развития церковной поэзии. К сожалению, его нельзя полностью оценить, ибо большая часть его гимнов до сих пор не опубликована[260].
Лактанций, известный христианский писатель начала IV века, родом из Северной Африки, писал по-латински. Он особенно важен как автор сочинения «О смерти преследователей» (De mortibus persecutorum). Это сочинение дает весьма интересную информацию о времени Диоклетиана и Константина до так называемого Миланского эдикта[261].
Христианская литература этого времени представлена многими известными авторами, однако языческая литература не очень сильно отставала. Среди ее представителей также было немало талантливых и интересных личностей, одним из которых был Фемистий из Пафлагонии, живший во второй половине IV века. Он был философски образованным руководителем Константинопольского университета[науч.ред.14], придворным оратором и сенатором, весьма уважаемым язычниками и христианами. Он написал большое сочинение «Парафразы Аристотеля», в котором предполагал сделать более ясными самые сложные идеи греческого философа. Он также является автором примерно сорока речей, которые дают много информации о важных событиях эпохи, также как и о его собственной жизни. Крупнейшим из всех языческих риторов IV века был Либаний из Антиохии, который более чем кто-либо другой оказал влияние на своих современников. Среди его учеников был Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Назианзин. Его лекции с большим энтузиазмом изучались также молодым Юлианом до его восшествия на престол. Большой интерес представляют 65 публичных речей Либания, которые дают обильный материал о внутренней жизни эпохи. Не меньшее значение представляют его письма, которые по богатству содержания и замечательному духу могут быть сопоставлены с письмами Синезия из Кирены.
Император Юлиан был весьма яркой фигурой в интеллектуальной жизни IV века и, несмотря на краткость своей карьеры, он ясно показал свой талант в разных областях литературы. Речи Юлиана, отражающие его темные философские и религиозные спекуляции, такие как обращение к «Царю Солнцу»; его письма, сочинение «Против христианства», сохранившееся только во фрагментах, сатирический «Мисопогон» («Ненавистник бороды»)[262], написанный против антиохийцев, важный как биографический источник, – все это показывает Юлиана как талантливого писателя, историка, сатирика и моралиста. Особо следует подчеркнуть теснейшую связь его сочинений с насущными проблемами времени. Ранняя и внезапная смерть этого молодого императора воспрепятствовала полному развитию его необычного гения.
Языческая литература IV–V веков представлена также многими писателями в области собственно истории. Среди наиболее значительных был автор широко известного сборника биографий римских императоров, написанный по-латински в IV веке и известный под названием Scriptores Historiae Augustae («Писатели истории августов»). Автор, время создания и историческое значение сборника – все это является предметом дискуссий, породивших огромное количество литературы[263]. В 1923 году один английский историк писал: «Время и усилия, проведенные над историей августов… ошеломляют, однако результат этих усилий – насколько вообще возможно практическое использование результатов для истории (as far as any practical use for history goes) – равен нулю»[264]. H. Бейнз недавно сделал интересную попытку доказать, что этот сборник был написан при Юлиане Отступнике с определенной целью – пропаганды в пользу Юлиана, его администрации, его религиозной политики[265]. Эта точка зрения не была принята исследователями[266].
Приск Фракийский, историк V века и участник посольства к гуннам, был другим автором, сделавшим существенный вклад в описание событий эпохи. Его «Византийская история», которая сохранилась во фрагментах, и его информация об обычаях гуннов весьма интересны и ценны. Приск на деле был основным источником по истории Аттилы и гуннов для латинских историков VI века – Кассиодора и Иордана. Зосим, живший в V веке и в начале VI, написал «Новую историю», изложение событий в которой доведено до осады Аларихом Рима в 410 году. Ревностный почитатель старых богов, он объяснял упадок Римской империи гневом богов, оставленных римлянами. Наибольшую критику у него вызывает Константин Великий. Его мнение о Юлиане было весьма высоким. Согласно современному исследователю, Зосим является не только историком «упадка Рима», но также и теоретиком республики, которую он защищает и прославляет. Он – единственный «республиканец» V века[267] .
