Малыша и Капитана мигом обшарил один из стражников. Ничего не обнаружив, повернулся к Квайлу и покачал головой.
Вилли подозрительно глянул на Гризли, невозмутимо сидящего в кресле. Здоровяк отрицательно качнул головой, совсем как перед ним охранник.
И тогда Снайпер метнулся к недвижимому Богдану. Долго искать не пришлось: в боковом кармане комбеза нашлась плоская металлическая коробочка с усиком-антенной и парой батареек «Trident», прихваченных прозрачным скотчем.
— А ч-черт! — в сердцах выругался Вилли.
— Вот именно, — насмешливо произнесла рация, то бишь Шелли. — Конец вам, Квайл. Советую не трепыхаться.
— Дудки! — сказал Квайл и выключил рацию. — Ходу!
В тот же миг дверь слетела с петель, в квартиру шумно ворвались нонки в шлемах и неизменных черных комбинезонах. Огнестрельного оружия у них не было, только пластиковые щиты и полицейские дубинки. Вилли, негра, охрану, Алика и Андрея скрутили тут же. Снайпер успел застрелить одну из нонки, в щель между наплечником и щитом, и лег под ударами дубинок. В рукопашном он был совершенно бесполезен, ибо был Снайпером. Зато Гризли старался за четверых и продержался долго. Дубинки ловил на лету и выворачивал противницам руки; пинал ногами щиты и нонки разлетались по комнате словно теннисные мячи.
Утихомирили его лишь минут через пять, да и то с помощью баллончика слезогонки. Всех сразу же выволокли в подъезд, даже недвижимого Богдана и истекающего слезами и соплями Гризли. На полу остались только осколки стекла и фарфора, да плоская коробочка с усиком и батарейками «Trident».
5
Штаб-квартира нонки была совсем не та, что пару часов назад. Верх здания отсутствовал, нельзя сказать чтобы напрочь, но осталось всего часть дальней стены, почерневшей от копоти. Пожар нонки быстро потушили. Не было и шпиля с бело-зеленым флагом. Площадь перед центральным входам напоминала горный заповедник — сплошные глыбы да обломки, разбросанные хаотично и беспорядочно. И причиной этому — всего-то две ракеты. М-да.
Всех вытолкали из грузовика у бокового, наименее пострадавшего подъезда. Снайпер не устоял и упал, перевалившись через борт, в кровь разбив лицо. Гризли заботливо поднял его на ноги. Здоровяк тоже не блистал
— красное после слезогонки лицо, воспаленные глаза, разбитые губы.
Нонки-охранницы сноровисто построили всех пленников: дюжину парней из команды Квайла, самого Вилли, Снайпера, Гризли да Алика с Капитаном — семнадцать человек. И всех, кроме экс-гонщиков, почему-то — Гризли, и еще лежавшего в стороне Богдана были связаны за спиной руки.
Встретила их нонки в коричневом комбинезоне и несколько пар близнецов в таких же, но с синими рукавами и штанинами, среди них и знакомые белокурые двойняшки.
— Добро пожаловать, Вилли! Ты — последний из Квайлов, кто разгуливал на свободе.
Вилли вздрогнул:
— Врешь, Шелли…
— Род Квайл приветствует тебя из своей камеры.
Вилли сразу сник. Нонки-предводительница вдруг обратилась к Капитану:
— Отлично, ребята, поработали на славу. Спасибо.
У Алика отвисла челюсть — она давала понять Квайлу, что они, Малыш и Капитан, заодно с нонки. Какое коварство! Алик задохнулся от гнева, готовый кинуться на бестию в коричневом.
— Вилли, она лжет. Мы ни о чем не знали, — сказал Капитан уныло, ни на что особенно не надеясь.
Алик все же ударил, хлестко, изо всех сил. Но его встретила пустота и молниеносный тычок в затылок. А потом — твердые булыжники, что секунду назад были под ногами.
Шелли на миг замерла в стойке, потом медленно опустила руки. Алика подобрали охранницы и унесли в здание.
Квайл, угрюмо наблюдавший за всем этим, тихо произнес, скривив разбитые губы:
— Брось, Шелли, они же желторотые. Скажи лучше, чем Богдана накачали. Морфием?
— Неважно, — ничуть не смутилась нонки, — скоро и он к вам присоединится. А тебе советую вспомнить все об Отражениях.
Она повернулась, бросив через плечо: «Обыскать всех и к допросу!» и вместе со свитой исчезла в подъезде. Пленников обшаривали и по одному уводили туда же.
Очнулся Алик на теплом линолеуме. Под головой лежало что-то мягкое, оказалось — остатки капитанской футболки.
— Жив? — заботливо спросил Капитан.
Алик вздрогнул — теперь напарник был одет в черный комбинезон нонки. Ничего другого не нашлось, что ли?
Под пятиугольным потолком бессмысленно белели лампы дневного света.
— Очнулся, — сказал Капитан обернувшись.
Алик приподнялся. В комнате кроме Капитана находились Квайл, Снайпер, Гризли и Богдан. Ближе к дальнему углу пятиугольной комнаты стоял стол, рядом — высокий вертящийся табурет. На столе, хищно изогнув шею, застыла металлическая лампа. Обыкновенная настольная лампа, каких в мире миллионы.
Дверь располагалась точно посредине одной из стен; Алик лежал неподалеку. На стене выделялся мастерский рисунок, непонятно чем выполненный, во всяком случае не красками. Глаза. Огромные, гипнотические. Бездонные. Хотелось утонуть в них, глядеть, не отрываясь.
Между глазами — двери. Запертые.
Капитан стоял рядом с Аликом на коленях.
— Ты как, Малыш?
Алик прислушался к себе.
— Нормально.
На самом деле голова сильно болела, особенно разбитый лоб. Но стоит ли расстраивать Капитана?
— Нормально, Кэп. Встаю.
Он и правда встал.
Почему комната пятиугольная?
Гризли привалился к стене недалеко от правого глаза. Квайл взгромоздился на стол, игнорируя табурет-вертушку. Богдан, неловко выпростав раненую ногу, лежал в центре, на бледном его лице блуждала потусторонняя улыбка. Снайпер, невнятно что-то бормоча, кружил по периметру комнаты, словно взбесившийся сателлит, то ускоряя шаг, то замедляясь.
— Где мы? — поинтересовался Алик.
— Все там же, — зло буркнул Вилли.
Капитан ободряюще похлопал Алика по плечу:
— У нонки, Малыш. Скоро будет допрос.
Ободрил, нечего сказать!
Мимо сомнамбулой прошаркал Снайпер и Алик наконец понял, что именно тот бормочет.
— Отвертку… Отвертку…
Малыш потряс гудящей головой, ничего не соображая. Что происходит? Как долго он провалялся без сознания? Все задерганные, злые, нервные…
— Зачем отвертку? — безнадежно спросил он Снайпера.
