Только одно мне непонятно: для чего ты отрастил эту дурацкую бороду? Думаю, чтобы подделаться под правителя уезда.
— Этот человек мне больше не интересен! — спокойно заметил судья Ди, обращаясь к Чао Таю. — Выставь его отсюда!
Чао Тай вскочил, но недостаточно быстро: со скоростью молнии одноглазый развернулся, открыл дверь и выскользнул наружу, захлопнув створку перед самым носом Чао Тая, да так, что тот пребольно стукнулся головой и набил здоровенную шишку. Парень, сыпля проклятиями, распахнул дверь.
— Я догоню это собачье отродье! — прорычал он.
— Стой! — скомандовал судья. — Вернись! Не надр устраивать здесь никаких сцен!
Чао Тай снова сел, сердито потирая лоб, а Ди чуть заметно усмехнулся:
— Разговор с этим наглым проходимцем был весьма кстати, так как напомнил мне ободном важном правиле, каковое всегда надлежит соблюдать тому, кто расследует преступление. И правило это гласит: ни в коем случае нельзя упрямо цепляться за какую-то одну версию. Этот негодяй очень неглуп и наблюдателен, и его рассуждения о нашей принадлежности к определенному слою общества поразительно точны. Но, выстроив свою версию, он подгонял под нее каждый новый факт, вместо того чтобы задуматься: а не побуждают ли эти самые факты пересмотреть изначальные выводы. Ведь мог бы, наверное, сообразить, что наш бой на палках в открытую, посреди двора, означает одно: мы чувствуем себя в полной безопасности, коли не отказались от удовольствия поступать как заблагорассудится, не задумываясь, наведет ли это кого-нибудь на размышления. Впрочем, не мне осуждать парня за это, поскольку я сам допустил подобную ошибку, расследуя в Пэнлае убийство ради золота.
— Этот ублюдок тащился за нами от самой чайной, — возмутился Чао Тай. — С какой стати он это делал? Не собирался же он вымогать у вас деньги?
— Вряд ли, — покачал головой судья Дя. — По-моему, этот одноглазый — из тех, кто рассчитывает исключительно на свой ум и смертельно боится грубой силы. Ну да ладно, все равно мы его больше не увидим! Между прочим, твои слова насчет слежки в чайном доме снова напомнили мне о том обрывке разговора, что мы там слышали, — помнишь, о странном самоубийстве торговца шелком по имени Ко? Давай прогуляемся в суд и послушаем, о чем речь, — скоро как раз начнется вечернее заседание.
— Господин правитель уезда, вы в отпуске! — с укором напомнил Чао Тай.
— Да, в отпуске! — грустно улыбнулся судья. — Однако, должен признаться, мне хотелось бы получше разглядеть своего собрата Тэна, только так, чтобы он этого не заметил. Кроме того, обычно я сам провожу судебные заседания, и мне очень интересно понаблюдать за этим со стороны. Это станет поучительным уроком — кстати, для тебя, мой друг, тоже! А потому — вперед!
В зале толстяк хозяин составлял счета для четырех отбывающих купцов. Его покрытый испариной лоб был повязан куском белой ткани. Костяшки так и мелькали. Но, несмотря на крайнюю занятость, толстяк умудрился заметить проходившему мимо стойки судье:
— За храмом бога войны есть площадка, специально предназначенная для физических упражнений, господин Шэн.
— Благодарю вас, — ледяным тоном ответил судья, — но я предпочитаю пользоваться услугами, каковые способно предоставить это гостеприимное заведение. — И, не дожидаясь возражений, увлек за собой Чао Тая на улицу.
Они продвигались довольно медленно, так как стало немного прохладнее и на улицы высыпал народ, однако, перейдя площадь и достигнув ворот судебной управы, не увидели поблизости ни души — очевидно, заседание уже началось и зрители поспешили в зал. Путешественники миновали каменную арку и дом привратника, где висел огромный бронзовый гонг, возвещавший о начале каждого заседания суда. Четверо стражников, сидевших на скамье, с полным безразличием пропустили опоздавших.
