подлого плана, Ян. Вы подождали, пока Сэн Сань задушит Ли. Сэн Сань стоял, нагнувшись над своей жертвой. Вот тут-то вы и вонзили нож в его спину. Почему вы неделями спокойно ждали и не спешили убить Ли? Зачем позже вы две ночи подряд пытались убить моего помощника? Почему вы не могли подождать несколько дней, пока мы не оставим поиски в храме? Говорите, Ян!
Губы Яна задвигались, но ни единого звука не сорвалось с его уст.
— Говорите правду!
— На прошлой неделе... Я снова просмотрел бумаги Ли, пока его не было. Он почти каждый день отправлялся в лавки, где продаются старые книги... Он наконец нашел то, что искал. Это было собрание писем, написанных главным жрецом храма более ста лет назад. В одном из писем говорилось о постройке тайного хранилища в стене подземелья... А когда Ли купил веревочную лестницу... Действовать нужно было быстро. Я не мог выдавать себя за Ли больше нескольких дней. Нужно было скорее достать золото и покинуть город...
— Завтра на заседании суда вы подробно расскажете о своих преступлениях, — прервал его судья Ди. — Уведите арестованного, глава стражи, и пусть шесть стражников отведут его в тюрьму. Господин У, вчера вы спросили меня, какие новые сведения об исчезновении вашей дочери заставили меня вывесить объявление. Теперь я отвечу на ваш вопрос. В мои руки попала записка, подписанная именем вашей дочери. В ней говорилось, что ее держат в заточении здесь в храме, и была просьба о помощи. Записка лежала в старинном ларце черного дерева. Крышку ларца украшал кружок зеленого нефрита, вырезанный в виде стилизованной архаичной формы иероглифа, обозначающего «долгую жизнь». На крышке с одной стороны иероглифа кто-то написал слово «вход», а с другой — слово «под». Форма иероглифа напоминает план этого храма. Продолговатое пространство в середине обозначает главный зал, зазубренные линии по бокам — кельи монахов, два квадрата стоят вместо двух башен. Очевидно, ларец выбрали именно из-за этого сходства: он дополнял сообщение записки. Записка называла время, а ларец — место действия, и это место было точно обозначено словом «под», нацарапанным рядом с задней стеной зала. Оно ясно указывало на подземелье под алтарем.
— Должно быть, дочь нашла ларец в подземелье, — пробормотал У, — Но как же она...
Судья Ди отрицательно покачал головой.
— Вместо подписи в записке стояло имя вашей дочери, господин У, но она не писала ее. Во время падения на дно подземелья она сломала себе шею и тут же умерла. Ларец был тщательно замаскированной ловушкой, задуманной по причине, не относящейся к теме нашего разговора. Однако эта ловушка помогла мне восстановить картину преступления, так как привлекла мое внимание к подземелью. Предполагалось, что ларец нашли около кроличьей норы на склоне холма позади храма. Это указывает на выходное отверстие вентиляционного канала. В подземелье действительно имеется четыре вентиляционных канала, сделанных для того, чтобы монахи не задохнулись, если им придется скрываться в нем несколько дней подряд. В больших кувшинах на дне подземелья когда-то хранились вода и сухой рис. Я не буду больше задерживать вас, господин У. Я прикажу положить тело вашей дочери в подобающий ей гроб и доставить ее вам для похорон. Я глубоко сожалею, что нельзя было спасти ее жизнь. Но небо наказало убийцу, а сомнения, порожденные ее исчезновением, теперь разрешены.
Господин У низко поклонился. Потом повернулся и широкими шагами пошел прочь из зала. Жена последовала за ним. Судья быстро догнал ее. Он сказал ей потихоньку:
— Вчера ваш муж приходил в суд не для того, чтобы обвинить вас в убийстве дочери, госпожа У. Он пришел защитить вас. Теперь вы снова можете жить вместе как муж и жена. Не ищите дешевых развлечений на стороне. Вы только что видели, как это приводит к позорной смерти.
Она кивнула ему и пошла быстрее, чтобы догнать мужа. Когда судья Ди вернулся к алтарю, он увидел, что Ли Май все еще стоит там, опустив голову, и смотрит на закрытую крышку подземелья.
— Пожалуйста, примите самые искренние соболезнования, господин Ли.
Меняла поклонился.
