когда будем располагать результатами проверки.
— А сколько времени уйдет на это?
— Боюсь, нам придется пересылать их в Сакраменто. Не меньше недели.
— Вы, наверное, можете передать фото телеграфом?
— Из-за хулигана? — изумленно спросил офицер.
— Для меня этот случай очень важен, и я не хочу оставлять его без расследования. Я оплачу телеграфные расходы.
После этого Стивенс отправился в пробирную палату.
— Странный вы человек, — встретил его служащий. — Платите за срочность, чтобы работа была выполнена к десяти, а сами не являетесь в срок.
— Я был слишком занят.
Старик перешел к делу.
— Химически в образце нет ничего особенного. Это обыкновенный карбонат кальция в форме мрамора.
— Это все, что вы можете сказать о нем? — разочарованно спросил Стивенс.
— Не так быстро, — усмехнулся старик. — Я еще не закончил.
Стивенс насторожился.
— Позже, продолжая проверять материал уже на содержание урана, мы провели опыты с электроскопом и обнаружили, что состав радиоактивен. — Старик значительно взглянул на Стивенса и повторил: — Радиоактивен… Очень незначительно, конечно. Я не смог обнаружить никакого остатка. Когда материал был разложен отдельно на кальций, углерод и кислород, оказалось, что сам по себе ни один из этих элементов не радиоактивен. Очень интересно, правда?
Выйдя на улицу, адвокат задумался. Радиоактивность… Ею можно было объяснить и все, и ничего. Это был тот аспект природы, который человек исследовал вроде бы достаточно скрупулезно. И все же…
Стивенс вдруг увидел перед собой человеческий род, строящий себе дома из такого радиоактивного материала, обеспечивая себе бессмертие. Можно ли процессы, происходящие в подобранном Стивенсом на лестнице Грэнд Хауза образце мрамора, усилить, чтобы то, к чему они приводят, послужило не привилегированной кучке людей, а всему человечеству?
17
Стивенс поехал в издательство «Альмирант Герольд», но Кеавелла, его владельца, с которым он намеревался встретиться, не оказалось. Позвонив судье Портеру, потом судье Адамсу и десятку других членов группы, он получил приблизительно такие же ответы: «Уехал», «Будет завтра». Каждый раз Стивенс оставлял отсутствующему сообщение с просьбой позвонить ему в любое время дня или ночи, как только у того появится возможность.
Зайдя в свой офис, адвокат сел за стол и подумал, что он в очередной раз начал опасную игру. Ведь для всех этих людей он в конце концов просто чужак, который слишком много знает. Не лишним было бы как-то обезопасить себя.
Его мысли прервала мисс Чейнер:
— Мистер Стивенс, с вами хочет поговорить мистер Хаулэнд. Он у телефона.
«Вот кстати, — подумал адвокат, — это, пожалуй, выход номер один. В чрезвычайных ситуациях полиция может оказаться очень полезной».
— Мне нужно, чтобы ты подъехал ко мне в офис сегодня днем, — прозвучал, спустя мгновение, в трубке голос Хаулэнда. — Сможешь?
— Смогу прямо сейчас.
— Отлично.
Стивенс повесил трубку. Шаг вперед был сделан. Отступать — некуда. Он еще раз позвонил издателям и судьям, с которыми хотел встретиться. Их по-прежнему на месте не было. Стивенс еще раз назвался, прежде чем положить трубку.
Прибыв в суд, он направился прямо в кабинет Хаулэнда, который его немедленно принял. Пожав его руку, окружной прокурор предложил Стивенсу сесть. Сам Хаулэнд, плюхнувшись в свое кресло, немедля перешел к делу.
— Мы проверили отпечатки пальцев Ньютона Таннахила. Они не совпадают с отпечатками его племянника. Так что я допустил ошибку, приказав арестовать твоего клиента.
Он замолчал и, казалось, начал изучать Стивенса, пытаясь угадать в нем ответную реакцию. Стивенс постарался придать лицу выражение холодной самоуверенности:
— Я говорил тебе, что спешка в этом деле неуместна.
— Черт, — с досадой выругался Хаулэнд, — почему же мы раньше нигде не смогли обнаружить отпечатки Ньютона Таннахила? — Успокоившись, он признался: — Мне нужна твоя помощь.
Но Стивенс его уже не слышал. Первой его реакцией было изумление: группа, вероятно, все же решила проблему отпечатков, но как она это сделала — об этом ему оставалось только гадать. Может, их метод был частью процесса дедифференциации. Если клетки благодаря этому процессу вновь обретают молодость, то — почему бы им не изменяться полностью? Другое объяснение Стивенсу просто не приходило в голову.
Тем временем Хаулэнд, наклонившись к нему, сказал:
— Я готов забыть прошлое. Что было — то прошло. Но теперь я должен подумать о себе. В этом вся проблема. Если я просто сниму обвинение, я распишусь в своей некомпетентности. Придумай что-нибудь, как я мог бы выкрутиться из этой ситуации. Обещаю, что тоже буду тебе полезен.
Сердце Стивенса подпрыгнуло от радости: он не мог себе представить, что так быстро предоставится возможность использовать Хаулэнда.
— Я объясню тебе, как мы сможем оправдать мистера Таннахила.
— Давай!
Стивенс обстоятельно рассказал ему, как стал свидетелем истязаний над Мистрой. Он не назвал никаких имен, не упомянул о роботах, космических кораблях, пещере и группе бессмертных. Он представил дело так, будто девушку пытали члены индейской религиозной секты, которые стремятся вытянуть из Таннахила деньги.
Только этим, подчеркнул он, можно, вероятно, объяснить также убийство охранника и последовавшие за ним события.
Когда Стивенс выходил из кабинета Хаулэнда, у него было такое чувство, что он сделал еще один шаг в неизвестность.
После этого он поехал в Грэнд Хауз. Обогнув ряды деревьев, Стивенс увидел величественную лестницу. Ни единого признака присутствия в доме человека не было заметно. Он позвонил в дверь, — тишина. Он мог бы отпереть дверь, воспользовавшись ключами Мистры, но не стал торопиться. Вместо этого, дойдя до конца террасы, спрыгнул на траву и начал огибать дом.
В свете голубого неба и синего сверкающего моря дом вырисовывался очень четко. Мирная тишина распространялась на прилегавшие к дому земли. Над домом ярко светило солнце. Трудно было себе представить, что с ним связано столько убийств, интриг, тайн жизни и смерти, что уже сотни лет здесь тянется длинная-длинная кровавая история.
Все постройки, находившиеся на территории поместья, были отделены от Грэнд Хауза несколькими цветниками и длинной полосой высоких кустарников. Деревья были посажены так умело, что отлично скрывали убогость этих построек от глаз жильцов дома.
Стивенс поднялся на восточный склон холма. Перед ним простиралась величественная долина, а вдалеке — среди деревьев — притаился домик фермера с зеленой крышей. За ним к горизонту поднимались новые холмы. Стивенс проследовал к тому участку дороги, который заканчивался обрывом, — к утесу, на котором Мистра затормозила, когда они вдвоем уезжали из Грэнд Хауза.
Возвратившись к тому месту, где начинались служебные постройки, Стивенс уже имел полное
