В центре изображения возник икстль.
Глава 12
Он стоял, и жуткий алый огонь светился в его ярких, тревожных глазах, хотя он больше не тревожился. Он мерил взглядом эти ничтожные существа и с презрением думал о том, что может нырнуть в ближайшую стену, прежде чем хотя бы одно из них направит на него вибратор.
Икстль пришел за первым гуулом. Для того, чтобы выхватить гуула из центра группы, ему нужно было деморализовать всех на борту. Гросвенфу, который наблюдал эту сцену, показалось, что его обволакивает туман нереальности. Лишь несколько человек остались в поле зрения. Ван Гроссен и два техника находились к икстлю ближе остальных. Мортон находился далеко за Ван Гроссеном, чуть дальше виднелась часть головы и туловища Скита. Вся группа являла собой жалкую картину перед лицом возвышающегося над ними высокого, толстого цилиндрического чудовища.
Зловещее молчание нарушил Мортон. Он подчеркнуто убрал руку со светящейся рукоятки вибратора и твердым голосом заявил:
— Не пытайтесь в него стрелять. Он может двигаться с быстротой молнии. И его не было бы здесь, если бы он не считал, что он для нас недостижим. Кроме того, мы не можем рисковать. Возможно, это наш единственный шанс, — он смолк, затем продолжил уже более уверенным тоном:
— Все, кто видят и слушают нас, окружите этот коридор. Несите самые тяжелые огнеметы, даже полуогнеметы и поджигайте стены. Отрежьте путь к этому месту и возьмите его в фокус! Действуйте!
— Отличная мысль, директор! — на экране возникло лицо капитана Лича, закрыв на мгновение изображение икстля и остальных. — Если вы сможете продержать это исчадие ада три минуты, то мы к этому времени будем там. — Его физиономия исчезла так же быстро, как и появилась.
Гросвенф оставил свой наблюдательный пункт. Он был совершенно уверен в том, что находится слишком далеко от места действия, чтобы сделать ценные наблюдения, которые некзиалист мог бы положить в основу действия. Он не являлся членом ни одной из важных аварийных команд и поэтому счел своим долгом присоединиться к Мортону и остальным людям на опасной территории.
Он бегом миновал другие коммуникаторы, услыхав на бегу совет Кориты:
— Мортон, воспользуйтесь этим шансом, но на успех не рассчитывайте. Заметьте, что он вновь появился прежде, чем мы смогли подготовиться к действиям против него. Неважно, намеренно или случайно, но он поставил нас в трудное положение. И в результате, какова бы ни была его мотивировка, мы вынуждены решать все в спешке, на ходу, когда мы не можем мыслить ясно и четко.
Гросвенф уже спускался в лифте. Распахнув дверцу, он выбежал наружу.
— …я убежден, — доносился из коммуникатора, установленного в следующем коридоре, голос Кориты, — что огромные ресурсы этого корабля способны победить любое чудовище. Я, конечно, имею в виду мыслимое чудовище…
Если Корита и сказал что-то еще, то Гросвенф этого уже не слышал. Он свернул за угол коридора. Там, впереди, находились люди, а за ними икстль. Гросвенф увидел, что Ван Гроссен шагнул вперед и протянул икстлю листок. Существо поколебалось и взяло листок. Оно бросило на него взгляд и отступило с ревом, перекосившим его жуткую физиономию.
— Какого дьявола вы делаете?! — закричал Мортон.
Ван Гроссен напряженно улыбался.
— Я только показал ему, как мы можем его уничтожить, — негромко проговорил он. — Я…
Его фраза осталась неоконченной. Гросвенф все еще находился поодаль и увидел случившееся в качестве зрителя. Все присутствующие оказались вовлеченными в ужасную ситуацию.
Вероятно, Мортон понял, что должно сейчас случиться. Он шагнул вперед, будто пытаясь инстинктивно заслонить своим большим телом Ван Гроссена. Рука с длинными проволокообразными пальцами отпихнула директора на стоящих за ним людей. Он упал, увлекая за собой тех, кто стоял ближе к нему. Поднявшись, он схватился за вибратор, но так и замер с рукой на рукояти.
