Рекс встал.
— Мне очень жаль, но увы…
Губы мисс Анастасис плотно сжались: она явно была раздражена. Раскрыв сумочку, она достала шикарный видеофон, включила его и произнесла только одно слово:
— Питер!
Потом встала. Рекс не мог оторвать от нее глаз.
Через несколько секунд у скамейки остановился лимузин. Женщина не стала ждать, пока водитель откроет ей дверцу, а сама рывком распахнула ее и прыгнула внутрь. На Рекса она и не посмотрела. Он понял, что, будь это в ее власти, она с превеликим удовольствием пристрелила бы его на месте.
Лимузин отъехал. Бадер стоял, глядя ему вслед.
Голос за его спиной произнес:
— Рекс, ты немножко ошибся.
Он повернулся — и повалился навзничь от зверского удара в живот.
Кто-то, поддерживая его под руку, помог Бадеру встать на ноги. Его подташнивало, тело болело сразу во многих местах.
Голос произнес:
— Кажется, мы появились вовремя.
Ему ответил другой:
— Они собирались избить его. Что за мерзавцы!
Рекс застонал.
— Послушайте, помогите мне добраться до квартиры, а?
— Конечно-конечно. Эй, Таг, возьми его за другую руку.
Спотыкавшегося на каждом шагу Рекса выволокли из парка, перевели через улицу и внесли в подъезд жилого дома. Потом втащили в лифт, спустили на восьмой уровень и водворили в квартиру.
Его посадили в кресло. Один из спасателей остался стоять рядом, а другой направился к автобару.
— Может, вызвать врача? — спросил тот, что стоял у кресла.
— Я… да нет, не надо. Мне бы только отдышаться.
Колдовавший над баром мужчина вернулся со стаканом спиртного.
— Чистый ром, — сказал он, протягивая стакан Рексу.
Бадер выпил.
Потом поднял голову. Мужчины — примерно одного с ним возраста. Во внешности ничего необычного. Похожи на банковских клерков, но чем-то неуловимо отличаются от них.
Предлагавший Рексу ром сказал:
— Я Таг Дермотт, а это Джон Микофф.
Вдохнув так глубоко, что грудь пронзила боль. Рекс отозвался:
— Рекс Бадер. Спасибо, что выручили меня.
Потом прибавил:
— Откуда вы узнали, что я живу на восьмом уровне? Насколько мне помнится, я вам этого не говорил.
Мужчины переглянулись и промолчали.
— Мне почему-то кажется, что в парке вы появились вовсе не случайно, — продолжал Рекс.
— Верно, — признал Дермотт. — Вы попали в плохую компанию, Бадер. За что они на вас набросились?
— Будь я проклят, если знаю! Скорее всего потому, что их хозяйка осталась недовольна мной.
— А что ей было нужно?
— А кто вы такие?
В разговор нетерпеливо вмешался мужчина, которого его спутник представил как Джона Микоффа:
— Это успеется. Что ей было нужно?
— Она решила, что мне поручили работу, и захотела, чтобы я трудился и на нее в том числе. Когда я ей объяснил, что отказался, она мне не поверила.
— Я бы на ее месте тоже, — сказал Микофф, усаживаясь в кресло напротив Бадера. Дермотт последовал его примеру. Микофф производил впечатление довольно умного человека, тогда как в Дермотте было нечто тяжеловесное.
— Обычно София Анастасис добивается, чего хочет, — сказал Микофф.
— Вы ее знаете? — удивился Рекс.
— Слышал.
— Как понимать, что на ее месте вы бы тоже?
— Я бы тоже вам не поверил.
Рекс изумленно воззрился на него.
— То есть?
Джон Микофф протянул руку:
— Могу я взглянуть на ваш видеофон?
Слишком удивленный, чтобы спрашивать зачем. Рекс вытащил из внутреннего кармана пиджака видеофон с кредитной карточкой.
Микофф положил аппарат на телебустер и сказал:
— Будьте добры, сообщите размер счета.
Через несколько секунд механический голос произнес:
— Пять тысяч двести шестнадцать псевдодолларов четырнадцать центов.
Передавая обратно видеофон, Джон Микофф заметил сухо:
— Не слишком ли много для скромного получателя НПН, а, мистер Бадер?
Рекс ничего не понимал.
— Но… я… но на моем счету было лишь немногим больше двухсот долларов!
— До тех пор, пока кто-то не перевел на него пять тысяч, — пояснил Таг Дермотт. — Откровенно говоря, Бадер, это похоже на предварительный гонорар, и я уверен, что София Анастасис подумала то же самое.
— Но это неправда! — Рекс потер синяк на бедре и застонал. — Эта девушка…
— Девушка не совсем точное слово, — перебил Джон Микофф. — Из досье в Национальном банке данных явствует, что ей далеко за сорок. Но косметология достигла таких вершин, что любая женщина, имей она столько денег, сколько их у Софии Анастасис, до самой смерти будет выглядеть двадцатипятилетней.
— Ну, эта женщина, — ворчливо согласился Рекс. — Она сказала, что принадлежит к одному из старых семейств.
— Это она-то! — фыркнул Таг Дермотт. Видно было, что он еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.
Рекс поглядел на него.
— Что тут смешного?
— Вы, верно, решили, что она имеет в виду Асторов, Карнеги или Ротшильдов? — хохотнул Джон Микофф.
Рекс нахмурился.
— Ах, старые семейства, старые семейства… — пробормотал Микофф. — Вы же частный детектив…
Рекс моргнул.
— …так неужели вам ничего не говорит это название — «Международное производство всякой всячины»?
— Ну почему, я слышал об этой фирме. Большие доходы.
— Насчет доходов верно подмечено. Однако обратите внимание: эта фирма тратит деньги не на рекламу, как другие, а на то, чтобы остаться в тени.
В разговор вступил Таг Дермотт:
— Бадер, мафия — или, если вам угодно. Коза Ностра — появилась в Штатах перед первой мировой войной. Правда, как следует она развернулась только после введения «сухого закона».[2] К тому времени, когда стало ясно, что эта затея никуда не годится, мафия уже крепко сидела в седле: она поставляла в страну спиртное, контролировала игорные притоны и публичные дома, занималась рэкетом и перепродажей наркотиков. Она отнюдь не пользовалась симпатиями общества благодаря таким громилам, как Аль Капоне.[3] Те из ее деятелей, кто был поумнее, поняли, что так дальше не пойдет. Счастливчику Лучиано первому из гангстеров удалось хоть к концу жизни, но приобрести мало-мальски благопристойный вид. Однако времена меняются. Второе поколение мафиози уже получило образование в престижных колледжах. Коза Ностра стала с большим почтением относиться к закону. Подпольные публичные дома остались только в тех штатах, где власти смотрели на это сквозь пальцы. Игорный бизнес сохранился в штатах вроде Невады, где азартные игры официально узаконены. Пивоварни получили правительственные лицензии, а спиртоводочные заводы превратились в акционерные компании с местом на нью-йоркской бирже. Кроме того, мафия начала проявлять повышенный интерес к курортам, ночным клубам, ресторанам, спорту и индустрии развлечений.
Это второе поколение мафиози. Третье же поколение, имея в жизни надежную опору, не предпринимает никаких незаконных действий, что означает: они нанимают самых мозговитых людей в стране, чтобы те советовали им, как обойти тот или иной закон. От прежней доброй старой мафии не осталось и следа; место громил заняли респектабельные банкиры, за спиной которых баснословное богатство.
— К примеру, Бадер, — вмешался Джон Микофф, — вам известно, кому принадлежат Багамы?
— Багамы?
