что она не замужем, но у нее есть жених, и осенью должна быть свадьба..
Молодой Кей скривился — понятно, за кого сейчас воюет ее жених. А может, уже не воюет, может, именно для него Пес Щеблыка готовит кол. Впрочем, ему, Уладу, до этого нет дела. Все эти девчонки, дрожащие и покорные, были на одно лицо, ни одну не хотелось оставить хотя бы на несколько дней. Разве что Тумилу. Улад уже много раз жалел, что погорячился и бросил дочку дедича разъяренным кметам, словно кость псам. Таких красивых ему больше не попадалось. Вот только Велга… Уладу вдруг представилось, что сероглазая Гадюка здесь, в его шатре…
— Что стоишь?
Девушка вздрогнула от резкого злого тона, и Улад, не сдержавшись, со всего размаху ударил ее по лицу. Алана всхлипнула, но смолчала, боясь рассердить грозного Кея. Улад хмыкнул — боится! Правильно, так и должно быть! Так и будет!
— Сапоги сними! — буркнул он и поудобнее откинулся на мягкие подушки.
Черные лодейные носы быстро приближались к низкому песчаному берегу. Весла раз за разом поднимались и вновь падали, обдавая гребцов фонтанами брызг. Скорее, скорее! Надо успеть, пока те, на берегу, не опомнились, не взялись за оружие, не достали стрелы из колчанов…
Улад стоял у мачты и смотрел на высокий мыс, на котором темнел ровный полукруг частокола. Еще один поселок, но на этот раз предстоит не просто бой. Маленькая крепость на мысу со странным названием Бусел — последняя перед Коростенем. Молодой Кей чувствовал, как его охватывает азарт. Еще один день, еще одно выигранное сражение, и они встретятся с Гадюкой лицом к лицу. Велга должна принять бой! Она не уползет в свои болота, не спрячется, чтобы кусать исподтишка. Слишком гордая — и слишком доверчивая. И хорошо, что так!
Кметы были уже наготове, сжимая мечи и секиры. Лица под стальными шлемами спокойны и решительны. Улад мог быть доволен, за эти недели его улебы показали себя неплохо. Сам Сварг хвалил валинский отряд, и молодой Кей надеялся, что брат позволит ему пойти в решающий бой вместе с улебами. Хорошо бы возглавить центр — там труднее всего. Или правый фланг — это почетно…
Берег был уже близко. Передовая лодья ткнулась носом в песок, и Улад ждал, что сейчас из-за прибрежных кустов градом посыпятся стрелы. Так бывало почти каждый раз, и воины уже приготовили большие красные щиты. Но мгновения шли, а впереди по-прежнему было тихо. Лодью резко тряхнуло — берег! Улад взмахнул мечом и с криком: «Сокол!» спрыгнул в воду.
— Сокол! Сокол! Слава! — подхватили кметы, прыгая следом. Вода доходила до пояса, но песчаная коса была совсем рядом. Улад побежал вперед, настороженно глядя на пустой берег. Наверное, ловушка! Сейчас они ударят, такой момент невозможно упустить!
Но берег молчал. Улада охватило знакомое чувство — скорей! Пусть враг наконец покажется! Хуже нет такого ожидания! Он ждал, что вот-вот из-за деревьев мелькнут знакомые белые рубахи, и над лесом прогремит: «Велга!». Но время шло, под ногами был уже прибрежный песок, кметы деловито выстраивались, приводя в порядок оружие и доспехи, но волотичей все не было.
Лодьи одна за другой приставали к песчаной косе. Наконец Улад заметил брата. Сварг быстро вышел на берег, резко повернулся в сторону поселка, с минуту разглядывал его, а затем махнул рукой. Улад понял — похоже, боя не будет. Во всяком случае, здесь. Значит, можно оставить отряд на Прожада, старого седого вояку, заменившего Сновила, и подойти к Сваргу.
Брат заметил его, кивнул, указывая место рядом с собой, и быстро зашагал по широкой тропе, ведущей к Буседу. Кметы тут же окружили Кеев, прикрывая их щитами, но осторожность была излишней. Никто не нападал на отряд. Тропа была пуста, пустыми оказались несколько убогих землянок, в которых жили рыбаки. Сети сушились на высоких кольях, в одном из дворов еще дымила печь-каменка, но люди ушли.
