Якобы парню, с которым собирался начать дело, но потом, видите ли, услышал о нем что-то компрометирующее. А потом вдруг сказал, что вывихнул большой палец, и придется ей закончить письмо. Он продиктовал это «не могу», потом вырвал у нее лист и сказал, что такие каракули посылать нельзя, что придется звонить.
Она говорит, он перед этим так ее запугал, что она еле могла держать ручку. — И знаете, любой суд в мире признал бы в этих каракулях записку самоубийцы! Ему предъявлено обвинение в покушении на убийство жены, но после показания Харрисонов, его, видимо, привезут сюда и привлекут за убийство миссис Грэхем. На металлическом пруте, который он уронил, нашли отпечатки пальцев. Если это его — все сойдется!
Мисс Силвер осторожно покашляла.
— Действительно, миссис Блаунт спасло Провидение.
— По-моему, она боялась этого типа уже давно. Не сомневаюсь, это он подстроил гибель отца и первой жены, И он возомнил, что ему и дальше все сойдет с рук. Я тут что подумал: надо бы подбить Уорпла выдать некоторую полезную информацию. Кстати, мы решили в понедельник исследовать павильон. Найдем мы там золотую посуду или нет, но, как я понял, Уорпл и Блаунт оба были уверены, что она там есть, и собирались всю эту роскошь найти. За это им положена законная премия! Не знаю, сколько стоит сейчас золотой сервиз восемнадцатого века. Здесь его хорошо не продать, вывезти золото за границу в переплавленном виде тоже нелегко, но, конечно, есть какие-то способы! Жулики — народ изобретательный. Только знаете, у меня как кость в горле застряло, что Блаунт был готов выложить семь тысяч фунтов. Неслыханные деньги за такой дом. Конечно, что-то они вернули бы при перепродаже, но красная цена этому дому — четыре тысячи. Но не факт, что они могли рассчитывать даже на эту сумму, а не на меньшую.
Мисс Силвер уже трудилась над новым подарком. Это будет кардиган для ее племянницы Этель Бэркетт, подарок к Рождеству. Она начала со спинки. Со спиц свисали пять сантиметров резинки и пять сантиметров узора. Шерсть мягкая, глубокого дымчато-лилового цвета. В последнее время Этель несколько располнела, такой цвет подойдет к лицу и к фигуре. Недавно она купила серую юбку в темно-бордовую полоску, У мисс Силвер был образец такой же ткани, чтобы лучше подобрать цвет шерсти. Она задумчиво сказала:
— Благочинный Томас Дженкинсон упоминает не только золотую посуду, но и драгоценности, принадлежавшие его покойной жене. За этим словом может скрываться и много, и мало. Там определенно должны быть ценные кольца. Возможно, бриллиантовое ожерелье.
Фрэнк засмеялся.
— Или брошка за два пенса, а то и две!
Мисс Силвер продолжала сосредоточенно вязать.
— Полагаю, едва ли две брошки заслужили бы название драгоценностей. Я с тобой не согласна: мистер Уорпл, а благодаря ему и мистер Блаунт обладают большими сведениями, чем мы. Отчим мистера Уорпла и отец Мартина помнил рассказы своей бабушки о бунте Гордона. Помнишь, та молодая женщина, что вышла замуж в Йоркшир, а потом, овдовев, вернулась в Гроув-Хилл? Она присутствовала при смерти мистера Уоррена и могла подтвердить, что происходило в последние минуты его жизни. Она сказала Дженкинсону то, что он не решился вставить в книгу, чтобы «не вызвать Алчность у непорядочных людей». Она без всяких опасений могла повторить это внуку. Мы не знаем, что конкретно это было, но можем предположить, что сказанные на словах или написанные сведения эти дошли до Уорпла и были переданы Блаунту. Если в павильоне или под ним будет что-то обнаружено, как на это отреагирует закон?
Фрэнк поднял брови.
