— Ты… Ты его убил?!
— А что я должен был делать? Ты могла и не спрашивать ни о чем, я сразу узнал это! — Дима наклонился через неподвижное тело и выдернул из-под щитка закрепленный там магнитофон.
— Ты убил его…
— Слушай, — сказал Дима, останавливая перемотку.
Ирина не сразу узнала. Приказным противным голосом какая-то женщина скомандовала: «Поцелуй!»
— Боже… — она схватилась за щеки, — что происходит?
— Я думаю, что это твой муж записывал нас. Из ревности. Будем надеяться. Сделаем так. Вы остановились у гостиницы. Какой-то человек, знакомый шофера, наклонился в открытое окно поговорить с ним. Ты ничего не поняла, потому что в тебя брызнули из цилиндрического предмета, ты потеряла сознание. Очнулась через два часа, просто спала. Обнаружила шофера убитым, перепугалась, позвонила мужу. Звони.
— Ты, может, и секретный агент, — проговорила Ирина, оторвав взгляд от лица Димы, — но дурак! Как же я объясню это! — Она распахнула плащ. Голое женское тело засветилось нежным светом в темных складках.
— Да, что-то я устал. — Дима зажмурил глаза.
— Помоги мне его сдвинуть. Я сяду за руль. Уходи.
— Ты уверена, что…
— Уходи, будем надеяться, что нас никто не видел.
Дима стоял на проезжей части дороги, пока огоньки машины не пропали среди деревьев за поворотом. Потом он поднял голову вверх, посмотрел на свои освещенные окна и на темныерядом. Ему показалось, что в темном прямоугольнике окна он видит фигуру Хрустова.
— Не женщина, а смерч, — пробормотал Дима, трогая глаз.
Далила облепила горчичниками худое, сотрясающееся от кашля тело. Когда она поплотней закутывала мужчину в одеяло, он открыл глаза.
— Где братья? — спросил он и закашлялся.
— У меня только один брат, сантехник и пьяница. — Далила наклонилась и всмотрелась в лицо с заострившимся носом, выпукло вылепленным ртом, высоким лбом над ровными бровями, почти сросшимися у переносицы. — Эй, — она потрясла незнакомца за плечо, — как тебя зовут?
— Гриша, — прохрипел тот.
— Гриша, да ты же еще молодой!
— Нет. Я больной и старый.
— За что же меня так обругали врач и медсестра!
— Братья не пришли вчера, — сказал тихо Гриша и замолчал, сдерживая кашель.
— А-а-а! К тебе сюда еще и братья придут?!
— Они приходили каждый день, а вчера не пришли.
— Я думаю, их не было неделю, не меньше. А квартиру мою ты еще не продал, а то я видела, что ты умело копаешься в компьютере? Кто это — братья? Секта?
— Нет. Гомики.
— Прекра-асно! Просто отлично. — Далила встала и нервно мерила большими шагами комнату.
— Я тебя подключил к Интернету, — прошептал Гриша.
— Спасибо большое! А кто платить будет?
— Никто. Я нелегально. Мне нужна была еще электронная почта. За это деньги платят, но братья вроде приносили. Посмотри в кухне. В пачке от чая.
— Ну и бомжи пошли! — сказала сама себе Далила и отправилась в кухню.
В пачке с чаем лежали несколько зеленых пятидесяток, свернутых трубочкой и обмотанных резинкой.
— А где коньяк? — просипел Гриша, когда она вернулась.
— Действительно, где коньяк? — Далила очень хотела разозлиться, но у нее не получалось. — Сбегать?
— Солнышко, ты меня прости, что я так вот… Был коньяк, точно помню. Давай выпьем.
Далила еще раз сходила в кухню. Странно, но она почему-то наугад открыла дверцу стола и сразу увидела початую бутылку. Она подняла руки, призывая в свидетели свою кухню, засохший цветок на подоконнике, подсвечник на столе возле чайника и всю посуду.
— Знаешь, сердце мое, мне как-то неспокойно. Этот мент взял мои отпечатки? — Гриша приподнял голову и выставил губы, стараясь ничего не пролить из рюмочки, которую наклоняла ему Далила.
— Ты что, судим?
— Упаси боже, пока нет. Но все может случиться. Я изобретатель. Мы с моим другом из Австралии изобрели оружие, от которого не спастись. Мой друг, Эйджи, он тоже там, в Австралии… Бродяжничает он, короче. Но отличный человек. — В этом месте Гриша прервался для длительного натужного кашля, а Далила выпила свою рюмочку, подумала и налила еще.
— Кого-нибудь пристрелил не того? — спросила она и икнула.
— Я? Не-е-ет… Крокодила, правда, убил. Собаку. Или две.
— В Австралии? — поинтересовалась Далила.
— Что? Нет. Здесь, в Москве. Как ты думаешь, трудно тебе будет меня вылечить?
— От кашля? Не знаю.
— Нет, от ожога.
Далила спохватилась и стала снимать горчичники с пламенеющей прямоугольниками спины.
— Полежишь сам до утра? — спросила она, растирая кремом ожоги. — Мне надо к сыну съездить.
— Не могу обещать, — прохрипел Гриша. — Может статься, арестуют меня ночью. Этот, который из воды вытаскивал. Он на меня очень злой. Как проявит отпечатки, так и арестует. Дверь, наверно, вышибет. А я аккуратненько открыл. Красиво.
— Ты что, серьезно? Гриша грустно кивнул.
— Ладно. Что-нибудь придумаем. Я судно принесу?
— Нет-нет, я и не пил ничего.
— Смотри, а то кровать еще мокрая, больше тебя класть некуда!
Ну извини, золотце.
Ирина Акимовна, подъехав к большому частному особняку, сигналила громко и нервно, а когда ворота поехали в стороны, так рванула мимо вышедшего охранника, что он ругнулся. Она завезла машину в гараж, заперла ее, выключила свет и прошла через кладовку из гаража в дом.
Муж в гостиной сидел у камина и просматривал кипу газет. Она пронеслась мимо, крикнув на ходу: «Сейчас приду, неприятности!»
Сбросив в своей комнате плащ, судорожно натягивала брюки и свитер, осмотрела в зеркало лицо.
Муж не выдержал и постучал в дверь.
— Входи. — Ирина закуривала, руки тряслись, она показала ему жестом сесть. — Твоего шофера убили. В машине.
— Что-о-о?!
— Я говорю, твоего шофера убили. В машине! Чем-то ударили в висок. Что это был за человек? Где ты его взял? Почему ты поменял шофера? Ты что-то скрываешь от меня?
— Когда это произошло? — Муж хотел встать, приподнялся, потом опустился в кресло без сил.
— Часа два назад. Мы ехали с собрания домой. Я вышла у магазина. Вернулась за кошельком — забыла сумочку. Он сидел с открытыми глазами. Я еще с ним говорила, не поняла.
— Что же ты делала два часа?