У подножия холма все стало ясно. Ворота были открыты, а из поселка доносилось знакомое карканье — там пировали вороны. Для верности Сварг выслал разведку, но она лишь подтвердила то, что поняли все — Бусел пуст. Впервые за три недели водотичи не стали защищать свои дома. Живых в Буселе не оставалось — только мертвые…
…Трупы торчали на кольях — посиневшие, обезображенные, многие с выжженными глазами и обрубленными кистями рук. Страшные памятки стояли по всему поселку — от ворот до главной площади. Их было больше двух десятков — настоящий праздник для воронья, слетевшегося со всей округи. Улад успел за эти недели свыкнуться с подобным зрелищем, но все же почувствовал, как сжимается сердце — ведь это были свои!
Погибших узнали. Трое были пленными, попавшими к волотичам еще в Коростене. Остальные — люди Антомира, из тех, кто пытался пробиться к Кесву войску или был послан с тайным поручением. Уладу подумалось, что среди них может быть Слухач — тот, кто говорил с ним о Велге. Скорбь сменилась гневом. Враги ответят! И Прежде всего ответит она — Гадюка!
Сварг мрачным взглядом окинул брошенный поселок, коротко распорядился снять и похоронить казненных, все же остальное — сжечь. В домах и амбарах остались немалые запасы, но к ним не притронулись. Все уже знали — опасно. Опасно брать со стола краюху хлеба, пить воду из колодца, даже надевать чистую рубаху, брошенную на хозяйскую кровать. Всюду может быть яд — в хлебе, в воде, даже в полотне, пропитанном неведомым зельем. Лишь воздух оставался неотравленным, но и в нем плавал трупный дух.
Братья вышли из поселка и направились обратно к берегу. Сварг молчал, а младшего душила ненависть. Такое нельзя прощать! Мятежники предупреждали — и на вас найдутся колья! Улад с сожалением вспомнил, что пленных волотичей на лодьях почти не осталось. А жаль! На тех же кольях следовало повесить мятежников, чтобы не было сомнений, за кем последнее слово. Он подумал о зеленоглазой девчонке — Алане, которую чуть было не решил оставить при себе. Чем-то она приглянулась, может покорностью, с которой сносила все. Девушка надеялась выжить, но Улад злорадно усмехнулся. Нет уж! Пусть ответит за все! Сначала он отдаст ее своим улебам, а потом — на кол! Здесь же. на берегу! И это не он убьет ее, это Велга — проклятая Болотная Гадюка, кровожадная тварь, готовая воевать до последнего волотича. Значит, так и будет!
Между тем Сварг подозвал Антомира, кутавшегося в свою нелепую шубу, словно уже наступила зима, и о чем-то долго беседовал с ним. Затем вновь подошел к брату.
— Пойдем!
Они отошли подальше. Старший оглянулся на горевший поселок, и лицо его передернулось:
— Понял?
— Да… — тихо ответил младший, — Мы отомстим!
— Отомстим! — кивнул Сварг. — Но я о другом. Коростснь рядом, а они ушли. Что это значит? Велга не примет боя?
— Почему? — удивился Улад.
— Да очень просто! Перед главным сражением лишний день никогда не помешает. Время нужно ей, а не нам. Тут бы ей и задержать нас, а Велга приказала отступить. Значит, она может бросить и Коростень! А вот тогда — плохо! Очень плохо, братишка!
Улад задумался. Да, будет плохо. Ищи потом волотичей по лесам! Но Велга должна принять бой! Должна!
— Я посылаю разведку, — помолчав, добавил Сварг. — Над обязательно узнать…
— Отправь меня! — вскинулся младший. — Я все узнаю!
— Ты что?! — Сварг даже отшатнулся, — Ты понимаешь…
— К-конечно! — загорелся Улад. — Это слишком важно! Тебе могут солгать! И наши, и волоти-чи! Испугаться, обмануть! А я уже видел Гадюку! Пошли меня!
Сварг надолго задумался, затем нерешительно пожал плечами:
— Ты, конечно, прав, братишка. Волотичам верить нельзя, а наши могут испугаться и наплести с три короба. Но ты понимаешь, какой это риск?
— Я — Кей! — Улад почувствовал внезапную уверенность. — Я смогу! Я справлюсь!
Младший нетерпеливо ждал, что ответит брат. Его охватило волнение — и страх. Неужели Сварг откажет? Зачем же тогда он, Улад, нужен? Только чтобы ездить послом к Гадюке? Он еще не умеет командовать войском, но такое поручение как раз для него!