Судья с помощником быстро пересекли пустынный двор и оказались в полутемном зале. Издалека доносился чей-то голос, на одной ноте бубнивший скучное заявление. Наши герои помедлили у дверей, давая глазам привыкнуть к полутьме. Поверх голов зрителей, толпившихся в зале, они видели у дальней стены на помосте высокий стол, покрытый алой тканью. За ним восседал правитель уезда Тэн, облаченный в парадное платье из блестящей зеленой парчи и черную судейскую шапочку с двумя упругими крылышками по бокам. Медленно поглаживая свою козлиную бородку, он, казалось, был поглощен изучением бумаг. Советник Пань стоял рядом, спрятав кисти рук в широкие рукава. По обеим сторонам от места судьи стояли два низких столика для служащих канцелярии: у стола справа седовласый чиновник — по-видимому, старший писец — вслух читал какой-то документ. Всю дальнюю стену закрывала темно- лиловая складная ширма с искусно вышитым золотыми нитями крупным изображением единорога — символа проницательности.
Судья Ди сделал еще несколько шагов и слился с толпой зрителей. Встав на цыпочки, он мог видеть четырех стражников, стоявших перед скамьей с железными цепями, дубинками, тисками я другими устрашающими принадлежностями своего ремесла. Их начальник, коренастый звероподобный детина с куцей бородкой, стоял чуть поодаль, вертя в руках тяжелую плеть. Как правило, в суде все было рассчитано таким образом, чтобы внушить почтение к величию закона и навести на мысль об ужасных последствиях, неминуемых для нарушителя. Все, кто сюда приходят, — молодой или старый, богатый или бедный, истец или обвиняемый, — должны были преклонить колени на каменном полу перед судейским местом; начальник стражи мог кричать на них, а по приказу судьи — жестоко избивать. В соответствии с основополагающим принципом правосудия, всякий представший перед судом считался виновным, пока не докажет обратное.
— Мы пропустили совсем немного, — прошептал судья Чао Таю. — Писец читает новый устав какого-то сообщества или объединения торговцев и, по-моему, уже переходит к заключительным параграфам.
Как только писец умолк, правитель уезда оторвался от изучения бумаг и поднял голову.
— Все вы сейчас слышали новый текст устава сообщества художников по металлу в том виде, как он был предложен упомянутым сообществом, с изменениями и исправлениями, внесенными данным судом. Кто-нибудь хочет высказаться?
Правитель Тэн немного помолчал, оглядывая присутствующих (судье Ди пришлось быстро пригнуться), но никаких замечаний не последовало.
— Таким образом, суд объявляет новый устав принятым, и быть по сему.
Он громко стукнул по скамье молотком — продолговатым куском дерева твердых пород, известного также и под другим, весьма многозначительным названием: «дерево, что пугает зал».
Толстый, пузатый господин средних лет в белых траурных одеждах выступил вперед и опустился на колени перед судьей.
— Ближе! — рявкнул на него начальник стражи.
Когда человек в белом безропотно пополз к помосту, Ди толкнул локтем соседа.
— Кто это? — спросил он.
— А вы не знаете? Это Лен Цянь, меняла. Он был компаньоном старика Ко Цзюаня, торговца шелком, покончившего жизнь самоубийством прошлой ночью.
— Понятно, — кивнул судья Ди. — А у него кто умер?
— О Небо! Вы что, вообще ничего не знаете? Лен Цянь носит траур по младшему брату — знаменитому художнику Лен Тэ, умершему две недели назад от долгой и мучительной болезни легких.
Судья Ди, поблагодарив, стал слушать Лен Цяня.
— По велению почтенного господина правителя нынче утром мы продолжали искать тело в реке и прошли полтора ли вниз по течению, однако удалось обнаружить лишь бархатную шапочку. Будучи больше всех заинтересован в том, чтобы приступить к ликвидации торгового дома покойного, и выступая от имени семейства Ко, я осмеливаюсь повторно обратиться с просьбой, изложенной на утреннем заседании суда, то есть прошу вас, почтенный господин, зарегистрировать передачу имущества и закрепить за мной полномочия действовать и подписывать документы от имени умершего. У нас на руках осталось много незавершенных сделок, и, если ими не заняться немедленно, это повлечет за собой серьезные имущественные и денежные потери.
Правитель уезда Тэн нахмурил брови.
— Мы обязаны соблюдать формальности, — напомнил он. — Закон гласит: самоубийство не может
