себя, девушка вполне могла передумать. Но ведь она позвонила через длительное время, вполне достаточное для того, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. И позвонить ее заставила крайняя необходимость и страх. Сначала позвонила, а теперь отменила встречу. Если причиной звонка стал страх, то причина эта и теперь никуда не исчезла: голос девушки дрожал от напряжения и страха. Она боялась собственного голоса, боялась сказать слишком много. Настолько боялась, что была не в силах соблюсти элементарные правила этикета. Миссис Дейл Джернингхэм прекрасно воспитана. Если бы не страх, она бы смягчила отказ словами извинения и сожаления. Но она даже не попыталась это сделать. В ее сознании не осталось места для чего-нибудь еще, кроме страха и связанной с этим спешки.
Мисс Силвер обстоятельно обдумала все это. Затем повернулась вправо и вынула из ящика тетрадь в ярко-голубой блестящей обложке. Пристроив ее на удобном холмике из свитера, мисс Силвер открыла страницу с заголовком «Миссис Дейл Джернингхэм». Под ним было записано содержание разговора в поезде, там же лежали несколько газетных вырезок. Мисс Силвер полностью погрузилась в их изучение.
Комната, где сидела пожилая дама, была обставлена в викторианском стиле и выглядела довольно весело: яркий брюссельский ковер, плюшевые портьеры переливчатого синего цвета. Напротив пустого камина стоял экран в рамке из того же желтого орехового дерева, что и письменный стол, украшенный таким же аляповатым резным орнаментом. Оливково-зеленое полотно экрана покрывал вышитый крестиком узор из маков, васильков и пшеничных колосьев. Перед камином лежал черный шерстяной коврик. Каминная полка была заставлена фотографиями в серебряных рамках. На цветастой стене над ними висела гравюра Милле «Черный брауншвейгц» в рамке из желтого клена. Остальные стены украшали такие же гравюры: «Пузыри», «Пробуждение души» и «Монарх из Глена» Лэндсира. По обеим сторонам камина стояли смешные старомодные стулья с выгнутыми ножками, покрытыми чрезмерно пышной резьбой, мягкими сиденьями и круглыми спинками.
Мисс Силвер замечательно соответствовала обстановке: маленькая и аккуратная дама, пожилая, с пучком и завитой челкой, спрятанной под сетку. Общую гармонию нарушал только телефон, нелепо торчащий на потертой зеленой кожаной поверхности стола. Новый, сверкающий, искусно сделанный аппарат, лишенный завитушек, яркого цвета и резьбы, словно провозглашал, что почти сорок лет прошло с тех пор, как умерла королева Виктория, и наступила новая эра.
Маленькие, затерявшиеся среди фотографий часы, увенчанные деревянным эдельвейсом, пробили полчаса. Мисс Силвер положила тетрадь назад в ящик, осторожно опустила свитер Этель на левую сторону стола, потянулась к телефону и набрала код главной линии. Через несколько секунд, после щелчка, в трубке раздался низкий мужской голос:
— Полицейский участок, Ледлингтон.
Мисс Силвер откашлялась и отчетливо произнесла:
— Благодарю вас. Доброе утро. Я бы хотела поговорить с инспектором Марчем.
— Простите, кто его спрашивает?
— Мисс Мод Силвер.
К басу, очевидно, прилагались удивительно тяжелые ботинки. Мисс Силвер услышала мерный удаляющийся топот. Через некоторое время раздались не столь громкие шаги и знакомый голос сказал:
— Мисс Силвер? Как вы поживаете? Чем я могу вам помочь?
