В стамбульском аэропорту пассажиров пригласили на регистрацию и осмотр багажа. Ева подошла к стойкам одна из первых. Таможенников было трое, старик с медлительными движениями невыспавшегося сердечника и двое молодых. Старик посмотрел документы супружеской пары и отдал их одному молодому, посмотрел паспорт Евы и отдал другому. Первый таможенник почтительно заговорил с супругами по- английски, второй подмигнул Еве и сказал на родном русском, кривя рот в пренебрежительной усмешке:
— Ну, подружка, чего везешь?
— Та шо я могу везти, шмотки всякие, куртки купила родне, мелочевку разную.
— Открывай сумки. — Он пристально разглядывал ее округлые формы.
— Та шо тут открывать, усего две сумки, шо их там открывать, нема там ничего такого, шо вам трэба.
— А что ты так нервничаешь, подружка?
— Та не нервничаю я, шо мне нервничать… — забегала глазами Ева и нервно поправила грудь, чуть приподняв ее.
— Собери вещи, — сказал таможенник, перебросив несколько тряпок, — и пойдем со мной.
— Куда это? — Ева заталкивала быстро все обратно в сумки.
Таможенник, не отвечая, первым прошел через турникет, оглянулся, быстро окинул ее взглядом и кивнул головой на дверь.
В комнате сидели еще двое. Ева остановилась у двери.
— Здрасьте. — Она чуть кивнула головой, не выпуская сумки из рук.
Таможенник быстро говорил что-то сидящим, кивая на Еву, они стали смеяться и стучать его по плечу. Он повернулся к Еве.
— Садись, да брось ты свои сумки. Деньги и драгоценности везешь?
— Так ведь какие там деньги?.. Только шо указано в этой… как ее, забыла.
— Да не может быть. Не все, наверное, указано? Положи на стол.
Ева подошла к столу, внимательно посмотрела на сидящих, повернулась к ним спиной и залезла к себе в лифчик, просунув руку в оттянутый ворот толстого свитера.
— Вот. — Она положила на стол тонкую пачку долларов, завернутую в полиэтиленовый пакет.
— Достань. — Таможенник закурил и подмигнул остальным.
Ева потрясла пакетом, высыпая на стол деньги.
Таможенник разложил стодолларовые банкноты на столе.
— Десять. Это все?
— Усе. — Ева опустила глаза.
— Ну, подружка, вызывать девушку для осмотра или сама разденешься?
— Та вы шо, дяденьки?! Нема у мене ничого, сдохнуть на месте!
— Раздевайся! — приказал он и тоже сел, развернув стул поудобней.
— Я не можу! — убедительно сказала Ева. — Нехай они выйдуть!
— Это еще почему? — удивился таможенник. — Чем они хуже меня, ты что, к туркам чего-то имеешь?
— Вы при исполнении, а они нехай вый дуть! — Ева топнула ногой.
— Нехай! — передразнил ее таможенник. — Вот же дура. — Он повернулся и заговорил по-турецки с напарниками.
Турки уходили с сожалением, громко давая советы коллеге и показывая, в каких именно местах эти советы особенно хорошо применимы.
— Ну? — выжидательно поторопил ее таможенник, когда они остались одни.
— А они в дверь не будуть смотреть? — спросила Ева.
— Нет, у них своих радостей хватает, они за смену уже насмотрелись, раздевайся!
Ева сняла безрукавку, опустила ее на пол и медленно потянула свитер. Когда свитер поднялся до живота, она вдруг резко дернула его вниз.
— Я не можу! Ну не можу я! — закричала она вдруг так громко, что таможенник в испуге вскочил.
— Ты что, больная? — Он снял форменную фуражку и провел быстрым движением по волосам, потер лоб. — Что это ты устраиваешь? Я тебя трогаю? Я тебе…
— Я первый раз так еду, сами можете по-дывиться по документам, не торопите меня! Усе так раздеваются?