Как сквозь искажающее стекло, Гросвенф увидел, что существо держит Ван Гроссена в двух огненного цвета руках. Двухсотдвадцатифунтовый физик вырывался, извивался, но тщетно. Тонкие, твердые руки держали его стальной хваткой.
Гросвенф не воспользовался своим вибратором лишь потому, что если бы он попал в чудовище, то пострадал бы и физик. Поскольку вибратор не мог убить человека, но мог ввергнуть его в бессознательное состояние, выбор состоял в следующем: должен ли он был воспользоваться оружием, или предпринять попытку получить у Ван Гроссена информацию? Он выбрал последнее.
Гросвенф отчаянно крикнул:
— Ван Гроссен, что вы ему показали? Как мы можем его уничтожить?
Судя по тому, что он повернул голову, Ван Гроссен его услышал. Это было последнее, что он успел сделать. В следующий момент произошло немыслимое: существо сделало скачок и исчезло в стене, все еще держа физика в руках. Гросвенфу на мгновение показалось, что его зрение сыграло с ним шутку. Но перед ним была только твердая, гладкая блестящая стена и одиннадцать растерянных, в испарине, людей, семь из них с поднятыми вибраторами, из которых они безо всякой пользы выпустили заряды.
— Мы пропали! — прошептал один из них. — Если он может изменять наши атомные структуры и проносить нас с собой через твердые тела, то мы не сможем с ним бороться.
Гросвенф заметил, что Мортон раздражен этим замечанием, как человек, пытающийся во что бы то ни стало сохранить присутствие духа даже при чрезвычайных обстоятельствах. Он сердито воскликнул:
— Пока мы живы, мы будем с ним бороться! — Подойдя к коммуникатору, он спросил: — Капитан Лич, каково положение?
После некоторой паузы на экране возникла голова и плечи командира.
— Ничего хорошего, — коротко бросил он. — Лейтенант Клей говорит, что видел, как что-то алое провалилось сквозь пол, направляясь вниз. — Он сморщился и добавил: — Мы можем временно сузить круг наших поисков в нижней части корабля. Что же касается остального, то мы как раз устанавливали аппаратуру, когда это случилось. У нас было слишком мало времени на атаку.
— Мы тут ни при чем, — мрачно проронил Мортон.
Гросвенфу показалось, что это было не совсем так. Ван Гроссен ускорил свою поимку тем, что показал чудовищу диаграмму того, каким образом оно будет побеждено. Это был типичный человеческий эгоистический поступок, не принесший никакой пользы. Более того, он продолжил этим спор Гросвенфа со специалистами, односторонние проявления действий которых не были и не могли быть связаны. За тем, что совершил Ван Гроссен, стояла привычка тысячелетней давности. Подобные действия были хороши в ранние периоды научных поисков. Но теперь, когда каждое открытие требовало знаний и взаимодействий множества наук, подобный поступок не имел никакой ценности.
Гросвенф спрашивал себя, действительно ли Ван Гроссен придумал способ борьбы с икстлем и ограничивается ли эта техника борьбы действиями в пределах одной науки? Любой созданный Ван Гроссеном план должен быть ограничен знаниями физики.
Его раздумья были прерваны словами Мортона:
— Мне бы хотелось получить несколько версий по поводу того, что было на листке бумаги, который Ван Гроссен показал красному дьяволу.
Гросвенф выждал немного, но, поскольку никто не отозвался, он сказал:
— У меня есть версия, директор.
— Мы вас слушаем, — проронил директор.
— Единственной возможностью привлечь внимание пришельца было показать ему какой-то общий для всей Вселенной символ. Поскольку Ван Гроссен физик, то символ, которым он должен был воспользоваться, должен говорить сам за себя.
Он сделал паузу и огляделся. Эллиот чувствовал, что поступает мелодраматично, но это было неизбежно. Несмотря на дружелюбное отношение Мортона и инцидент с миром Риим, он еще не был
