Только Мирон заметил, какое испытал облегчение Лот Кидси. Неестественная бледность покидала его лицо.
— Эй, Протас, — улыбнулся Мирон, обращаясь к товарищу. — Теперь-то хоть можно тебя обнять?
Протас крепко сжал его плечи:
— Здравствуй, Шелех! Ты снова под ногтем у судьбы, значит у тебя все в порядке!
— Ага! — хохотнул Мирон, умевший легко менять настроение. — Но теперь рядом ты, Протас, значит все будет в порядке и дальше. Даже у судьбы ломаются ногти.
— Что делаем? — поинтересовался практичный Дитрих.
Лот, продумавший все заранее, сказал:
— Наверное, поступим так: ты, Дитрих, со всеми ратниками уходи на запад и расскажи обо всем кому сможешь. Думаю, большинство Воинов примет нашу сторону. Да и люди нам, вроде бы, верят.
— Трагам тоже верят.
— Но нам — больше, — сказал Лот убежденно, и это было правдой. — Когда накатываются кочевники, они видят Воинов, а не трагов. Так что постарайтесь, чтобы как можно больше людей узнали об их темных делишках. А мы вчетвером попробуем вернуть Знаки чужакам-Воинам.
— Времени у нас мало? — предположил Дитрих.
— Не знаю, — честно сказал Лот. — Полагаю, что так.
— По плотам, — скомандовал Дитрих своим меченосцам. — До встреч, Воины!
Он пожал всем руки и пошел к лодкам, ни разу не обернувшись; его люди потянулись частью за ним, частью к плотам, приставшим по другую от плоскодонки шандаларцев сторону. Таков он был — Дитрих Шварц — невозмутимый и незыблемый, как скала, фредонец, всегда больше делавший, чем говоривший.
Его проводили взглядами и боевым кличем.
— До темноты еще часов пять, — сказал Лот, глянув на небо. — В путь?
— В путь, — подтвердил Мирон, сталкивая лодку в воду.
Гребли до самого вечера, слушая сбивчивый рассказ Протаса о войне во Фредонии. Кочевники добрались и туда.
Шандалар сеял на них мелкий монотонный дождь.
Утром на стоянку заявились два трага и монах с архипелага, запахнутый в черный плащ по самые глаза. Мирон только головой покачал: ну и компания!
Четверка Воинов настороженно ждала известий.
— Плохие новости, — начал один из трагов.
— Плохие для вас или для нас? — поинтересовался Лот.
— Для всех. Придется, похоже, на время забыть о распрях.
— Неужели?? — скептически обронил Лот, уверенный, что это не что иное, как очередная уловка. — Кстати, нас стало больше, вы заметили??
— Заметили, — ответил траг. — Но речь не об этом. Нам действительно придется ненадолго заключить перемирие.
— Значит, мы воюем? Спасибо за откровенность, — поклонился Лот.
— Это вы воюете, — траг озабочено хмурился. — Отдали бы Знаки, и все.
— Ага, — кивнул Лот, — мы, значит, воюем, а вы — ангелы. Кто же тогда приговорил нас к смерти?
Протас, Мирон и Демид не вмешивались, предоставив Лоту право вести разговор, но слушали они во все уши, внимательно и с интересом.
— Повторяю, сейчас не время спорить. Опасность нависла над Миром. Над всем нашим Миром. И над Миром деммов тоже. Скажи, Рон.
Вперед выступил монах, откинув с лица капюшон, и Шелех тотчас узнал его: это был тот самый, что передал им в Зельге слова настоятеля Уордера. Что нужно повидаться с Лероем…
— Они не лгут, Воины. Угроза вполне реальна.
— Что же может угрожать Мирам? С чем не в состоянии справиться хваленая магия трагов? Пусть траги деммов бессильны, но вы-то что?
— Дверь открывается, — перебил монах. — Гораздо раньше, чем ожидали. Это дело Воинов.
Лот осекся. Он понял. Но вдруг это всего лишь уловка Очередная полуложь-полуправда? Дервиш говорил, что нечисть из-за двери способна уничтожить оба Мира. Неужели траги пошли бы на подобный обман?
Что-то нашептывало ему: на этот раз траги не лгут. И еще чувствовалось: развязка приближается.
Лот взглянул на товарищей, те — на него.
— Ну? — спросил Мирон с надеждой. Но Лоту нечего было сказать.
И тут кто-то подергал его за рукав. Лот обернулся.
Задрав голову, рядом стоял Дервиш-мальчишка со своим неразлучным псом.
— Они говорят правду, Воины. Можете им довериться. Но потом, когда дверь станет закрываться, берегитесь.
Траги с ненавистью глядели на того, кому некогда отказали в праве быть человеком. Но молчали. Мир был нужен им целым.
— Удачи! — мальчишка взял пса за ошейник и ушел в дождь, лишь его детский, неуместный здесь на болотах голос продолжал звучать в ушах: «Удачи! Удачи!»
Лот в упор поглядел на трагов, словно хотел отбросить их взглядом.
— Где расположена дверь?
Ответил монах:
— На острове Сата, недалеко от монастыря. В Зельге вас ожидает шхуна. Кстати, Даки передавал привет.
— Ну что же, траги-властители. Можете успокоиться: мы идем. Но не ради вас: ради Мира. Ради Даки и Дервиша.
Голос Лота был тверд и спокоен. Он знал наверняка, что все, стоящие рядом, согласятся с ним. По крайней мере, верил в это.
И еще он знал, что они пойдут на смерть, ибо траги не выпустят их от самой двери, ведь это уже не Мир людей, а значит, на них подействует магия.
— Слышите? Ради Мира.
Лот выбросил вперед сжатый кулак.
— Ради Мира! — повторил Мирон, не раздумывая, и его ладонь легла поверх.
— Ради Мира!
— Ради Мира! — возгласы Демида и Протаса слились воедино, а ладони заняли подобающее клятве место.
Они знали на что идут. Но шли: ведь на груди у каждого — Знак Воина, а Воины не могут иначе.
— У вас неделя, — сказал одни из трагов. — Должно хватить, но поторопитесь.
Белые плащи величаво удалились; Мирон задумчиво глядел им вслед. Интересно, как траги путешествуют? Явно не на своих двоих, уж очень быстро они оказываются в нужном месте. Но увидеть это никогда не удавалось: траги покидали поле зрения пешком, а что происходило дальше оставалось только гадать.
Монах уходить не собирался; Лот нейтрально поинтересовался, чего он ждет, когда молчание стало нестерпимым.
— Я вас проведу, — ответил Рон.
Мирон помнил его имя еще с Зельги. Впрочем, траги обращались к нему совсем недавно.
— В качестве соглядатая? — ехидно уточнил Демид.
— Нет, — покачал головой монах. — С трагами монастыри не имеют ничего общего. Абсолютно. Вообще, они нам малоинтересны, а наши сферы воздействий практически не пересекаются.
