Джентльмены непрухи: [сб.]

А «Проспект Мира» продолжил первой, короткой перебивкой, разбавляющей размеренное течение длинной композиции:

Эй, капитан! Эй, капитан. Эй, капитан!

Короткая, напрашивающаяся каждой клеточкой музыкальной души пауза, и — ликующее, подхваченное сотнями глоток:

На абордаааааж!!!

 Настало время Малого: он с радостью показал, на что способен. Гитара стонала и выла, шумели на заднем плане волны, кричали чайки, звенела сталь.

Третий куплет снова пустили поспокойнее. Первую его половину:

Мне холодно что-то порою,
И руки немного дрожат,
Ведь годы над головою
Как белые чайки кружат.

А потом снова пошел драйв:

Но мне не забыть гром орудий и стон парусины,
Наполненной ветром, как кубок наполнен вином,
Оружия блеск и изгибы бортов бригантины,
Что, встретив пиратов, встречается с каменным дном.

Припев пели хором. А вторая перебивка вообще ввела толпу в сущий экстаз:

Эй, капитан! Наша жизнь — это только дорога.
Эй, капитан! Этот бой — остановка в пути.
Эй, капитан! Остановок не так уж и много.
Эй, капитан! И все меньше их впереди.

На фоне перебивки припев уже казался достаточно спокойным. Но всеобщее «На абордаж!» снова всколыхнуло округу.

А следом, без остановки, Димыч свалился в короткий ритмический клинч: это означало, что прицепом пойдет и «Шторм». Обе песни игрались в одном ритме и тональности, но как одно целое их пускали не всегда из-за длины: каждая по шесть с лишним минут. Но тут сам бог велел: слушатели встречали на ура.

Ветер гремит в парусах
И скрипят от усталости реи,
Море, огромное море нам песню поет.
Мы, победившие страх,
Мы в бою никого не жалеем.
Роджер Веселый диктует команду: «Вперед!»

Это самое «впереееееееёд!» тянули опять в четыре голоса, даже обычно молчащий Андрюха примкнул к Малому и в микрофон они выдохнули разом, щека к щеке.

Снова фирменные Димычевские ритмические переходы и паузы, а потом припев:

Снова в бой!
Никому,
Как обычно, не будет пощады.
Страшный бой.
Обагрен
Жаркой кровью холодный клинок.
За собой нас ведет
Капитан, и медлить не надо,
Лишь успеть отвести
Нож врага и нажать на курок.

Лазеры сверкали и метались над подиумом. Клубился туман. Разноцветные световые лучи шевелились, как живые, бродили по сцене, ложились яркими пятнами под ноги музыкантам.

Пираты не помнят родства,
Стало домом соленое море,
А берег — лишь узкая пристань да шумный кабак.
Краткий момент торжества,
Крепким ромом залитое горе,
И опять поднимаем над мачтой
Свой выцветший флаг.

Димыч кивнул Малому, и они сошлись посреди сцены, осветители скрестились на двух фигурах с гитарами. Это означало, что Костик и Данил могут перевести дух и промочить горло: вместо припева пойдет концертный соляк, которого в студийном варианте обычно нет.

 Перед сценой творилось... черт знает что. Многие размахивали над головами снятыми майками, лес рук тянулся к сцене, хотя, спасибо, никто не решался пока на нее взобраться. В общем, все шло как надо.

Снова лихой абордаж.
И поется кровавая песня.