В трубке раздалось тихое покашливание старой дамы. Этот звук заставил Рэндала Марча перенестись на много лет назад, в классную комнату, где перепачканный чернилами мальчик и две куда более опрятные девочки внимали мисс Силвер, обучающей их чтению, письму и арифметике. Конечно, в те дни мисс Силвер была намного моложе, но Рэндалу казалось, что она нисколько не изменилась за прошедшие годы. Добрая, старомодно одетая, чопорная, умная — о, очень умная! — и решительная. Такой мисс Силвер была двадцать семь лет назад, такой осталась и сейчас. С тех пор они поддерживали с ней хорошие отношения — его мать, сестры и он сам, хотя между встречами случались долгие перерывы. Правда, совсем недавно им пришлось довольно тесно сотрудничать. Марча перевели в Ледлингтон из Мэтчли, а именно в Мэтчли произошла ужасная denouement[6] дела с ядовитыми гусеницами. Если бы не мисс Силвер, Марч, вполне вероятно, сейчас лежал бы в могиле на семейном участке кладбища, вместо того чтобы с благодарным вниманием слушать ее голос:
— Спасибо, Рэндал, у меня все хорошо. Надеюсь, ты освоился на новом месте. Ледлингтон — очаровательный старомодный городок, хотя и несколько подпорченный новостройками.
«Чего она хочет? — подумал Рэндал Марч. — Она же позвонила мне не затем, чтобы поговорить об архитектуре. Что она задумала?»
— Надеюсь, от твоей дорогой матушки не было плохих вестей, — продолжала мисс Силвер.
— О, только хорошие. Она совсем не стареет.
— А милые Маргарет и Изабель?
— Цветут.
— Пожалуйста, передай им от меня привет, когда будешь писать. Но тебя я надеюсь вскоре увидеть.
«О, обязательно увидите, если уж надумали!» Марч не сказал этого вслух, он лишь добродушно усмехнулся.
Мисс Силвер продолжала говорить:
— Я решила ненадолго приехать в Ледлингтон, чтобы отдохнуть.
— Отдохнуть? — требовательно переспросил Рэндал.
— Надеюсь. И хотела попросить тебя порекомендовать мне какой-нибудь тихий пансион, не слишком дорогой. Я уверена, ты знаешь, что бы мне подошло.
— Ну, не знаю…
— Я бы хотела приехать сегодня днем. Если ты будешь так любезен и наведешь справки о пансионе.
— Да, конечно.
— Я могу позвонить в участок, а на случай, если тебя там не окажется, ты можешь оставить записку.
Инспектор Марч пообещал сделать все, о чем она попросила, и повесил трубку. Ему очень хотелось узнать, чем же так заинтересовалась мисс Силвер. Это не могло быть дело Коул — или могло? Рэндал ощутил внутреннее волнение. Если мисс Силвер собирается приехать в Ледлингтон, значит, она учуяла след. А все эти разговоры об «отдыхе», «дорогой матушке», «милых Маргарет и Изабель» и приятном пансионе — для отвода глаз. Она только совсем недавно отдыхала в доме своей племянницы Этель. Рэндал не просто знал об этом — он знал, что мисс Силвер в курсе того, что ему это известно. И ей не удастся запудрить ему мозги. Он ведь хорошо знает милую мисс Силвер!
Инспектор отправился добывать сведения о пансионах.
Глава 28
Судебное разбирательство началось на следующий день в деревенском клубе. Местные жители явились в полном составе: мисс Коул, одетая в траур, сидела между своим братом Джеймсом и его полной чувствительной женой. Компания из Тэнфилд-Корта. Уильям, преисполненный чувства собственной важности из-за того, что он был последним, кто видел Сисси живой. За исключением, конечно, Пелла, которого теперь все дружно называли «убийцей». В том же зале присутствовал и инспектор Марч, очень прямой и подтянутый, а также коронер и старый доктор Уильям Крик. Когда-то он помогал Сисси появиться на свет и знал о большинстве присутствующих практически все. Рядом с невозмутимым молодым констеблем сидел сам подозреваемый. Волосы его были страшно взлохмачены, лицо покрыла землистая бледность, упрямый, выдающийся вперед подбородок зарос щетиной. Пелл, казалось, не обращал на окружающих никакого внимания и все время зевал, показывая желтые зубы. Мисс Силвер, устроившаяся в