— Я тебя на обыск привел, если не хочешь по-хорошему, пригласим девушку, она осмотрит тебя голую и во всех местах! Я же вижу, у тебя рыльце-то в пушку! — рассердился таможенник.
— Какие вы, — обиделась Ева, — не надо кричать на меня, я попробую…
Она еще раз медленно потянула вверх длинный свитер, посмотрела пристально в напряженное лицо таможенника, закрыла глаза и дернула свитер вниз.
— Не можу! — сказала она медленно. — Пропади эти доллары, шо ж я за эти бумажки буду стыд терпеть?! — Она быстрым движением залезла еще раз в бюстгальтер и достала две сотенные, свернутые пополам. — От и весь ваш досмотр, не можно их провозить, да? Та подавитесь! — Ева разорвала доллары на мелкие кусочки.
— Ты… Ты что это творишь?! — Таможенник сгреб на столе в кучу зеленые обрывки.
— Все — позычила! Все — в долг! Ничого, пэрэживу! У нас же там — люди! — воспитывала его Ева, размахивая руками. — Они розумиють, шо можно, а шо — ни за що! Я расскажу. Они поймуть! Двести долларов, ой же мамочка моя! — Теперь она схватилась за щеки и села, обессилев, на стул.
— Пошла вон, — тихо и зло сказал таможенник. — Забирай свои шмотки, дура. Я же сразу понял, что ты больше объявленного везешь, спокойно бы разделась слегка, и все!
— Ага, слегка! Ага, усе! Отобрал бы все одно! — обиженно сказала Ева из-под ладоней. — Так и забирай, а стыд терпеть не буду! Вызывай свою девушку, нехай она меня теперь смотрит! Шо то за порядки такие, не можно две сотни лишку провезти!
Таможенник подумал, пройдясь туда-обратно по комнате, и смахнул обрывки в выдвинутый ящик стола.
— Будешь девушку звать, чи я пойду уже? — спросила Ева тихо, поднимая безрукавку с пола.
Отстрельщик увидел приставучую хохлушку, выходящую из служебного помещения, красную и растрепанную. Она вызывающе сдувала со лба свои обесцвеченные кудряшки и волокла по полу сумки. Отстрельщик почему-то не мог отвести от нее взгляда: что-то в ее походке было странным. Ева споткнулась о свою сумку, подвернув ногу, и упала руками на пол, встав на четвереньки.
— От же, боженька моя, — простонала она громко, обратив на себя внимание всех стоящих у стойки.
Отстрельщик закрыл глаза и покачал головой, отвернувшись. Когда он их открыл, на него шла высокая желтоволосая женщина с напряженно-безумным лицом заблудившейся иностранки. Рядом с ней пробежками перемещался старый горбун, одетый ярко и не по размеру.
Отстрельщик повертелся рядом с этой странной парой. Просто так. Потому что женщина была не правдоподобно хороша. Про себя он решил, что ему такую не одолеть, много возиться придется, да и интеллект потребуется. Он с удивлением услышал, что женщина сопровождает мертвеца. Горбун громко говорил со старым таможенником, женщина смотрела застывшим взглядом в спину хохлушке, подтаскивающей свои сумки к багажному контейнеру. Таможенник показал на бусы женщины, большие, в несколько рядов, он поманил ее пальцем к себе, доставая лупу. Далила оторвалась взглядом от невероятно округлого, уютного зада странной женщины и, увидев лупу, тут же достала из кармана бумаги. Таможенник ушел советоваться. Шептались двое негров, рассматривая ожерелье. Отстрельщик тоже присмотрелся. Крупные продолговатые бусины темного цвета, к тому же все разные, на массивной цепочке. На его взгляд, аляповато и странно для джинсового костюма и спортивной куртки. Далила заметила внимание окружающих, расстегнула две верхние пуговицы плотной джинсовой рубашки и запрятала бусы.
К ней подошли таможенник и строгий молодой человек. Он обратился к женщине по-русски.
