— Может быть, стоит обратиться в полицию?
— Вам мало общения с этими господами в Турине? — язвительно заметил Лоренцо. — Опять хотите попасть в каталажку?
— Там нас явно задержали специально, чтобы мы не помешали похищению бедной девушки, — вздохнул Франциск.
— Вы правы, — согласился синьор Лоренцо и примирительно похлопал падре по руке. — Не обижайтесь, но с тех пор, как вы надели сутану, прошло много лет и мир несколько изменился. Полиция пли жандармы вряд ли нам помогут. Мало того, они способны испортить дело и поставить жизнь Лючии под угрозу.
— Мир вокруг — это люди, а они мало изменяются, — мягко возразил Франциск. — Мир погряз все в тех же грехах, как и до Рождества Христова. А ведь с того момента прошло без малого две тысячи лет! Но разве исчезли прелюбодеяния и лжесвидетельства, убийства и кражи?
Лоренцо не ответил. Он отвернулся к окну и смотрел как оседали на жесткой придорожной траве облачка пыли, поднятые копытами коней. Ему не давал покоя вопрос: кто и зачем украл Лючию? Местные бандиты не решились бы на подобное даже за сундук с золотом и алмазами — почти во всей Северной Италии прекрасно знали, кто такой синьор Лоренцо. У него не было врагов: те, кто враждовал еще с его отцом, давно канули в Лету, а кто враждовал с ним самим, лежали в могилах. Неужели эти могилы разверзлись и из их мрачной глубины вырвались призраки давней вражды, казалось, навсегда похороненной больше двух десятков лет назад? Как страшно, если все возвращается на круги своя и вновь завертится кровавое колесо, безжалостно унося жизнь за жизнью. Нет, такого просто не может быть! Мертвые не воскресают, а Судный день еще не настал! Тогда что же это, простое совпадение? Странное, загадочное, но тем не менее всего лишь совпадение с событиями многолетней давности? Но какое ужасное совпадение.
Теперь не будет ни минуты покоя, пока не станет известно, что с Лючией. Хорошо, если приблудные псы из-за гор похитили ее только ради богатого выкупа — он даст им деньги! Столько, сколько попросят, но потом рассчитается с ними по-своему. Конечно, не сразу, однако им придется с лихвой оплатить все счета. Хуже, если дело не в деньгах. О Святая Мадонна, за что ты караешь несчастную девочку, за какие прегрешения?
Священник тоже смотрел в окно и думал, что, если бы он убил француза, приходившего за адресом монастыря, где воспитывалась Лючия, все повернулось бы по-иному. И милостивый Господь простил бы своему недостойному слуге тяжкий грех, взятый на душу ради спасения девушки. Ах, как он виноват перед ней, перед синьором Лоренцо и его родными! Чем теперь загладить вину, как помочь найти бедняжку? Вряд ли бандиты исповедуются и покаются в содеянном. Остается уповать на возможности синьора, однако и они далеко не безграничны…
Поздно ночью они въехали в ворота усадьбы, расположенной на окраине города: большой старинный дом стоял на вершине пологого холма, в центре парка окруженного высокой каменной стеной. Семье Лоренцо принадлежало еще несколько больших домов в Парме, Падуе и других городах, но он неизменно предпочитал жить в старом родовом гнезде, где родились и скончались множество его предков.
Слуги уже ожидали карету у подъезда. Дверца распахнулась, и синьору помогли выйти. Следом выбрался отец Франциск.
— Отнеси в кабинет пару бутылок вина и позови Пепе, — приказал дворецкому Лоренцо.
— Я, пожалуй, немного отдохну, — услышав это, сообщил Франциск.
— Да, падре, вас проводят.
Один из слуг повел священника в приготовленную для него комнату. Поднимаясь следом за ним по лестнице на третий этаж, отец Франциск не выдержат и как бы невзначай поинтересовался:
— А что, старый Пепе еще держится молодцом?
— Да, падре. — Слуга открыл дверь комнаты и поклонился. — Доброго сна, падре.