— Неужели есть хоть что-то, чего вы не знаете? Это не по моей части, но, как я понимаю, это будет трактоваться как находка клада. Если человек спрятал в землю что-то ценное, надеясь со временем достать его, то наследники его, по-моему, могут претендовать на это даже через много лет, но если он закопал не сам или если нет наследников, то клад теоретически принадлежит Короне. Если находка имеет историческую или археологическую ценность, ее передают в музей. Помните, как в Шотландии откопали римские серебряные вещи — сейчас они в музее Эдинбурга. Но поскольку нашедший получал чисто номинальную компенсацию за находку, то многие интересные вещи переплавлялись на металл, теперь же предпочитают оставлять человеку то, что имеет ценность художественную.
Мисс Силвер подняла голову.
— Вот и у меня такое же впечатление.
— Значит, мы мыслим с вами в одном направлении! — воскликнул Фрэнк и тут же поторопился продолжить:
— Что касается Уорпла, судя по тому, что я о нем слышал, он знает, что делает. Другими словами, с него все как с гуся вода, у нас к нему никаких претензий нет. Желание купить дом — не преступление, даже если ты собрался там что-то откопать. Уж этот щеголь никогда не пошел бы на убийство. Его стихия — финансовые сделки, а не всякие кровавые ужасы. Надо отдать ему должное: он всегда ухитрялся действовать в рамках закона. Его могут вызвать как свидетеля, и уж будьте уверены, он не станет упираться.
Мисс Силвер припечатала мистера Уорпла коротко:
— Все напоказ.
Глава 44
В понедельник утром плотник снял в павильоне пол — твердые дубовые доски, по которым бродило несколько поколений с тех самых пор, как их уложили году в тысяча семьсот пятидесятом по приказу богатого пивовара Генри Уоррена. Мог ли он представить, что спустя тридцать лет, узнав от надежного человека о планах против католиков, он, дождавшись ночи, собственноручно поднимет крайнюю доску у стены, где положено стоять тяжелой дубовой лавке, чтобы спрятать под ней золотые блюда (которых у него тогда еще не было) и драгоценности и безделушки жены .(которая тогда еще была жива-здорова). К счастью, удобная форма павильона — в виде восьмигранника — и пространство под полом позволили ему это сделать. Последняя доска у стены была короткой. В ночь страшного нападения Мартин Хиклей оторвал эту доску. Драгоценные блюда обернули зеленым сукном и засунули как можно дальше под половицы. Для двух больших солонок пришлось выковырять часть грунта, но в конце концов все уместилось, а для шкатулки с драгоценностями было выкопано углубление.
Потом прибили доску на место, присыпали ее пылью, и уже ничто не указывало на то, что ее снимали.
Ярость мятежников была недолговечна, оставив после себя разрушенный дом и двух мертвецов. Мартин Хиклей погиб, когда выносил одну из картин хозяина, на него обрушился потолок; в это же время на Генри Уоррена упал камень с портика, после чего он прожил не больше двух часов. Старая, полузабытая история, пройдя сквозь девятнадцатый век и перекочевав в двадцатый, она повлияла на жизнь полудюжины людей, и двоих из них привела к смерти.
Такие мысли крутились в голове мисс Силвер, когда она наблюдала за тем, как рабочий воюет с досками. Проходя мимо, Фрэнк лукаво на нее посмотрел и тихо сказал:
— Я чувствую, что здесь требуется цитата. Неужели у Теннисона нет ничего подходящего?
Легким покашливанием она выразила неодобрение его непочтительности и меланхолично сказала:
— Я могу назвать уместную цитату, но ты ее уже слышал.
— Что же это?
— «Жажда наживы — вот Каина душа», — процитировала она, и в этот момент затрещала доска, и Фрэнк кинулся туда.
Николас и Алтея тоже смотрели во все глаза. Он держал ее под руку. Утро сияло. Раздался голос плотника:
