Дважды уговаривать не пришлось.
— Спасибо, тогда я пошла.
Выходя, остановилась и спросила:
— Катерина Степановна, помните, вы спрашивали меня о том, почему я не замужем.
— Да, что-то такое было? — припомнила Катя.
— Вы тогда еще сказали, что мы, молодые, ничего не понимаем в любви. Что вы имели в виду?
— Я? Не помню уже.
— Когда вспомните, скажете?
— У тебя что-то случилось?
— Просто хочу спать.
— Иди, иди, девочка, поспи. Потом поговорим, — Катя с сочувствием посмотрела на нее. Анна вышла.
Зоя Васильевна, прежде чем направиться в свой кабинет, заглянула к Кате. То, что она увидела, испугало ее. Катя отрешенно сидела за столом, на котором в беспорядке были разбросаны листы. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль. По лицу текли слезы.
— Катюша, милая, что случилось? С Сашкой что-то? — она подошла к Кате, склонилась над ней и обняла.
— С Сашкой все в порядке, — Катя всхлипнула. — Зоя, не поверишь. Я читала статью и обрыдалась.
— Какую статью? Катюша, да что с тобой? — Зоя Васильевна присела рядом за стол и стала собирать листы. — Эту, что ли? А что это?
— Миллионерша наша написала.
— Как миллионерша? Так быстро?
От удивления она на некоторое время замолчала. Потом посмотрела на Катю. Та вытирала глаза платком.
— Говоришь, хорошо написала?
— Я бы сказала, талантливо. Только описок много. Говорит, всю ночь работала.
— А где она сама?
— Спит у тебя в кабинете. Грустная такая.
— Ладно, пусть спит. Что там у нас, все в порядке?
— Да, не переживай. Может, кофе сделать?
— Сделай, а я, пока есть время, прочту, а то мне к двенадцати в типографию.
Зоя была поражена прочитанным. Откуда эта девочка все узнала? Как смогла так тонко все подметить, прочувствовать? И кто ей мог рассказать такую трогательную историю? Плакать, правда, Зоя не стала, но задумалась надолго. Её раздумья прервал приход Анны.
— Здравствуйте, Зоя Васильевна. А вы давно уже пришли? — девушка выглядела уставшей и измученной.
— В десять.
— Надо было меня разбудить, а то неудобно как-то…
— Ой, условности. Ты же работала всю ночь, мне Катя рассказала. Присаживайся, поговорим, — и она жестом пригласила девушку за стол.
— Все так плохо? — со страхом спросила Аня, указывая взглядом на листы в Зоиных руках.
— Да нет. Неплохо. Напротив, даже здорово! — Зоя говорила правду, поэтому говорила с удовольствием. — Честно сказать, не ожидала. Только объем слишком большой.
— Я же говорила Катерине Степановне, что можно сократить, что сочтете нужным.
— Возможно, возможно. Но это не всегда себя оправдывает. Целостность теряется, — Зоя положила свою руку на руку девушки. — Мы вот что сделаем. Мы разобьем это на три части и пустим в три номера.
— Спасибо.
— А как подпишешься? Своим именем или псевдонимом?
— Подпишусь просто именем, без фамилии, можно?
— Хозяин — барин. Значит, Анна?
— Нет, просто Нюта, — произнесла, но почему-то не услышала той нежности, той мелодии, которая звучала из уст Андрея.
— Нюта? — Зоя удивленно посмотрела на девушку. Вот уж не ожидала такой простоты, — Немного вульгарно, по-моему.
— Нормально.
— Как знаешь.
— Зоя Васильевна, я тут еще кое-что придумала. Можно сказать?
— Конечно, почему спрашиваешь? У меня инициатива не наказуема, — Зоя Васильевна приготовилась внимательно слушать.
— Вы не могли бы связаться со своей знакомой Риммой, чтобы она сказала, есть ли в УТОСе какой- то счет. Наверняка, есть. А может, существует фонд помощи слепым? Пусть скажет.
— Интересно, — Зоя хмыкнула. — А зачем тебе?
— Во-первых, я хочу его разместить в конце статьи. А во-вторых, пообщаюсь с друзьями на предмет пожертвований.
Зоя Васильевна несколько раз моргнула, потом спешно отпила из стакана воды и только после этого сказала:
— Ты меня поразила. Молодец!
— И еще, узнайте конкретно, что там у них за проблемы со сбытом продукции, которую делают на заводе. Я отца подключу, может, посодействует. Я не обещаю, но попробую.
— Ну ты даешь!
— Просто не люблю, когда мне не верят, что я хочу помочь.
— Это кто же засомневался?
— Да все, с кем я общалась эти три дня.
— Хорошо, я все узнаю и завтра скажу. А сейчас можешь ехать домой спать. Завтра, на свежую голову, придумаем, чем тебе заняться еще. Договорились?
— Спасибо, очень кстати, а то у меня голова разболелась, — Анна поднялась.
— Ань, ты меня случайно не подвезешь, а то я в типографию опаздываю? — спохватилась Зоя Васильевна. — Тебя сегодня на какой машине привезли?
— Я сегодня на трамвае, — Анна улыбнулась. — Идеи собираю, мне понравилось.
— Да? Ну тогда до свидания.
Анна не ответила, так как опять зевнула, вместо этого помахала рукой. Зоя Васильевна проводила ее долгим взглядом.
На улице Аня задумалась, куда ей податься. Спать она, конечно, хотела и чувствовала себя как разбитый градусник, но больше всего хотелось поделиться с кем-то. Ей во что бы то ни стало, нужно было излить все, что накопилось за вчерашний день. Там, внутри, было столько возмущения и отчаяния, столько боли и гнева одновременно, что можно было завыть. Но кому она могла это рассказать? Светским подругам? Им будет неинтересно. Маме? Но она не привыкла с ней делиться. Отцу? Ему, пожалуй, можно. Но и ему всего не расскажешь. О Господи!
Аня остановила такси.
— Куда едем, красавица?
— Сейчас соображу, — на это ушло одно мгновение. — Пожалуйста, в центр диагностики глаза, или как там он называется.
— Ясно, — водитель уверенно тронулся с места. — Аллергия, небось?
— Почему аллергия? — Аня с удивлением посмотрела на таксиста.
