деньги на лету.
— Мы хотели бы остановиться тут всего на несколько дней, — заметил судья, — пока шум не уляжется.
— Договорились, — сказал Тунлин и окликнул девицу: — Подойди сюда, Гвоздика! Встречай двух новых постояльцев!
Девица молча подошла к столу.
— Это — наша хозяйка. — Вожак обнял ее за талию. — Правда, она уже оставила ремесло, но еще совсем как новенькая, верно, Гвоздика? Теперь девочка выходит на улицу, только когда ей нужно купить новое платье или поработать просто так, для удовольствия. Я делю ее с лысым, потому что он, к вашему сведению, здесь второй человек после меня, да и деньги мы тоже делим. — Тунлин задумчиво посмотрел на Ди. — Ты умеешь читать и писать? — вдруг спросил он.
Судья кивнул, и вожак расплылся в довольной улыбке.
— Почему бы тебе не остаться здесь подольше, брат? Я дам тебе комнату наверху, выпить тут всегда найдется, а возникнут другие естественные надобности, я не стану возражать, если ты воспользуешься услугами Гвоздики: ни сейчас, ни потом. Да не гляди ты исподлобья, моя красотка, привыкнешь ты к этой бороде! — Он ущипнул девицу. — Ты и представить не можешь, друг, сколько у меня тут бумажной возни! На меня работают более семидесяти нищих и бродяг и через ночь приходят сюда рассчитываться: двадцать процентов — мне, десять — лысому и десять — на содержание постоялого двора. Я грамоте не учился, вот и веду все расчеты точечками да крестиками! Умник мог бы подсобить, но люди этого не хотят: они ему пока не верят. Для начала я предлагаю тебе пять процентов, а из всего, что добудешь сам, не буду брать ни медяка. Ну, как тебе это, подойдет?
— Предложение очень щедрое, — улыбнулся судья, — по думаю, для меня будет лучше по-прежнему заниматься тем, что умею. Да и неохота мне связываться с убийством.
Тунлин оттолкнул девицу и, положив огромные кулачищи на колени, несколько натянутым тоном осведомился:
— Убийством, говоришь? Где это?
— Я слышал, как один человек на рынке говорил, что на болоте нашли убитую женщину. Мы с другом — только грабители и считаем, что это выгоднее с точки зрения будущего. Убийство же всегда чревато большими неприятностями. Очень большими!
— Лысый! — завопил Тунлин и, когда тот подбежал, смерил его грозным взглядом. — Почему мне не докладывали, что убили женщину, а? Кто это сделал?
— Я и слыхом не слыхал ни о чем таком, хозяин. Клянусь! — заключил лысый. — Никто мне об этом не говорил!
— Можно мне сходить туда и проверить? — спросил судья.
— Слушай, а не ты ли перерезал ей глотку, приятель? — угрожающе процедил Тунлин.
— Сам подумай, пошел бы я туда, если бы сделал это? — презрительно фыркнул судья.
— Нет, думаю, не пошел бы, — пробормотал Тунлин. Он потер низкий морщинистый лоб, угрюмо глядя на чашу с вином.
Судья Ди встал:
— Дай мне человека, чтобы проводил меня задворками, и я посмотрю, что там такое. Не забывай, я был начальником стражи и хорошо разбираюсь в таких делах. Не исключено, что даже выясню для тебя, кто это сделал.
Вожак колебался, но, подумав, кивнул:
— Ладно, возьми с собой Умника. Больше я никого не могу отпустить, скоро мои люди придут рассчитываться. Эй, Умник, пойдешь с бородачом!
— А тебе лучше остаться здесь! — сказал судья Ди Чао Таю. Вдвоем мы можем привлечь внимание судейских ищеек.
Чао Тай слушал этот разговор и диву давался. Проворчав в ответ нечто невразумительное, он взял кувшин с вином и наполнил чашу.
Глава 5
Умник почти пустынными улицами и переулками вел судью Ди к северной части города. Он рассказал, что постоялый двор «Огненная птица» — в самом центре, на холмах, а поскольку город стоит на горном склоне, северная его часть оказалась в низине. Судья, погруженный в раздумья, говорил немного. Было совершенно очевидно, что Тунлину ничего не известно ни об убийстве, ни о планах Кунь-Шаня. Это подтверждали и факты, и наблюдения судьи, но…
— Скажи, за день мимо болота проходит много людей? — внезапно спросил он.
— Да, по утрам это очень оживленное место, — ответил Умник. — С равнины через Северные ворота крестьяне везут на рынок овощи и все такое, а вот к вечеру на болота мало кто сунется — говорят, там есть привидения.
— А почему городские власти не засыпали болото?
— Четыре года назад произошло сильное землетрясение. Мне тогда было четырнадцать, и я хорошо его помню. Особенно пострадал северный квартал, и там, где теперь болото, раньше стояли дома, но от землетрясения начался пожар. О Небо, видел бы ты, как это было красиво! Люди в горящей одежде, дико завывая, мчались к реке — никогда в жизни я столько не смеялся! Жаль, что огонь не спалил здания судебной управы! Так вот, потом, когда начали осматривать руины, выяснилось, что земля осела ниже уровня реки, и туда стала просачиваться вода. Строить на болоте нельзя, поэтому место так и осталось заброшенным, а теперь все заросло сорной травой и кустами.
Судья Ди кивнул, подумав, что земли, изобилующие горячими источниками, часто страдают от землетрясении.
Они шли тихой улочкой. Волнистые очертания крыш темных домов четко выделялись на фоне залитого лунным светом неба.
— Знаешь, я собираюсь уйти из шайки Тунлина, — объявил Умник.
Судья бросил на спутника оценивающий взгляд. Парень казался ему довольно противным субъектом, но, похоже, Ди был к нему несправедлив.
— Прямо сейчас? — с напускным безразличием осведомился судья.
— Само собой! — небрежно бросил Умник. — Ты что, не заметил, насколько я отличаюсь от этих подонков? Мой отец — учитель, да и сам я получил неплохое образование: закончил городскую школу. Я убежал из дому, надеясь разбогатеть, достигнуть высокого положения и почестей, во в этом городе некуда податься, кроме шайки Тунлина. А у них на уме только мелкое воровство да попрошайничество. К тому же эти тупоголовые ублюдки вечно насмехаются надо мной, а все потому, что я лучше них!
— Понятно, — кивнул судья Ди.
— А вот ты и твой приятель — совсем другие, — мечтательно заметил Умник. — Смею предположить, вы наверняка перерезали не одну глотку! Я-то понял: ты сказал Тунлину, будто не любишь связываться с убийствами, по одной простой причине — ты слышал, как трактирщик говорил, что хозяин не терпит поножовщины. Я — парень не промах: умею сложить два и два!
— Нам еще далеко? — буркнул судья.
— Еще одна улица, потом тупичок на задворках судебной управы, а дальше начинаются развалины. Слушай, а когда ты был начальником стражи, тебе приходилось пытать женщин?
— Пошли быстрее! — бросил судья.
— Бьюсь об заклад, от раскаленного железа они визжали, как свиньи! Все женщины так и виснут на мне, но, знаешь, мне они без надобности, глупые сучки! Скажи, а когда их вздергивают на дыбе или дробят кости тисками, они здорово вопят?
Борцовским приемом судья захватил локоть Умника, и его железные пальцы беспощадно сдавили болевую точку. Парень взвыл не своим голосом. Наконец Ди смилостивился и отпустил захват.
— Ах ты, грязный подонок! — всхлипывал юнец, баюкая онемевшую от боли конечность.