Аммиан Марцеллин, сирийский грек родом из Антиохии, писал свои «Деяния» (Res Gestae) – историю Римской империи на латинском языке – в конце IV века. Он стремился быть продолжателем истории Тацита, начиная свою историю от времени Нервы до смерти Валента (96–378). Сохранились только последние восемнадцать книг его сочинений[науч.ред.15], охватывающие период 353–378 годов. Автор воспользовался собственным суровым военным опытом во время кампаний Юлиана против персов и дал первостепенное по значению описание современных ему событий. Хотя он оставался язычником до конца жизни, Аммиан проявлял большую терпимость к христианству. Его сочинение является важным источником для времени от Юлиана до Валента, а также для готской истории и ранней истории гуннов. Его литературные способности были весьма высоко оценены сегодняшними исследователями. Э. Штайн называл его величайшим литературным гением в мире между Тацитом и Данте[268], а H. Бейнз называл его последним великим историком Рима[269].
Афины, город угасающей классической мысли, были в V веке домом последнего выдающегося представителя неоплатонизма – Прокла из Константинополя, который преподавал и писал там в течение долгих лет. Афины были также местом рождения жены Феодосия II Евдокии (Афинаиды), которая обладала определенными литературными способностями и написала некоторое количество произведений.
Западноевропейская литература этого времени, которая была блистательно представлена замечательными сочинениями Августина и некоторыми другими талантливыми писателями в прозе и поэзии, здесь не рассматривается.
После перенесения столицы в Константинополь, латинский все еще оставался официальным языком империи в IV и V веках. Он использовался во всех императорских декретах, собранных в Кодексе Феодосия, также как и в позднейших декретах V и начала VI веков. Однако в повседневном процессе обучения в константинопольской высшей школе во времена Феодосия II отмечается упадок господства латинского языка и явное предпочтение греческому, который был вообще-то (after all) наиболее широко распространенным разговорным языком в восточной половине империи. Греческие традиции поддерживались также афинской языческой школой.
Время от IV до VI века было периодом, когда разные элементы постепенно смешивались в новое искусство, которое носит имя византийского или восточно-христианского. По мере того как историческая наука все глубже исследует корни этого искусства, все более становится ясно, что Восток и его традиции играли ведущую роль в развитии византийского искусства. В конце девятнадцатого века немецкие исследователи выдвинули теорию о том, что искусство Римской империи (Romische Reichskunst), которое развивалось на Западе в течение первых двух веков существования империи, заменило старую эллинистическую культуру Востока, которая была в состоянии упадка, и, так сказать, заложило краеугольный камень христианского искусства IV и V веков. В настоящее время эта теория отвергнута. С момента появления в 1900 г. знаменитого труда Д.В. Айналова «Эллинистическое происхождение византийского искусства» и в 1901 году замечательного труда австрийского ученого Й. Стржиговского (J. Strzygowski) «Восток или Рим» проблема происхождения византийского искусства приобрела совершенно новые формы. Считается теперь точно установленным, что основная роль в развитии восточно- христианского искусства принадлежит Востоку и проблема заключается только в определении, что следует понимать под терминами «Восток» и «восточные влияния». В большом количестве будящих мысль (stimulating) сочинений неутомимый Стржиговский доказывал огромное влияние, оказанное древним Востоком. Сперва он искал центр этого влияния в Константинополе, потом он обратился к Египту, Малой Азии и Сирии и, двигаясь далее на восток и север, он дошел до пределов Месопотамии и искал истоки основных влияний на плато и горах Алтая-Ирана и в Армении. Он утверждал: «Чем Эллада была для искусства античности, тем Иран был для искусства нового христианского мира»[270]. Он обращался также к Индии и китайскому Туркестану для дальнейшего изучения
