– Яйце… что? – спросил Роджер.
– Вообще, «пол» – довольно скользкое понятие и относится к ксенобиологии, – продолжал медик. – Я, по крайней мере, могу сформулировать точное определение «мужского» пола, существующее на данный момент. Так вот, «мужской» пол – это способность оплодотворить множеством сперматозоидов одну отдельную яйцеклетку.
– Я так понимаю, вы хотите тем самым сказать, что Корд и его «пол» это делать не может? – осторожно спросил Панер. – Но он выглядит как представитель мужского населения.
– Это отчасти и так, и не так, – ответил Добреску. – Когда мы называем пол «мужским», говоря, например, о Корде, это в принципе правильно, если иметь в виду, что у него должно быть от четырех до шести гамет, по сути являющихся активными клетками. О соответствующем наборе хромосом я сейчас не говорю. Так вот, как только гаметы внедрены, они тут же оплодотворяют женские яйцеклетки, превращающиеся в свободно плавающие зиготы, расположенные в яйцевых мешочках того, кого я, пользуясь техническим языком, назвал бы «мужчиной-яйценосом». – Медик слегка скривился. – Между прочим, на Земле есть некоторые виды рыб, ведущие себя схожим образом. На Мардуке же это обычное явление.
– Итак, Корд на самом деле женщина?– спросил Панер.
– Технически – да. Но есть еще социологический аспект, в соответствии с которым он, естественно, мужчина. Путаница этих двух моментов и сбивает с толку программу.
– И меня, – призналась О'Кейси. – Но я уверена, что вы правы. Мы не слишком тщательно изучили языковое ядро, от которого отталкивались, и я, естественно, никогда и не утверждала, что оно идеально и учитывает такие тонкости. Но даже если бы я была в курсе, то все равно не знала бы, как их правильно учесть. Искусственный интеллект может вести себя непредсказуемым образом и выдавать полнейшую чушь, когда ему не хватает точных, фиксированных определений.
– Я не женщина, – неожиданно заявил Корд.
– Шаман Корд, – сказала Элеонора. – У нас проблемы с программой перевода. Так что можете не обращать внимания на нашу дискуссию.
– Хорошо, – сказал шаман. – Я могу понять, что у вас проблемы с вашими машинами. У вас они постоянно. Но еще раз повторяю, что я не женщина.
– Какое слово он только что употребил? – спросил Добреску.
– «Блек тюл?» – Элеонора сверилась с электронным блокнотом. – Этимологически получается что-то типа «то, что носит; то, что носит яйца»? Или «тот, который высиживает яйца»? Готова поклясться, это что-то в этом роде.
– А моя ящеропсина? – спросил Роджер, поглядев на умильно сопящую ящерку.
– Еще один интересный аспект местной биологии, – ответил Добреску. – На Мардуке доминируют два семейства живых организмов. Можно, если угодно, провести аналогию с земными рептилиями и амфибиями. Так, Корд – «амфибия», к ним же можно отнести чертовых тварей, чертовых крокодилов и больших бестий. Все они обладают слизистой кожей и сходным строением внутренних органов.
– Однако большинство животных – к ним, кстати, относятся ящеропсины и флер-та – устроены принципиально по-другому: кожа у них сухая, иначе функционируют и почти все остальные органы – сердце, желудок, почки.
– Так все-таки ящеропсина – он или она? – нетерпеливо спросил Роджер.
– Она, она, – ответил Добреску. – Аналог земной рептилии. Так что ждите: у вашей любимицы рано или поздно появятся детки. Ну, яйца.
– А что нам делать с программой перевода? – спросил Роджер.
– Я думаю, не стоит что-либо менять, – сказал Панер. – Людей мы проинформируем, объясним, что у мардуканцев «плавающий» пол, но оставим все как есть. Ведь, как правильно заметила Элеонора, отличие чисто техническое, а поскольку среди нас нет ксенобиологов, я полагаю, что мы смело можем закрыть на это глаза. Я не думаю, что возникнут серьезные проблемы, а потому не считаю необходимым смущать команду или переделывать программу.
