врачей, осененный именем легендарного восточного медика Авиценны. На мусульманском Востоке принято давать милостыню бедным и бесплатно помогать страждущим. Авиценна как раз подходит в патроны такого ордена, а его последователи отличаются именно познаниями в медицине и бескорыстной помощью больным. По крайней мере, эти черты всегда были присущи шейху Мансуру. Помнится, он пользовал всех домашних маркиза во время пребывания в его имении и даже вылечил самого синьора, выведя у него камень из почки. Естественно, к таким людям легко прилипают сказки и слухи о тайнах бессмертия: человек всегда страшился небытия.
— Мадемуазель! — Фиш прижал руки к пухлой груди. — Ради вашего отца, ради всего святого! Откройте тайну бальзама!
— Ехидна! — пробормотал отец Франциск, сжимая и разжимая кулаки, словно собирался вцепиться в горло нотариуса.
Кутергин хотел загородить собой Лючию, но она с неожиданным упорством не позволила ему сделать это.
— Мне неизвестна тайна бальзама Авиценны — устало сказала девушка. —
Она рванулась к Эммануэлю, и Федор Андреевич едва сумел удержать ее. На всякий случай Фиш немного отступил и непреклонно ответил:
— Вы получите отца, мадемуазель, только в обмен на тайну! И не пытайтесь нас запугать или штурмовать дом. Это будет означать немедленную смерть вашего родственника, маркиз. Прощайте! Советую вам, мадемуазель, еще подумать. К счастью, время пока есть.
Эммануэль небрежно кивнул присутствующим и повернулся, чтобы уйти, но Кутергин остановил его:
— Синьор Бенито!
— Да? — полуобернулся Эммануэль.
— Если вы закончили свои обязанности посла, могу ли я сказать вам несколько слов как частному лицу?
— Я слушаю. — Нотариус оперся на трость, но тут же грохнулся на пол, сбитый с ног сильным ударом капитана.
— Я готов дать вам удовлетворение немедленно, — стоя над ним, сказал Федор Андреевич. — Надеюсь, маркиз, здесь найдутся шпаги или пистолеты?
Лоренцо не ответил: он услужливо помог Фишу подняться на ноги и заботливо проводил его до дверей, извиняясь за выходку несдержанного молодого человека.
— Вы хотите меня убить под видом дуэли? — обернулся в дверях нотариус. — Я не доставлю вам такого удовольствия! Но обещаю, что мы еще встретимся. Непременно встретимся!
Да Эсти на прощание заверил, что приложит все усилия дабы уговорить племянницу, и просил дать подумать хотя бы два дня. Вернувшись, он метнул гневный взгляд на капитана:
— Мальчишка! Вы думаете, Теодор, мне не хотелось свернуть шею мерзавцу? Вы могли испортить все. Сейчас нужно выиграть время, узнать, что с Титто, и подумать, как проникнуть в дом к негодяям и спасти Мансура.
— Простите, синьор Лоренцо, — извинился Кутергин. — Я думаю, нам нужен врач.
— Врач? Ах да! — Лоренцо прищелкнул пальцами. — Они приглашали врача. Должно быть, уже известно, кто это? Я сам с ним поговорю.
— Спасибо! Вы мой верный рыцарь. — Лючия, не стесняясь присутствовавших поцеловала капитана и выбежала вон.
— М-да! — крякнул маркиз.
Один отец Франциск не видел и не слышал ничего. Он сидел в кресле напротив установленной в нише статуи Божией Матери и, подперев голову рукой, невидящим взглядом смотрел в никуда.
— Что с вами? — заботливо склонился к нему да Эсти.
— Мне не дают покоя разговоры о бессмертии, — признался священник. — Неужели эти люди хотят иметь такую же силу, как Сын Божий?
— Нам сейчас нужно думать о другом, падре, — холодно посмотрел на него маркиз…
У дверей теперь дежурил один из вызванных Мирадором людей. Где он их взял, Фиша не очень интересовало, но появление пятерых крепких, решительных, вооруженных мужчин обрадовало нотариуса: в последнее время он чувствовал себя неуютно без Шарля Рико, генуэзских бандитов и даже без невозмутимо холодного Роберта. Да, англичанин не сахар, однако в нем было то, чего не хватало самому Эммануэлю, — Роберт умел воевать и не боялся драки. Теперь все переменилось, и за спинами наемников Фиш обрел прежнюю уверенность. Поднимаясь на третий этаж, он увидел, как двое из них таскали чемоданы и сундуки англичанина в комнату, где заперли Титто: окончательное решение его участи Мирадор отложил до исхода переговоров с да Эсти.
Сам Мирадор сидел в гостиной и потягивал из запотевшего бокала вино со льдом. В большой пепельнице дымилась сигара. Комната шейха была заперта, но внутри наверняка находился еще один наемник.
— Со щитом или на щите? — поставив бокал, спросил Мирадор.
— Трудно сказать. — Нотариус устало опустился в кресло напротив. — Они хотят подумать два дня.
— Долго. — Мирадор поморщился. — Девка там? Ты говорил с ней или только с маркизом?
— Все там. — Фиш взял его бокал и сделал добрый глоток. — Она твердит, что не знает тайны бальзама. Якобы ее передают только по мужской линии.
— Врет! — убежденно сказал Мирадор. — Знает! У них вся порода упрямая, как мулы: с места не сдвинешь. А если она говорит правду, то придется сказать спасибо нашему другу Роберту, упустившему сьнка шейха. А ведь он был у него в руках!
— Чего уж теперь, — вздохнул Эммануэль и допил оставшееся в бокале вино.
— Что это? — Мирадор показал на распухшую скулу нотариуса. Багровая краснота уже приобрела синеватый оттенок. — Результат обмена мнениями?
— Провоцировали. Один патлатый тип хотел драться со мной на дуэли, — нехотя объяснил правовед.
— Оригинальный способ послать вызов, — ухмыльнулся Мирадор.
— Да, особой любви к нам там не отмечается, — согласился Фиш и перевел разговор на другую тему. — Зачем ты ставишь вещи англичанина в комнату, где сидит этот бандит?
— Они мешаются под ногами, а Титто к вечеру съедет!
Мирадор захохотал и сунул в рот сигару. Нагнувшись, он достал из-под стола большую бутыль с вином и поставил перед Эммануэлем стакан, приговаривая, что после праведных трудов можно промочить горло. Однако наблюдательный нотариус отметил, что глаза приятеля оставались серьезными и в глубине их притаилась тревога.
— Что ты думаешь делать? — прямо спросил Эммануэль. — Сколько нам еще здесь торчать?
— Завтра отправишься к да Эсти и скажешь: наше терпение иссякло! Либо они примут условия, либо мы выезжаем из Модены. Я сам сяду рядом со слепым и приставлю к его виску пистолет с взведенным курком. При первой же попытке задержать нас я размозжу шейху голову.
— А Роберт?
— Пошел он к черту! — Мирадор сердито раздавил окурок сигары в пепельнице. — Его и так отпустят. Сейчас придет врач, а потом потолкуем с неаполитанцем. Тут есть один парень, большой специалист по развязыванию языков. Может быть, узнаем нечто новенькое. А потом тело в реку и собираться в путь…
