«Интересно, — подумал Генри, — Берти выплачивает теперь Фрэнку его содержание?» В любом случае дело не вызывало ни малейших сомнений. Обдумав все еще раз, Генри пришел к выводу, что нет вообще ни одной причины, по которой он должен звонить мисс Мод Силвер. После чего отыскал телефон и позвонил ей.
Глава 15
Он вошел в ее приемную и очень скоро оказался препровожден в удивительно старомодный кабинет. Со времен Чарлза Морея мебели здесь только прибавилось, а стулья окончательно вышли из моды. Генри они напомнили стулья, на которых он сидел еще школьником, навещая бабушкиных и дедушкиных знакомых. Вся каминная полка была заставлена фотографиями в дешевых рамках.
Сама мисс Силвер сидела за массивным добротным столом средневикторианской эпохи. Это была маленькая особа с длинными мышино-серыми волосами, собранными на затылке в пучок, и опускающейся на лоб аккуратной волнистой челкой. Просуществовав на голове мисс Силвер именно в таком виде весь период повального увлечения стрижками «под фокстрот» и «под мальчика», эта прическа соответствовала теперь едва ли не последним веяниям моды, что, впрочем, оставляло ее хозяйку совершенно равнодушной, тем более что какую бы прическу ни выбрала себе мисс Силвер, и она сама, и прическа все равно выглядели бы одинаково старомодными.
Мисс Силвер была одета в опрятное платье отталкивающего серого оттенка. В ее невыразительном лице не было ни намека на талант или характер. Косметика или пудра никогда не оскверняли ее гладкую желтоватую кожу. Мисс Силвер вязала маленький белый шерстяной носок и, когда появился Генри, как раз считала петли. Через минуту она подняла глаза, кивнула и тихим бесцветным голосом произнесла:
— Да садитесь же, бога ради.
Генри уже от всей души жалел, что пришел сюда. Он просто не представлял, зачем ему понадобилось узнавать адрес этой несчастной женщины, звонить ей, да еще и приходить лично. Во всем этом не было ни малейшего смысла. Если бы у него хватило мужества, он немедленно бы поднялся и вышел. Но, поскольку мужества ему не хватило, он просто молча сидел и смотрел, как мисс Силвер откладывает вязание на чистый лист промокашки и достает из верхнего левого ящика своего стола тетрадь в ярко-голубой обложке. Открыв тетрадь, мисс Силвер записала в нее имя Генри, его адрес и, держа ручку наготове, подняла на него взгляд своих кротких глаз:
— Итак, капитан Каннингхэм?
Генри подумал, что в жизни еще не чувствовал себя так глупо. Еще он подумал, что обязан этим исключительно Хилари.
— Боюсь, — выдавил он, — я напрасно решил вас побеспокоить.
— Вам станет лучше, если вы все мне расскажете. Не знаю, читали ли вы Теннисона. Мне кажется, он замечательно это выразил:
Рассказать о своем горе? Иными словами, труднее всего начать. Дальше вам будет легче.
— Дело Эвертона, — отрывисто сообщил Генри.
— Дело Эвертона? Понятно. Но оно ведь закрыто, капитан Каннингхэм.
Генри нахмурился. Однако соображение, что большим дураком, чем теперь, он едва ли уже себя выставит, придало ему мужества.
— Вы что-нибудь помните об этом деле?
Мисс Силвер вернулась к своему рукоделию.
— Все, — ответила она, с невероятной быстротой работая спицами.
— Я тут его просматривал, — сообщил Генри. — Прочел материалы следствия, записи суда.
— Зачем? — осведомилась мисс Силвер.
— Тогда я большую часть упустил. Был за границей. И хочу вам сказать…
— Лучше не надо, — остановила его мисс Силвер. Ее спицы так и сверкали. Она мягко на него посмотрела. — Видите ли, капитан Каннингхэм, я всегда предпочитаю Делать собственные выводы. Скажите, каким образом я могу быть вам полезна, и я постараюсь помочь.
— Все дело в Мерсерах. Они были главными свидетелями обвинения. Не знаю, помните ли вы…
— Дворецкий и экономка мистера Эвертона. Так?
— Мне бы хотелось получить об этой парочке некоторую информацию.
— Какого рода информацию?
— Все что удастся найти. Их прошлое, настоящее — в общем, все. Видите ли, мисс Силвер, есть мнение, что на суде они лгали. Лично я не вижу, зачем бы им это понадобилось, но если так, на это должны были быть веские причины. Поэтому интересно было бы знать, не улучшилось ли с тех пор их благосостояние. Собственно, мне хотелось бы знать о них все, что возможно. Сомневаюсь, что вам удастся найти против них что-нибудь серьезное, просто… В общем, я просто хочу убедить одного человека, что ничего хорошего из пересмотра этого дела не выйдет. Вы меня понимаете?
Мисс Силвер уронила вязанье в подол и сложила на нем руки.
— Давайте проясним ситуацию, капитан Каннингхэм, — проговорила она своим тихим голосом. — Если вы меня нанимаете, то нанимаете затем, чтобы я нашла для вас факты. И, если я эти факты найду, обратно их спрятать уже не удастся. Они могут соответствовать вашим ожиданиям, а могут и нет. Людям не всегда нравится узнавать правду. — Мисс Силвер с мягкой укоризной кивнула. — Вы даже не представляете, как часто это случается. Правда нужна очень немногим. Остальные хотят, чтобы подтвердились их ожидания, а это разные вещи. Совершенно разные. Я не могу обещать, что все мною найденное укрепит вас в вашем теперешнем мнении. — Она нерешительно кашлянула и снова вернулась к своему вязанью. — Лично у меня о деле Эвертона давно уже сложилось свое.
Эти слова произвели на Генри необыкновенное впечатление, хотя он и представления не имел почему.
~ И что вы об этом думаете?
— Я бы предпочла пока промолчать. — Она отложила вязанье и снова взяла ручку. — Значит, вы хотите, чтобы я собрала для вас любую доступную информацию о чете Мерсеров. Вы можете продиктовать мне их полные имена?
— Да, я только что читал материалы дела. Альфред и Луиза Кьеза Мерсеры.
— Ее девичьей фамилии, вы, я полагаю, не знаете?
Генри покачал головой:
— Боюсь, что нет. Собственно, я не знаю о них ничего, кроме того, о чем они сами упомянули в своих показаниях. Я не знаю даже, где они живут и чем сейчас занимаются, а хотел бы.
Мисс Силвер записала что-то в своей ярко-голубой тетради и снова посмотрела на Генри.
— Моя помощь будет гораздо эффективнее, капитан Каннингхэм, если вы мне доверитесь. В этом отношении почти все клиенты одинаковы: каждый старается о чем-то умолчать, и как раз то, о чем он умалчивает, помогло бы мне больше всего. В конце концов это все равно выходит наружу, но, если сразу
