— Больше некому! — рявкнул Рекс и отключился.
Он недоверчиво уставился на экран. Все это уж очень смахивает на фарс. Роже хочет, чтобы он предпринял тщательнейшим образом законспирированное путешествие в Советский комплекс и установил там контакт с единомышленниками американского магната, разделяющими его идею о создании всемирного правительства, которое опиралось бы на транскоры. София Анастасис из «Международного производства всякой всячины» полагает, что такое развитие событий будет во вред организации, некогда именовавшейся мафией, и желает знать все подробности. Джон Кулидж и те, кто стоит за ним, опасаются, что изменение существующего положения приведет к устранению со сцены правительственной и военной бюрократии, и потому хотели бы не допустить подобного. Полковник Симонов выражает те же самые идеи — только с советской точки зрения. Дэйв Циммерман обеими руками за всемирное правительство, однако ему нужно, чтобы должнократы получали свои посты выборным путем, снизу, а не назначались бы сверху.
И каждый из них до мозга костей уверен, что уже его-то роль в этом деле никому не известна!
Рекс вставил видеофон в свой стандартный телебустер и сказал:
— Приоритет второй степени. Мне нужно досье Дэйва Циммермана. Личный номер 10-КЛ-224-200.
Кажется, так. Бадер видел этот номер всего только раз, когда рассматривал отобранный у Циммермана видеофон.
Да, так. На экране появилось досье. Можно было бы, разумеется, воспользоваться видеофоном, но большой экран удобнее.
Рекс стал просматривать материал. Все как обычно. Коэффициент интеллектуальности 138, обучался в одной из лучших технологических школ, окончил ее с отличием. Специалист по компьютерам.
Так-так. Кое-что проясняется. Друг Дэйв Циммерман, оказывается, работает техником в Национальном банке данных в Денвере. То есть имеет доступ к информации и к средствам подслушивания и слежения за теми, кого подслушивают.
Криминальные записи. Негусто. В годы Азиатской войны Циммерман поставил свою подпись под несколькими мирными петициями. Участвовал в антивоенных демонстрациях, однажды при столкновении демонстрантов с полицией был арестован. Дело замяли. Никакого упоминания о подрывной деятельности.
Рекс призадумался. У Циммермана достаточно свободный доступ к информации, не мог ли он стереть какие-либо сведения о себе? С другой стороны, вполне возможно, что ВБР обладает дополнительной информацией, которую просто не передает в Национальный банк данных. Все может быть.
Кто следующий, София Анастасис? В ее досье какие-либо важные сведения точно так же отсутствовали. Коэффициент интеллектуальности 132. Сорок два года. Ни за что бы не дал, подумал Рекс. Обучалась в одной из лучших женских школ, потом прослушала курс бизнеса в университете. Имеет докторскую степень. Вот так-то! Входит в состав совета директоров «Международного производства всякой всячины», но чем занимается конкретно — неизвестно. Криминальные записи? Ни единой, даже правила дорожного движения и то не нарушала. Лишь в самом конце досье Рекс натолкнулся на кое-что интересное. Там значилось: «Дополнительная информация — Приоритет первой степени».
Потом он ознакомился с досье Фрэнсиса Роже и Темпла Нормана и узнал для себя мало нового. Сплошная тишь да гладь. Высокий коэффициент интеллектуальности, весьма приличное образование. Потрясающая деловая карьера. Никаких криминальных записей.
Рекс фыркнул, потом подумал про Гарри с Луисом, охранников Софии Анастасис или, быть может, ее личных секретарей. Кто их разберет? Но он не знает ни их фамилий, ни личных номеров. Да это и ни к чему.
Довольно долго он сидел перед экраном, потом проговорил:
— Досье Джона Кулиджа, директора Всеамериканского бюро расследований.
На экране появилось лицо Тага Дермотта: он кисло улыбался.
— Рекс, Рекс, — укоризненно произнес он, — ты зарвался. Это информация первой степени.
Бадер передернул плечами.
— Я просто хотел узнать, где кончается моя вторая.
— Хотеть не вредно, приятель, — сказал Дермотт. Его изображение исчезло.
Раздраженный Рекс бросил:
— Досье Тага Дермотта, агента ВБР.
Ему ответил механический голос:
— Информация отсутствует. Уточните, пожалуйста. Каков личный номер данного лица?
— Будь я проклят, если знаю! — проворчал Рекс. — Спрятался, понимаешь, за семью замками!
Подумав немного, он попросил:
— Полковник КГБ Илья Симонов. Его досье, пожалуйста.
Он ожидал, что его отфутболят, но вместо этого получил самый объемистый из всех материал. В Национальном банке данных сведений об Илье Симонове было значительно больше, чем о ком-либо из тех, кем Рекс интересовался раньше. Жизнь советского разведчика была в его досье описана едва ли не день за днем.
Помимо стандартных данных о происхождении, коэффициенте интеллектуальности, возрасте, образовании в досье имелись всякого рода интересные подробности. Например, полковник, оказывается, был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза — награды, которую просто так не дают, как и британский Крест Виктории, немецкий «За заслуги» или американскую Почетную Медаль. Политики и штабные вояки о подобной награде могут только мечтать. Что же такого Симонов сделал, чтобы ее заслужить?
Помимо этого Рекс выяснил, что агент КГБ однажды участвовал в Олимпийских играх, завоевал бронзовую медаль в фехтовании, серебряную в стрельбе из пистолета и еще одну, бронзовую, — в стрельбе из пневматической винтовки. Да, такому только попадись… Рекс даже моргнул, увидев список разведчиков, контрреволюционеров и других врагов советской власти, разоблаченных Ильей Симоновым. Ну и полковник! Судя по всему, он получил от своего руководства полную свободу действий.
Да, Симонову лучше не наступать на ноги. Вся беда в том, что именно это Рекс и собирался сделать.
Ему приказано было отправиться в Прагу и вести себя там, как подобает солидному состоятельному американскому туристу. Ну что же, вот он и в Праге. Первый раз в своей жизни Рекс Бадер оказался за Железным занавесом, который, если верить Фрэнсису Роже, насквозь проржавел. В молодости Бадер совершил обычный тур по Западной Европе, Лондон — Париж — Рим. Но в Чехословакии все было по-иному.
Лимузин подвез его к отелю «Новая Ялта», расположенному на Вацлавской площади, в самом центре города. Номер ему выделили на удивление приятный: большие комнаты, высокие потолки, никакой ультрамодерновой мебели, к которой он привык дома.
Вообще у Рекса сложилось впечатление, что здесь отдают явное предпочтение древним искусствам и традициям. Столь явное, что даже в холле отеля за конторкой сидит живой портье. На Западе же, а особенно в Северной Америке, гостиницы почти полностью автоматизированы.
Когда он наконец устроился, приспело время перекусить. Рекс сначала решил было заказать еду в номер, но потом передумал. Ему приказано было гулять по окрестностям, дабы с ним могли установить связь. Вряд ли какой-нибудь советский единомышленник Роже заявится к нему прямо в гостиничный номер.
Спустившись в холл. Рекс подошел к портье.
— Вы говорите по-английски, — сказал он, это было скорее утверждение, а не вопрос.
Портье ответил ему на безукоризненном английском:
— Товарищ Бадер, в наше время любой человек, который кончил школу, знает английский. Быть может, для международного языка это не лучший выбор, но вообще-то его никто преднамеренно и не выбирал.
Рекс озадаченно нахмурился.
Портье рассмеялся.
— Так обычно говорят русские, но они тут ничего не могут поделать — уж слишком далеко все зашло. Все началось с Британской империи, самой крупной из известных в истории. А еще Америка — крупнейшая финансово-промышленная держава. В годы второй мировой войны, когда резко возросло количество морских и воздушных перевозок, возникла острая необходимость в международном языке — чтобы давать указания по посадке самолетов, чтобы вводить корабли в порт, чтобы вести радиопереговоры. И как самый распространенный язык в мире был выбран английский. Это означало, что его должен был выучить каждый пилот и каждый радист, капитан любого судна и его помощники. А также все портовые чиновники, будь они по национальности греками, бразильцами, русскими или китайцами. Поэтому английский начали изучать в школах всех стран мира.
Рекс кивнул:
— Похоже, вы правы. Я тут на днях читал одну статью. В ней говорилось, что когда шведы, норвежцы и датчане объединили свои авиакомпании в Скандинавскую, им пришлось решать, на каком общем языке будут разговаривать летчики и служащие аэропортов. И какой язык они выбрали? Ни норвежский, ни шведский, ни датский — английский! О'кей, значит, любой образованный человек сегодня знает английский язык. В таком случае скажите мне, пожалуйста, какой в вашем городе лучший ресторан?
Портье произнес мягко:
— Лучший ресторан — в нашем отеле, товарищ Бадер.
— Чудесно. Но у меня сегодня что-то нет настроения обедать в ресторане при гостинице. Что вы еще можете мне порекомендовать?
— Загляните в «Таверну Вальдштейна», это на Томасской, дом 20. Старый трактир с винным погребом. Очень живописный.
— О'кей. Ваши автомобили тоже понимают английский?
— Разумеется. Мы же не варвары, товарищ Бадер. Если надо будет, они поймут и любой другой язык, поскольку наши автоматизированные такси оборудованы компьютерами-переводчиками с большими возможностями. Словом, как и у вас.
— Понятно. Не могли бы вы вызвать мне автомобиль?
Когда Рекс Бадер вышел на улицу, машина уже поджидала его. Распахнулась дверца, он забрался в салон.
— «Таверна Вальдштейна», Томасская, 20, - сказал он.
— Да, товарищ, — отозвался механический голос.
Рекс огляделся. Пожалуй, по внутренней отделке салона здешние такси немного уступали своим западным собратьям. Они, как и отель, принадлежали все-таки вчерашнему дню.
— Я не вижу монетного паза, куда мог бы вставить свою международную кредитную карточку, — заметил Рекс.
— Транспортные перевозки в Советском комплексе бесплатны, — ответил механический голос.