– Убедитесь хотя бы, что они знают, – чопорно заявил Корд, – что я никакой не яйценос.
– Он женщина? – спросил Джулиан.
– Типа этого, – рассмеялся Роджер. – Но советую вам обращаться к нему как к мужчине. И молите бога, чтобы программа не споткнулась. – Встроенный в чип переводчик уже несколько раз ошибался, например в случаях с Поертеной и Денатом. К счастью, пострадавшие не обиделись. Пинопанец почти сразу забыл об этом, а Денат удовлетворился устными извинениями.
– О бог мой, – покачал головой Джулиан. – Когда мы наконец покинем эту дурацкую планету? А то постоянные заморочки уже доконали.
Проходя мимо рядового Гелерта, Роджер похлопал его по плечу. Пехотинец в ответ криво оскалился и перекинул копье через плечо. По-видимому, Гелерт все еще считал, что солдату не подобает носить подобные штуковины.
Все бойцы вооружились мардуканским оружием. Трофеи исчислялись тысячами, так что каждый выбирал на свой вкус. Поскольку местное оружие в исходном виде для землян не годилось, войтанцы пошли гостям навстречу и адаптировали его до нужных размеров. Теперь у команды были короткие мечи (или длинные кинжалы, по мардуканским понятиям), овальные щиты и, по меньшей мере, по одному копью или дротику на каждого солдата.
В течение трех недель, пока отряд восстанавливал силы, бойцы возобновили тренировки. Конечно, до мастерства мардуканцев им было далеко; ведь туземцы, можно сказать, чуть ли не рождались с оружием в руках, но, в отличие от последних, земляне все-таки в первую очередь были солдатами. Их тренировки носили в основном коллективный характер, пронизанный духом взаимопомощи. Главный упор делался не на то, чтобы выпестовать индивидуальных супергероев, а на то, чтобы осуществлять определенные маневры повзводно. К примеру, одно подразделение удерживает стену, а другое с оружием в руках пытается эту стену взять. Ставка делалась не на личный героизм, а на согласованность в действиях.
Улыбнувшись Гелерту, Роджер кивнул на собственный меч. После отдыха земляне выглядели значительно лучше, кроме отдельных тяжелораненых, которые по-прежнему нуждались в лечении и в последующей транспортировке на флер-та.
Роджер просалютовал капралу Д'Эстрис. Она получила серьезнейшие ожоги, и Добреску пришлось удалить ей часть руки, ниже локтя. Махнув в знак приветствия розоватым обрубком, она почесала вспухшее место. Зуд был нестерпимый, но через месяц-другой на месте культи непременно вырастет новая рука.
Наконец принц подошел к животному, предназначенному для Корда. Шаман кивнул на сковывающие его ремни.
– Унизительно, однако.
Роджер покачал головой и кивнул в сторону бесконечной вереницы могильных холмов.
– Радуйтесь, что в живых остались.
– О, я радуюсь, – захрюкал Корд. – Но все равно стыдно.
Роджер снова покачал головой и тут заметил приближавшегося с противоположной стороны Панера.
– Ну что, капитан, все готово?
– Похоже, что так, – ответил Панер, кивнув подошедшей делегации во главе с Т'Лин Таргом и Т'Кал Вла-ном.
– Жалко расставаться, – прошептал принц, но его улыбка слегка потускнела, когда он бросил взгляд на городские развалины.
– Мне тоже, – согласился Панер. – И сказать по правде, ваше высочество, лучше уходить именно так. По старинной традиции тела павших следует забирать с собой, но в глубине души я всегда считал, что солдат должен быть похоронен там, где погиб. – Он покачал головой и тоже печально поглядел на катакомбы. – Когда придет мое время, я предпочел бы для себя такую же участь, – произнес он тихо. – Быть похороненным на месте гибели, вместе с, моими друзьями и… врагами.
Роджер с удивлением поглядел на вдохновенный профиль командира. Возможно, он удивился бы больше, если бы не успел прочесть «Если?» или массу других поэм, хранящихся в чипе Элеоноры О'Кейси. Оказалось, что в душе капитана скрывались такие глубины, о которых принц раньше и не подозревал.
