немногие из них были изданы. Самые же существенные остаются недоступными даже для тех исследователей, что не побоялись бы трудных поисков в архивной пыли. Я и не надеюсь преодолеть эти препятствия; но не могу не поддаться искушению сделать скромную попытку, имеющую своею целью приблизить нас к этой неисследованной области и бросить на нее хотя бы поверхностный взгляд. Вершины ее, само собой разумеется, являются и наиболее доступными для нас.
Форма, приданная новому правительству, свидетельствовала на первых порах о решительном возврате к пути Петра Великого в тех пунктах, где скорее на практике, чем в теории, предшествовавшие царствования стремились от них уклониться. Упраздненный Кабинет вернул Сенату административные, юридические и законодательные его права, постепенно отнятые у него его соперником. Но это восстановление Сената в его правах было лишь призрачно. Одинаковые причины произвели и одинаковые следствия: ввиду того, что вновь выяснилась несовместимость коллегиальной формы с требованиями управления, Кабинет был заменен Конференцией; но оказалось, что под другим названием он точно так же поглотил и власть Сената. Аккуратно посещая некоторое время заседания Сената, Елизавета сначала поддерживала было авторитет высокого собрания; вместе с тем пересмотр указов, изданных в предшествующие царствования, обусловленный династическими соображениями и порученный Сенату, ставил его в законодательной области, по-видимому, вне всякого соперничества на первое место. Указ 6 августа 1746 г., подчинявший заключению Сената все приговоры к смертной казни, точно так же утвердил верховность его юридических нрав. Его административные функции остались, как всегда, весьма обширными и разнообразными. Так, например, в 1746 г. Сенату пришлось заняться обсуждением вопроса о качестве и цветах бархата, выделываемого в России. Материи с ярко-красными разводами на светлом фоне были им забракованы, причем императрица, несомненно, помогла ему в этом деле своими специальными знаниями.
К несчастью, рвение Елизаветы вскоре остыло. Вначале она сохранила за собой непосредственный контроль над правом петиций, принадлежавшим ее подданным. Были назначены особые дни для подачи прошений. Но оказалось, что каждый раз что-нибудь мешало императрице приступить к этому занятию — то охота, то прогулка, то совещание с продавщицей модных товаров. Уже в мае 1743 г. пришлось посылать прошения в особую канцелярию. Был восстановлен и Кабинет ее величества в качестве передаточного органа между государыней и правительством. Опять-таки, «как при Петре Великом».
Само собой разумеется, что Коллегии остались неприкосновенными. Все же Елизавета упразднила в 1744 г. Коллегию экономии, управлявшую недвижимостью, принадлежавшею монастырям и епархиям и разбиравшую духовные дела под надзором Сената. Функции этой светской Коллегии были переданы духовной канцелярии, непосредственно подчиненной Синоду. Это была великая победа для клерикальных тенденций, которым покровительствовал новый режим.
Из остальных Коллегий некоторые сохранили лишь номинальную власть, как, например, Коллегия иностранных дел после возвышения Бестужева. Канцлер умышленно никогда не ступал в нее ногою, занимаясь всеми делами в частном своем кабинете. Один из чиновников Коллегии вознегодовал на подобное пренебрежение к его товарищам. Бестужев пожал лишь плечами: «Что мне с ними делать? Они не вскрывают ни одной бумаги и способны лишь противоречить мне, не приходя ни к какому заключению».
Таким образом теоретически замысел Преобразователя сам собой распадался при осуществлении его. В одной особой области новая органическая реформа, самая значительная в царствование Елизаветы, породила полный разрыв с политическим наследием великого царя, обнаружив неспособность наследников сохранить его в неприкосновенности, тогда как они громко объявляли себя наиболее преданными его задачам.
