— Мисс Армитидж, вот что я вам скажу: вчера днем леди Джоселин приходила сюда и стояла напротив моего дома. Некоторое время она просто стояла и смотрела на окна. Скорее всего, она размышляла, стоит ли порвать со своими опасными сообщниками. Мне кажется, она собиралась встретиться со мной, и если бы она отважилась, сейчас она была бы жива. Позднее я позвонила ей, чтобы предостеречь, но к тому времени она уже передумала.
Линдолл прижала ладонь к горлу и прошептала:
— Речь идет о смерти мисс Коллинз?
— Мисс Армитидж, если вы знаете что-нибудь, что имеет отношение к смерти Нелли Коллинз, убедительно прошу вас сообщить об этом мне. Произошло уже два убийства. Возможно, вам, как Нелли Коллинз и леди Джоселин, грозит опасность.
Линдолл уронила руку на колени.
— За себя я не боюсь, — как ребенок, заверила она, — и если бы не Филип… Ему и без того нелегко… из-за Энн… и не только…
Мисс Силвер понимающе улыбнулась, зная, что эта улыбка ободряет собеседников, вселяет в них надежду и побуждает довериться ей.
— Дорогая, какой бы мучительной ни была истина, в ней спасение. Когда речь идет о преступлении, ложь с благими намерениями и скрытность сулят опасность. Всем нам приходится порой терпеть боль — боюсь, сэр Филип Джоселин уже немало выстрадал. Вы не поможете ему, утаивая то, что поможет восторжествовать правосудию.
Линдолл взглянула на нее в упор.
— Пелем говорит, что подозрение может пасть на Филипа. Его подозревают?
Мисс Силвер не ответила на вопрос, кашлянула и спросила:
— Пелем? Кто это?
— Партнер в фирме поверенного Филипа. Кроме него и мистера Кодрингтона, в фирме не осталось юристов. Он был в гостях у Лиллы, когда Филип пришел и объявил, что Энн умерла. Пелем говорит, что я ничего и ни с кем не должна обсуждать, потому что Филип под подозрением. Этот разговор состоялся после ухода Лиллы.
— А он полагал, что вам кое-что известно?
— Нет. Откуда он мог знать?
— Вы уверены? Кто-нибудь еще знал?
— Только Энн.
— Вы сами сказали ей?
— Да.
— Потому, что это касалось Нелли Коллинз?
— Да.
— И что же ответила Энн?
— Объяснила, что это может повредить Филипу… — ее голос задрожал. — И я поклялась молчать.
После краткой паузы мисс Силвер заметила:
— Думаю, вы не обязаны держать слово.
Линдолл согласно закивала.
— Да, я не могу молчать. Когда Пелем ушел, я долго думала, потом позвонила Дженис и расспросила ее о вас. Она заверила, что вы очень умны и добры, что вам можно доверять — вот я и хочу довериться вам. Был один случай… еще до того, как Филип и Энн переселились в город. Кажется, двенадцатого… да, в среду, двенадцатого числа. Кто-то сказал мне, что в одном магазине есть эмалированные кастрюли, и Лилла попросила меня сходить за ними, но кастрюль там не оказалось. На обратном пути я встретила Энн — по крайней мере, мне показалось, что я вижу Энн. Она стояла спиной ко мне и собиралась войти в парикмахерскую «Феликс».
— На Шарлотт-стрит? — уточнила мисс Силвер.
Кровь отхлынула от лица Линдолл.
— Как вы догадались?
Мисс Силвер кашлянула.
— Прошу вас, продолжайте, мисс Армитидж. Я внимательно слушаю вас.
«Она и вправду все знает», — мелькнуло в голове Лин.
Как ни странно, это ее не испугало — напротив, подбодрило. Если она сделала ошибку, мисс Силвер поможет исправить ее. Немного успокоившись, Лин продолжала:
— Я не знала точно, действительно ли вижу Энн, не знала, заметила ли она меня. Но мне не хотелось, чтобы она подумала… Словом, я вошла в салон следом за ней. Там ее не оказалось. Девушка за прилавком была занята и не обратила на меня внимания. Я заглянула в кабинки, уверенная, что Энн в одной из них, но нигде ее не нашла. В конце коридора я увидела зеркальную дверь, открыла ее и попала в тесное и темное помещение. Там была лестница, ведущая вверх, и дверь. Дверь оказалась прикрытой неплотно, в щель пробивался свет. Я услышала, как Энн сказала: «Я могла бы написать Нелли Коллинз сама. Она безобидна». А мужчина… мужчина ответил….
— Продолжайте, дорогая.
Линдолл устремила на нее застывший, невидящий взгляд. Едва шевеля губами, она закончила:
— Он сказал: «Это не вам решать».
— И это все?
— Потом я убежала, — она глубоко вздохнула и словно очнулась. — Я перепугалась… еще никогда в жизни мне не было так страшно. Я сделала глупость…
Мисс Силвер кашлянула.
— Не думаю.
Последовало молчание. Линдолл откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она чувствовала себя так, словно только что взобралась по крутому склону на вершину холма и теперь задыхалась. А еще она боялась посмотреть вниз и узнать, что ждет ее впереди.
Голос мисс Силвер прервал череду ее мыслей.
— Вы сообщили леди Джоселин, что случайно подслушали ее разговор. Когда это случилось?
Лин открыла глаза.
— Когда я прочла о смерти мисс Коллинз в газетах.
— Можно узнать, как восприняла ваши слова леди Джоселин?
Линдолл подробно рассказала, умолкая только для того, чтобы перевести дыхание. Мысленно она видела Энн, разливающую чай, сидящую у камина, объясняющую, что она может навредить Филипу.
— Она сказала, что я допустила ошибку. Объяснила, что я могу навредить Филипу, и я дала обещание…
— Понимаю. Мисс Армитидж, вы были близко знакомы с леди Джоселин до того, как она уехала во Францию?
Этот внезапный поворот озадачил Лин. Она выпрямилась.
— Мы гостили в Джоселинс-Холте вскоре после того, как ее мать умерла. До этого я с ней не встречалась. Она была уже совсем взрослой — в отличие от меня, но относилась ко мне чудесно. Я полюбила ее всем сердцем. Когда они с Филипом объявили о помолвке, я была без ума от Радости. На свадьбе я была подружкой Энн.
— Если вы жили в одном доме, значит, вы бывали друг У Друга в комнатах, иногда раздевались и переодевались вместе. Не было ли у леди Джоселин какой-нибудь особой приметы, позволяющей опознать ее?
— Нет, ни единой. Об этом меня расспрашивали все родственники, когда она вернулась. Но мне было нечего ответить.
Мисс Силвер устремила на нее проницательный взгляд.
— Скажите, вы заметили бы темно-коричневую родинку размером с шестипенсовую монету выше левого колена?
— Разумеется. Но никакой родинки у нее не было.
