других целей. Впрочем, говорят, бойцы действительно переписывают кое-что из моих стихов. Мои статьи, похоже, нравятся им значительно меньше. Вот, прошу… Я прочитаю его вслух: буду читать медленно, вы поймете. Стихотворение называется «Люпаншань». Я написал его два года назад, когда мы прорывались на север через провинцию Ганьсу…
Человек в даньи встал, положил листок на стол и начал читать наизусть, негромко, чуть прикрыв глаза:
Там, за бледными облаками,
Гусь на юг улетает с криком.
Двадцать тысяч ли пройдено нами,
Но лишь тех назовут смельчаками,
Кто дойдет до Стены Великой!
Пик вознесся над Люпаншанем,
Ветер западный треплет знамена…
Мы с веревкой в руках решаем,
Как скрутить нам седого дракона…
1994 г.
