Я думал о Пинк.
Я обнаружил, что мчусь на автомобиле через невадскую пустыню, весь в поту, сжимая руль. Я рыдал, но беззвучно, как научился в Келлере.
Возможно ли возвращение?
Машина, предназначенная для города, грохотала по ухабам грунтовой дороги, разваливаясь на части. Для такого путешествия она не годилась. На востоке вставало солнце. Это был восход нового тысячелетия. Я сильнее нажал на педаль газа, и машина яростно подпрыгнула. Мне было все равно. Я не собирался возвращаться по этой дороге. Так или иначе — я здесь, и здесь останусь.
Я подъехал к стене, всхлипывая с облегчением. Последние сто миль были кошмаром: я задавал себе вопрос, не было ли все это сном. Я коснулся холодной, настоящей стены и успокоился. Кругом летал легкий снежок, серевший в утреннем свете.
Я увидел их издалека. Все они были в поле, где я их и оставил. Нет, я ошибся. Там были лишь дети. Почему вначале показалось, что их так много?
Пинк была там. Я узнал ее сразу, хотя никогда не видел в зимней одежде. Она сделалась выше и полнее. Ей должно было исполниться девятнадцать. В снегу у ее ног играл маленький ребенок, а на руках она держала младенца. Я подошел к ней и заговорил — жестами, вложив свою руку в ее.
Она обернулась ко мне; лицо ее сияло от радости, а такого взгляда у нее раньше не было. Руки ее скользнули по мне, а глаза были неподвижны.
— Я касаюсь тебя, я приветствую тебя, — сказали ее руки. — Мне хотелось бы, чтобы ты был здесь несколько минут назад. Почему ты ушел, дорогой? Почему тебя так долго не было?
Глаза ее выглядели как камни. Она была слепа и глуха.
И все дети тоже. Нет; ребенок Пинк, сидевший у ее ног, взглянул на нее с улыбкой.
— Где все? — спросил я, когда обрел дыхание. — Царапина? Лысый? Зеленоглазая? И что произошло? Что произошло с тобой?
Я был на грани сердечного приступа, нервного срыва, или чего-то еще. Моя реальность грозила раствориться.
— Они ушли, — сказала она.
Слово я не уловил, но по смыслу оно напоминало о «Марии Челесте» и Роуноуке, штат Вирджиния ['Мария Челеста' («Святая Дева») — американская бригантина, обнаруженная у берегов Португалии в декабре 1873 без единого человека на борту; одно из объяснений предложено в рассказе А.К.Дойла «Сообщение Хебекука Джонсона»; Роуноук, Вирджиния — ошибка автора: имеется в виду Роуноукская колония в Северной Каролине, основанная в 1584; в 1590 обнаружили, что она полностью исчезла; неизвестно, были ли колонисты истреблены индейцами, или растворились среди них]. Смысл, в котором она употребила слово ушли, был неоднозначным. Он чем-то напоминал о сказанном ею раньше: о недостижимости, об источнике бессилия, похожего на то, что побудило меня бежать из Келлера. Но теперь она говорила о том, что еще не принадлежало ей, но было достижимо. Печали в этом не было.
— Ушли?
— Да. Я не знаю, куда. Они счастливы. Они ***. Это было великолепно. Нам лишь отчасти удалось этого коснуться.
Я чувствовал, как мое сердце колотится, как при звуке последнего поезда, отходящего от станции. Мои ноги мчались по шпалам, а тот таял в тумане. Где Бригадуны [Бригадун — заколдованная деревушка в Шотландии, жители которой просыпаются раз в сто лет (из одноименного фильма; США, 1954, пост. В.Миннелли) ] прошлых дней? Я никогда не слышал о сказке, в которой удается вернуться в заколдованную страну. Ты просыпаешься, и видишь, что упустил случай. Ты не воспользовался им. Глупец! Он дается лишь раз, в том-то и мораль, ведь так?
Ладони Пинк смеялись на моем лице.
— Подержи эту часть-меня-что-говорит-ртом-с-моей-грудью, — сказала она и подала мне свою крохотную дочь. — Я сделаю тебе подарок.
Она протянула руку и слегка коснулась моих ушей своими прохладными пальцами. Звук ветра исчез, и не вернулся, когда она отняла руки. Она коснулась моих глаз, закрыв свет, и тот ушел навсегда.
Мы живем в чудесной тьме и безмолвии.
