бильярдная, может быть и баня. Какая нам разница? Что дальше? «Г» — гостиная, гараж, «Ж» — вот уж понятия не имею. «Р» — тоже. «С» — столовая или спортзал. Ну их в баню, эти буквы. Веры там все равно нет.
За буквами шли цифры, и Марина сделала предположение, что это скорее всего номера комнат второго этажа. Как раз то, что ей надо. Она попыталась вспомнить, были ли на дверях номера. Номеров не было. Конечно, это же не гостиница! Да Багажника бы гости засмеяли. Впрочем, от него можно ожидать всего. Значит все-таки что?
Значит, эти цифры для внутреннего пользования. Так на всякий случай. Что ж, попробуем прозвонить все номера по очереди. Если в комнате Веры есть телефон, а он скорее всего есть, раз есть у нее, то она возьмет трубку, и они мило побеседуют.
Номеров было девять. Марина нажала цифру один. Трубку долго не брали, затем заспанный недовольный мужской бас прорычал:
— Да! Алло! Алло! Чего молчите? Какого хрена?
Это явно была не Вера. Марина нажала кнопку отказа и набрала цифру два. Опять долго не поднимали трубку, затем опять заспанный голос проныл:
— Алло! Алло! Вас не слышно! Алло! Перезвоните!
Марина чуть не прыснула от смеха, потому что узнала голос Багажника.
На цифру три никто не ответил. Марина для верности набрала ее еще раз, но результат так и остался нулевой. На цифре четыре трубку взяли сразу и ответили бодро:
— Алло! Кто звонит!
Тоже не Вера.
На цифру пять отозвался голос, в котором без труда можно было узнать человека, который изрядно принял.
— С-смольный с-слушает!
Марина начала уже было отчаиваться, как на цифру шесть, тоже не сразу, но все же отозвался родной и знакомый до боли голос:
— Алло?
— Вера ты? — Марина обрадовалась, как никогда в жизни. — Вот здорово! Наконец-то, а то я уж подумала, что не дозвонюсь до тебя.
— Марина, неужели это ты? Не могу поверить! Как тебе это удалось?
— Ты говори потише! — Марина перешла на шепот. — Тут вроде бы все спят. Не стоит будить это осиное гнездо.
— Ты права, — уже спокойным и тихим голосом ответила Вера.
— Итак, что мы имеем?
— Полную кучу дерьма!
— Это точно. Сразу не разгребешь. Зато теперь я точно уверена, что Дейнеку у Лаврентия мы искали напрасно. Ее там не было.
Вера была поражена:
— И ты думаешь о картине? Марина! Мы на волоске от гибели, нас держат взаперти кучка вооруженных до зубов уголовников, а ты думаешь о картине!
— Дело прежде всего. Не забывай, тетя Катя нам платит за работу. А за вредность мы увеличим ей гонорар. Итак, вернемся к нашему Дейнеке. Ты меня внимательно слушаешь?
— Дай, мне немного успокоиться. Меня всю трясет. Господи! Что со мной такое? Я облазила все Аргунское ущелье вдоль и поперек, совершила четыреста прыжков с парашютом и ничего. А тут вдруг расклеилась. Увидели бы меня мои ребята. Да они бы…
— Вера успокойся. Тут есть две причины, — прошептала Марина. — Во-первых, ты явно не выспалась.
— А ты что спала? — воскликнула Вера.
— Конечно. Тут такая шикарная постель! Грех было упустить шанс. Жаль мужичка не было.
Вере вдруг несмотря на всю нелепость ситуации стало смешно:
— Не переживай, Багажник тебе это очень скоро устроит.
— А по моему ему больше нравишься ты. Он из тех, кто западает на брюнеток. Ладно, проехали. Вторая причина твоего состояния это беспокойство обо мне. Это у тебя срабатывает инстинкт старшей сестры. А вот это как раз напрасно. Ничего со мной не случится. Поверь мне!
В голосе Марины была такая уверенность в то, что она говорит, такая убежденность, что Вера ей поверила и успокоилась. В конце концов, Марина права. Они сыщики, и такое в их работе, судя по фильмам, должно быть обыденностью. Нормальная рабочая обстановка.
— Ладно, выкладывай! Что там дальше?
— Вот, умничка! — Марина оживилась. — Итак, картина была не у Лаврентия этой ночью. Она была здесь у Багажника.
— С чего это ты решила? — удивилась Вера. — При чем тут Багажник?
— Сейчас объясню. Когда мы выходили из машины, то двое чуваков держали еще одного пленника. Помнишь, они еще спросили, куда его девать?
— Да, что-то припоминаю. Руки у него были в наручниках.
— А теперь вспомни, как он выглядел.
— Да я как-то не обратила на него особого внимания. Вроде бы в костюме он был черном.
— Именно в черном шерстяном костюме. Это летом-то! А ты обратила внимание на его лицо?
— На лицо? Он его вроде как опустил. Лица я не разглядела. Единственно, что худой он очень, изможденный какой-то.
— Вот тебе вторая примета. Да ты прекрасно все запомнила. Теперь осталась последняя деталь.
— Какая деталь?
— Волосы.
— Волосы?
— Да волосы.
И тут Вера закусила губы. Как только Марина сказала про волосы, пленник со скованными за спиной руками предстал перед ней как на фотографии. Худой, зловещий, в черном костюме, а главное, что у него бросалось в глаза, это длинные до плеч белесые, почти белые волосы.
— Так это же он приходил к Скворцову и… — Вера не договорила.
— …и убил его, — закончила за нее Азарова. — Да это убийца Скворцова. Именно его описания дала нам тетя Катя. И он не только убил Скворцова, но и забрал у него картину. Нашу картину. Но вернуться к Лаврентию ему не удалось. Багажник его перехватил вместе с Дейнекой.
— Почем ты знаешь? А вдруг он схватил его сегодня ночью, а картину тот передал Лаврентию вчера?
— Вера, ты меня удивляешь! Зачем, в таком случае, Лаврентию было умыкать у Багажника всю его коллекцию картин?
— Ага, понятно! Значит среди картин Багажника он искал картину тети Кати.
— Конечно! Из этого можно сделать еще один вывод.
— Что за вывод?
— Лаврентий никогда не видел картину, которую для него похитил Скворцов.
— Точно! Но теперь-то картина у него.
— Скорее всего.
— И что же нам теперь делать?
— Надо постараться выбраться отсюда и обратно к Лаврентию.
— Легко сказать.
Некоторое время Марина и Вера молчали, обдумывая создавшееся положение. За дверями комнат послышались шаги.
— Ладно, отбой, — сказала Марина. — Если что-нибудь придумаю, тебе позвоню. Ты тоже звони, если что. Мой номер седьмой или восьмой, скорее всего. В крайнем случае, девятый. Все, пока! Целую!