— Я оплакиваю свою невесту, господин. Я все еще надеялся, что она жива. И меня глубоко расстроило поведение брата. Он обесчестил нашу семью.
— Я очень уважаю ваш твердый характер и вашу верность, господин Ли, — серьезно сказал судья, — Семья, среди членов которой имеется человек вроде вас, сумеет пережить любые невзгоды.
Ли Май снова поклонился и пошел к выходу.
Жрица, которая все это время наблюдала за происходящим своими большими отсутствующими глазами, медленно покачала головой и сказала:
— Этому храму было суждено стать сценой ужасных событий, так как он был осквернен еретическими обрядами. Когда владыка Будда оставляет какое-нибудь место, там поселяются злые духи и дьяволы. Я немедленно начну приготовления для большого обряда очищения. До свидания, господин.
— Проводите ее преподобие домой, Ма Чжун! — приказал судья Ди. Затем он повернулся к главе стражи: — Пошлите четырех человек к Восточным воротам города за бамбуковыми лестницами, двумя временными гробами, лопатами и веревками. Сначала мы уберем мертвые тела, затем золото и, наконец, нужно вычистить подземелье. Запах разложения становится невыносимым!
Во дворе судья сел на большой камень под одним из фонарей суда. Младший помощник Хун расположился рядом на стволе поваленного дерева. С противоположной стороны внешней стены доносился неясный шум голосов. Нищие и зеваки расспросили стражников, которые уводили арестованного, и теперь оживленно обсуждали удивительное происшествие.
Младший помощник Хун с наслаждением вдыхал свежий воздух. Он пытался разобраться в событиях, которые с такой быстротой сменяли друг друга, но не мог выстроить их логически. Ему казалось, что судья Ди намеренно опустил кое-какие звенья. Однако главное — судья вернул золото казначейства! Хун довольно улыбнулся. Теперь судья Ди определенно сможет завоевать расположение высоких властей в столице. А за ним последует перемещение на какой-нибудь другой пост, получше этого захолустного уезда.
— Как вы собираетесь перевезти правительственное золото, господин? — спросил он.
— Мы завернем его здесь в промасленную бумагу, а затем в моем паланкине перенесем на территорию суда. Там нам придется немедленно проверить его количество в присутствии надежных свидетелей.
Судья замолчал. Скрестив на груди руки в широких рукавах, он смотрел на абсолютно симметричный, четкий силуэт храма на фоне вечернего неба. Младший помощник задумчиво поглаживал свою редкую козлиную бородку, подперев локоть правой руки левой ладонью. После довольно долгого молчания он спросил:
— Сегодня ваша честь положили карточку Яна поверх карточки Ли Го. Вы уже подозревали, что Ян выдает себя за художника?
Судья Ди обернулся к нему.
— Да, подозревал, Хун. Меня поразило то, что самобытный художник, хотя и был способен поддержать разговор по теории изобразительного искусства-а это может любой студент, изучивший словесность, — не смог быстро написать заказанную мной картину. А его оправдания — чистейшая ерунда. Художник, который написал великолепные работы, развешенные в мастерской, немедленно принялся бы за работу над пейзажем пограничной области: предмет он знал прекрасно и мог надеяться на хороший гонорар. Я ни разу не слышал от своей третьей жены, что здесь, в Ланфане, трудно достать хорошую бумагу. Кроме того, когда мы с Ма Чжуном неожиданно посетили его, я заметил, что краска в тарелках засохла и покрылась пылью. Ею не пользовались по меньшей мере сутки. А когда он сказал нам, что Ян с кем-то загулял, он только подтвердил мои подозрения. Хотя я должен признаться: Ма Чжун был прав, когда говорил о том, что владельцы трактирчиков часто дают неверные ответы. И наконец, Хун, за последние три дня произошел необычайный всплеск насилия. Три человека убиты, и два раза были смертельно опасные нападения на Ма Чжуна! Мне стало ясно, что начал действовать какой-то новый фактор, какой-то совершенно новый человек стал охотиться за золотом. И у этого человека были серьезные причины убраться отсюда как можно скорее. Это тоже подтверждало мою версию о том, что Ян выдает себя за другого. Хотя все знали о беспорядочном образе жизни художника и Яна, существовала опасность того, что лавочники и владельцы трактиров по соседству начнут задавать неприятные вопросы. После испытания с крышкой подземелья я убедился, что господин и госпожа У, Ли Май и жрица невиновны, и понял, что