Выполняя цельную программу, долженствовавшую объединить различные части империи, Петр, как известно, упразднил автономное управление Малороссии и гетманскую власть. Со смерти последнего гетмана, Апостола, последовавшей в 1734 г., область эта управлялась временной коллегией (правлением гетманского уряда), состоявшей из шести членов, наполовину великороссиян, наполовину малороссиян. Это временное устройство грозило затянуться на вечные времена; вместе с тем русские члены комиссии присваивали себе все больше и больше власти за счет своих товарищей. Те громко жаловались на это; но до воцарения Елизаветы не было еще причины внять их просьбам. Впоследствии таковая причина явилась, и она носила имя — Разумовского. Со дня на день положение изменялось, и целый ряд искупительных мер возвестил сынам вольной Украйны, что время испытаний прошло. В 1744 г. императрица посетила Киев и соблаговолила принять посольство, просившее восстановления гетманства. Это почти равнялось обещанию. Другая депутация отправилась вскоре в Петербург на свадьбу великого князя и вернулась, принося с собой уже положительные заверения. Их немедленному осуществлению препятствовало одно лишь обстоятельство в особе самого гетмана. Хотя он и должен был быть избранным своими будущими подчиненными, но заранее условлено было, что выбор их падет на брата временщика. Но приходилось ждать; ему было всего шестнадцать лет. Когда ему исполнился двадцать один год, совершенно излишняя комедия выборов была разыграна с большой торжественностью в Глухове, и в назначенный день 22 февраля 1750 г. Кирилл Разумовский был избран в гетманы единогласно.
Тем временем принялись всячески улучшать положение Украины. Были приняты энергические меры для борьбы с пожарами, беспрестанно опустошавшими ее; посланы были значительные суммы денег для облегчения страшной нищеты ее жителей. Отозвание семи русских полков, расквартированных в стране, обрадовало население, удовлетворяя одну из самых настойчивых его просьб. Смешанная комиссия, в которой они видели орудие притеснения для себя, прекратила свое существование. Все русские чиновники уехали из края, и управление им, состоя в ведении Сената, снова перешло к Коллегии иностранных дел, что являлось залогом хотя бы относительной свободы. Восстановление резиденции гетмана в Батурине, бывшей столице Мазепы, представлявшей лишь груду развалин, точно так же, по- видимому, знаменовало собой возврат к славным традициям прошлого.
К несчастью, гетману стало скучно в выстроенном для него дворце, и он под предлогом расстроенного здоровья просил вернуть его в прекрасный петербургский климат. Елизавета снизошла к его просьбе; Батурин опустел, и управление страной было предоставлено прихотям низших чиновников и алчных родственников Разумовского. Но и оставаясь среди них, Кирилл Разумовский был бы совершенно неспособен руководить ими или сдерживать их; однако дело возрождения Украины, если бы даже он и проявил личную инициативу, не выиграло бы от этого. К нему был приставлен в качестве ментора некий Теплов, стоивший сам по себе трех русских членов бывшей комиссии, взятых вместе. Теплов со страстным рвением принялся противодействовать либеральным стремлениям нового режима, выразившимся, между прочим, в указе, данном в 1754 г. и разрешавшем торговлю хлебом между Великороссией и Малороссией, затем в 1755 г. сказавшегося в отмене таможенного сбора, наложенного на иностранные продукты в пользу метрополии, и в постепенном уничтожении множества внутренних налогов, обременявших местную промышленность. В 1756 г., склоняясь на советы своих сотрудников, Кирилл Разумовский вступил в борьбу с Бестужевым и, дабы досадить канцлеру, испросил указ о возвращении Украины в ведение Сената. Это подкашивало в корне принцип автономии, и развитие ее вследствие этого потерпело непоправимый ущерб. В 1761 г. Сенат вздумал отторгнуть от Малороссии Киев, превратив его в главный город округа, находившегося в непосредственном управлении Сената. Это равнялось отсечению главы Малороссии и обозначало полный и окончательный возврат к объединительной программе, в которой гений Петра Великого восторжествовал над ошибками его преемников.
Южнее, в необозримых степях, окаймлявших нижнее течение Днепра, царствование Елизаветы подготовило гибель запорожцев. После уничтожения Сечи в 1709 г., вызванного сообщничеством запорожцев с Мазепой, они попытались в следующем году основать кош на месте слияния Каменки с Днепром. Будучи отброшены на восток, они стали под покровительство хана и продолжали на низовьях Днепра в урочище Алешки традиции казачины. Они были последними представителями типа запорожских казаков. Но новое их положение, ставившее их в зависимость от их естественного врага, было плачевно.
