праздновали удачную сделку с соседями. Солдаты большей часть расположились у камина. Гордей без колебаний повернул туда.
Максарь смерил Клима быстрым взглядом и уткнулся в тарелку.
Вчерашняя зеленоглазая девушка вмиг принесла им ужин. Гордею и Климу она улыбнулась; впрочем — она улыбалась всем, но Климу показалось, будто ему она улыбнулась иначе, чем остальным. Клим провел ее глазами до самой стойки.
— Что, приглянулась? — насмешливо хмыкнул Гордей.
Клим вздохнул:
— Красивая… Как ее зовут-то?
— Райана… Райана Хлус.
— Дочь хозяина?
— Племянница.
— Странное имя. Не наше.
— А ее отец — тэл. Откуда-то из-за Кит-Карнала. И брат Райаны с виду
— тэл тэлом: высокий, светлокожий, волосы — чернее смолы, бороды же нет вовсе. А девка больше на мать похожа, хотя и тэльское в ней что-то есть…
Клим вновь поглядел на Райану — она хлопотала у стойки. Словно почувствовав его взгляд, девушка обернулась.
Они долго глядели друг другу в глаза; Клим отрешился от всего остального — от сдержанного шума в таверне, от едва слышного боя часов; остались только они, Клим и Райана, и еще связавший их взгляд.
— Эй, ты чего? — Гордей хлопнул Клима по плечу. — Заснул?
Клим очнулся. Сколько он сидел уронив голову на дубовую столешницу? Последнее, что сохранилось в памяти, это зеленые глаза, медленно приближающиеся к его лицу. В огромных зрачках отражалось пламя факелов и он, Клим Терех.
Ничего не понимая, он потряс головой. Сознание было свежим, как после долгого здорового сна.
Клим окинул взглядом зал, высматривая Райану. Как ни в чем не бывало, она убирала посуду с опустевшего стола. Через минуту, пересекая зал, взгляд ее вновь встретился со взглядом Клима; теперь девушка улыбнулась.
Клим чувствовал: за этой улыбкой что-то кроется.
Таверна была уже почти пуста.
— Я долго спал? — смущенно спросил Терех.
— Спроси у Велеса, — буркнул Гордей.
Клим непонимающе захлопал глазами.
— Что-что?
Сначала Гордей озадаченно глядел на Клима, потом хлопнул себя по лбу:
— Это местная присказка. Есть одно местечко — у Камня Велеса. Там, якобы, можно задать богам вопрос и получить ответ. Или просьбу высказать — говорят, выполняют, если заплатишь.
Терех поморщился.
— Так сколько я спал-то?
Гордей развел руками:
— Откуда мне знать? Весь вечер просидел, уставившись на дно кружки, потом меня Влад вызвал, возвращаюсь — ты спишь. Хорошо еще, что не мордой в блюде…
Клим усмехнулся.
— Я не пьян, Гордей. Совершенно не пьян.
— Да вот и я удивляюсь… Кружек шесть пива выцедил. По глоточку, как заморщина.
— Шесть? — Клим недоверчиво прислушался к себе. Такое впечатление, что он вообще сегодня за пиво не брался.
Он встал. Тело слушалось беспрекословно.
Гордей вопросительно глядел на него.
— Ну-ка, подойди, — попросил он.
Клим четким шагом приблизился.
— Глазам своим не верю, — покачал головой сотник. — Ну и здоров ты пить, парень… Ладно, пошли в казарму. Завтра в патруль.
Утром все повторилось — звук трубы, построение; но сегодня десятник и с ним несколько солдат отправлялись с дозором по окрестностям Зельги. Оказалось, что Климу уже справили латы, на удивление легкие. Вообще-то он не привык к железу на теле, полагаясь больше на меч, однако приходилось привыкать. Гордей помог ему приладить нагрудник и остальное; пику Климу вручил бородач, которого вчера Влад отослал к штрафникам.
Стражники у ворот проводили патруль дружным кличем.
Клим трясся в седле, стараясь держаться так же естественно, как прочие. Верхом ему не часто доводилось ездить, хотя совсем уж профаном он не был. Гордей замыкал группу, вел же ее десятник по имени Агей.
Вскоре добрались до леса. Здесь Агей стал забирать вправо, к востоку. Клим уже знал, что им предстоит пересечь узкую полосу леса, берегом залива Бост добраться до устья Маратона, затем повернуть на запад, достичь реки Чепыги и, идя вдоль берега, вернуться в Зельгу.
На опушке Клим обернулся и взглянул на башни.
«А что? — подумал он. — Неплохой город. Кажется, мне здесь понравится…»
Лес был зелен, как глаза Райаны.
Патруль оказался вполне скучным делом. Тряска в седле, царапающие лицо ветви на узких тропинках, потом долгий путь под солнцем. Правда, с высокого берега открывался впечатляющий вид на залив; вдалеке виднелись туманные берега острова Ноа. Но Клим знал, что это вид скоро ему наскучит. Сырые и топкие подходы к Чепыге, рай для комарья и лягушек, тоже не могли особо порадовать. К вечеру они вышли к Зельге с запада.
На западе тоже были ворота. Ведущая к ним дорога справа круто обрывалась к устью сливающихся рек — Чепыги и Санориса. Стража встретила патруль бодрым постукиванием железа о железо: кто барабанил рукояткой кинжала по нагруднику, кто по снятому шлему. К казарме тоже вышли с другой стороны и некоторое время пришлось ехать вдоль забора; ватага ребятишек, галдя, сопровождала их до самых ворот.
Избавившись от доспехов, Клим поискал Гордея: тот переминался рядом с десятником, что докладывался Владу. Видимо, воевода спросил и о Терехе, потому что Гордей ответил, обернулся, отыскал взглядом новичка и вскинул кулак с отогнутым большим пальцем.
Клим сдержанно кивнул и решил подождать Гордея, чтобы вместе отправиться в таверну. Но неожиданно воевода и десятник подошли к нему.
— Как первый выход? — спросил Влад.
— Нормально, — пожал плечами Клим.
Влад пошевелил бровями.
— Не ошибусь ли я, если скажу, что всадник ты похуже, чем мечник?
Клим развел руками:
— Там, где я учился фехтовать лошадей мало…
— Понятно. Впрочем, есть у нас дела и для ходоков — ты ведь, ходок, не так ли?
— Так. Был ходоком в Тенноне и Сагоре.
— Чего ж сразу не сказал?
— А меня и не спрашивали…
— Врешь, спрашивали. Что умеешь, спрашивали. Ты сказал — мечник.
Клим напрягся и вспомнил — действительно, он представился как мечник.
— Мечник я во-первых. А потом уж ходок. Да и стоило ли мечника вооружать пикой и садить на коня? Сказал бы — ходок, послали бы в арбалетчики…
