сейчас. Он стал подыскивать подходящие слова для выражения своей благодарности, вдохновленный цитатой из Альфреда Теннисона:
Теперь-то он сумеет произвести впечатление.
Фрэнк обогнул мыс, и перед глазами возникла Черпая скала, маленькая и далекая. Ему потребуется не меньше четверти часа, чтобы добраться туда. Вчера утром он не доплыл до нее, но был достаточно близко и сумел подробно разглядеть ее. Она была как бы продолжением мыса.
Со стороны берега скала была гладкая и поднималась отвесно. Со стороны моря, где ее подтачивали волны, в ней образовалось несколько выступов, па которые во время приливов можно было взобраться и при хорошей погоде погреться на солнышке.
Подплыв поближе, Фрэнк увидел, как женщина в черном купальном костюме нырнула в воду со скалы и поплыла к берегу. Она плыла энергично, не поворачивая головы. Фрэнка она не заметила.
Инспектор приблизился к скале и стал огибать ее. Возможно, он прибыл слишком рано или слишком поздно — он не знал, чего ждать. Мисс Силвер, в сущности, сказала ему очень немного. Он должен был доплыть до Черной скалы и постараться, чтобы его не заметили. Там, возможно, будут двое. То, что произойдет между ними, может иметь большое значение.
Фрэнк греб медленно. Пока появилась лишь одна женщина, которая плыла к берегу. Тут же Фрэнк услышал голоса — сначала мужской, а потом женский. Чтобы разобрать, о чем они говорят, надо было подплыть поближе. Он сделал еще несколько гребков и смог различить слова. Говорил мужчина, это был Джеймс Хардвик:
— Не знаю, смогу ли я сделать что-то еще.
Женщина засмеялась:
— Можете придержать язык.
— Не смогу, если арестуют мисс Эннинг.
— Почему?
— Я же говорю, я видел вас. Я шел за Пеппи, видел, как она спустилась к домику. Она, наверное, до смерти перепугала вас, но вас она не заметила. Вы, я думаю, стояли у скалы, где проходит тропинка. Едва Пеппи спустилась и вышла на пляж, вы бегом поднялись наверх.
Женщина засмеялась опять:
— О нет, это была не я! На такое я не способна. Я лежала в постели и спала. У меня болела голова, я ушла к себе рано и приняла две таблетки снотворного. Кармона была со мной. А когда все пошли спать, она снова заглянула ко мне, чтобы убедиться, что я сплю.
— Кармона подала вам таблетки и видела, что вы отпили что-то из стакана. Где-то после половины одиннадцатого она зашла в вашу комнату. Вы дышали так, как будто бы спали. Времени до встречи в домике оставалось много — час, а может, и больше. И все же вы не рассчитали, хотя у вас и было достаточно времени. Конечно, вы не знали, что у Пеппи тоже была назначена встреча. Приди она на минуту-две раньше — она оказалась бы очень неудобным свидетелем.
— Это полный абсурд, — твердо заявил женский голос. — Не можете же вы всерьез предполагать, что я в полночь отправилась в пляжный домик на свидание с Эланом Филдом? Это не в моих правилах, уверяю вас!
— Нет, конечно. Я не это имел в виду.
— А что же тогда?
— Он, наверное, шантажировал вас.
— Смею вас заверить, что в моей жизни нет ничего, что дало бы ему для этого повод.
— Есть факты, которые можно понять превратно или которые затрагивают других людей. Я знаю только одно: в среду ночью вы поднялись с пляжа сразу после того, как туда спустилась Пеппи. Она вскрикнула, когда подошла к домику, и я стал было спускаться вслед за ней, но услышал, что по тропинке кто-то бежит. Я едва успел уйти с дороги, как мимо прошли вы.
— Это была не я.
Джеймс ничего не ответил, а женский голос раздраженно сказал:
— Была ночь. Вы не можете быть уверены, что видели меня.
— Вас я узнал.
— Каким образом? — резко спросила она.
— Как узнают людей? По росту, походке… нет, я бы сказал — по манере бегать. Это более индивидуальная черта, чем походка, особенно у женщин. Очень немногие женщины бегают так хорошо.
— Когда же вы могли видеть, как я бегаю?
— В прошлом году, когда мы гостили с Эстер в Вулакомбе. Увидел в первый же день. Вы бежали нам навстречу по песку. Я еще подумал, что никогда не видел, чтобы женщина бегала так хорошо. А ночью в среду вы бежали таким же ровным шагом, в то время как Пеппи спотыкалась и хватала ртом воздух. Кроме того, летние ночи не такие уж темные. Я узнал вас, когда вы пробегали мимо.
Потом, когда я уже был в домике и обнаружил, что Филд убит…
Женщина прервала его все таким же резким тоном:
— Мне кажется, вам и самому есть в чем признаться полиции.
— Думаю, что да. Мне следовало сразу же позвонить им.
— Они захотят узнать, почему вы не позвонили.
— Да, — Джеймс немного помолчал, а затем продолжил:
— Я не знал, почему вы его убили. И не хотел знать.
Надеялся, что могут быть смягчающие обстоятельства. К тому же вы — моя гостья. И я решил, что буду молчать, если только не арестуют кого-то другого. Молчать после этого я бы не смог. А вы тем временем убили эту девушку.
Женщина засмеялась:
— А вам ее жаль? Как это похоже на мужчин! Она была подлой шантажисткой, ее заботило только одно — как набить свой кошелек. Она приходила в домик с этим иностранцем, которого допрашивала полиция. Я слышала, как они шли по гальке, но скрыться уже не успела. Я стояла за полотенцами, которые висели в конце домика. И все же, если бы они подняли тревогу, я бы сумела уйти, пока они добрались бы до телефона. Но у них были свои дела.
Мужчина склонился над телом и стал его обыскивать. Он искал какую-то бумагу, и, когда нашел ее, больше его ничего не интересовало. В какой-то момент он повернул фонарь, и луч его упал мне на лицо. Полотенце свалилось, и эта девчонка заметила меня. Тогда я этого еще не знала. Она не закричала, ничего не сказала мужчине.
Только заметила, когда он поднялся, что ему надо вымыть руки и что нельзя возвращаться той же дорогой — как бы на кого не наткнуться. Был отлив, и они легко нашли лужу, а потом поднялись наверх в другом месте.
Я ждала, пока они не ушли, но скрыться не успела — по тропинке спускалась Пеппи.
Женщина говорила так, словно рассказывала о самых обыденных вещах: вот, мол, такая досада,