Дверь закрылась. Франциск подошел к окну. Шумели под ветром деревья парка, тихо журчал фонтан. Все как много лет назад. И даже Пепе все так же звали в кабинет хозяина…
В кабинете синьор Лоренцо сел в глубокое кресло, откинул голову на спинку и устало прикрыл глаза: ничего не поделаешь, придется ждать. Пепе жил на другом конце города и сейчас наверняка еще спал. За ним послали экипаж, но все равно пройдет не меньше часа, пока старика привезут.
Усталость и нервное напряжение взяли свое, и незаметно Лоренцо задремал. Услышав, как легонько скрипнула дверь, он тут же открыл глаза: на пороге стоял кряжистый старик в грубой куртке и широкополой шляпе. Его черные глаза смотрели цепко и настороженно.
— Рад видеть тебя, Пепе! — Лоренцо поднялся и пригласил гостя к столу. — Выпей со мной стаканчик.
— И я рад видеть вашу милость. — Старик снял шляпу, обнажив загорелую лысину. — Признаться, мы не ждали нашего возвращения так скоро.
Синьор сам наполнил стаканы темным вином и подал один Пепе. Старик принял его с легким поклоном, отпил глоток и поставил на поднос.
— Разве ты позвал меня пить вино? — Он хитро прищурился и полез в карман куртки за трубкой и кисетом.
— Ты прав, — кивнул Лоренцо. — Кури, не стесняйся.
Пепе набил трубку, прикурил от свечи и выпустил синеватый клуб едкого табачного дыма. Разогнав его ладонью, он наклонился ближе к хозяину и, понизив голос, спросил:
— Что?
— Помнишь, как много лет назад с моей сестрой случилось несчастье? — так же тихо ответил Лоренцо.
— Да. — Старик нахмурился.
— Теперь несчастье случилось с моей племянницей.
— Святая Дева! — Пепе отшатнулся. — Лючия?
— Она похищена, — подтвердил синьор. — Ее увезли из монастыря под Пармой, предъявив подложное письмо. Помнишь Франциска?
Пепе кивнул: еще бы не помнить, хороший был парень, да только свернул в жизни не в ту сторону и подался в попики. Нет, против католической церкви старик ничего не имел и даже считал себя верующим, но в его понимании стать монахом или попом было не слишком достойным для настоящего мужчины.
— К нему приходил один опасный малый, судя по всему, француз, — продолжил Лоренцо. — Он интересовался адресом монастыря, где воспитывалась Лючия, и пытался убить Франциска. Тот сумел вырваться и поспешил предупредить меня, но, к сожалению, мы опоздали: девушку уже увезли.
— М-да, — крякнул Пепе и глубоко затянулся. — Ты говоришь, приходил француз?
— Он говорил с французским акцентом.
— Прикажи обшарить все гостиницы и таверны, отправь людей в порты, пусть приглядят за дорогой на Милан и перевалами в Швейцарию, — посоветовал старик. — Как я понял, полицию в это дело ты впутывать не хочешь?
— Верно, — подтвердил синьор.
— Ну, в наших местах все полицейские и жандармы свои ребята, — хитро усмехнулся Пепе. — Они тоже могут помочь.
— У них есть свое начальство, — возразил Лоренцо.
Старик пренебрежительно отмахнулся — начальство далеко, а родня рядом. Любой из тех, кто сейчас носил форму полицейского или жандарма, крепко прирос корнями к родной земле, а семьи, из которых они вышли, хоть чем-то, да обязаны уважаемому синьору. Разве можно забыть об этом?
— У тебя уже просили выкуп?
— Пока нет. — Лоренцо тяжело вздохнул. — Мне не хочется даже думать, что племянница может разделить участь своей несчастной матери.
Он поднял глаза на статую Святой Девы, украшавшую секретер из красного дерева, инкрустированный перламутром и позолоченной бронзой. Набожно перекрестившись, синьор неожиданно схватил Пепе за руку.
