домой после приема, девушка упоминала, что сварила накануне какао и специально оставила его на плите в кастрюльке, чтобы быстренько разогреть перед сном. А когда речь зашла о таблетках, Конни сказала, что собирается растворить их в напитке, и мисс Эклс сказала, что это будет большая гадость. Они обсуждали это довольно долго, причем женщина утверждает, что несколько раз предостерегала Конни: не принимай ни в коем случае больше одной таблетки.
— Да, это я прочел в ее показаниях. Интересно, насколько все это правда?
Мисс Силвер сочла вопрос риторическим и промолчала.
— Знаете, сказать такое сейчас проще простого, — продолжал полицейский, — причем мисс Эклс сразу выглядит пророчицей. Она, похоже, из тех, кто всегда бывает прав и любит при этом производить хорошее впечатление?
Лицо пожилой дамы стало непроницаемым, и она сдержанно ответила:
— Полагаю, Рэнди, что многие из нас любят оказываться правыми и плюс к тому во всех жизненных ситуациях, даже непростых, заботятся о том, какое впечатление они производят.
— Вы хотите сказать, что в природе человека подавать себя в наиболее выигрышном свете?
— Да, и перед полицией в том числе…
Мистер Марч сосредоточенно смотрел на огонь в камине.
— А что вы сами думаете о мисс Эклс?
Мисс Силвер сдержанно улыбнулась:
— Очень занятная особа: держит руку на пульсе всех деревенских событий и олицетворяет собой общественное мнение. А родственные отношения с Рептонами придают значимость ее персоне.
— Сказать проще, сует свой нос в чужие дела и судит всех направо и налево.
— Она энергична, в любой ситуации знает, что делать, очень любит поговорить и обо всем имеет собственное мнение. У нее очень опрятный, аккуратный дом, а сад ухоженный, но какой-то безликий.
Рэндал рассмеялся:
— Хорошо, что я видел эту женщину и знаю, как она выглядит. Если бы любого другого попросили рассказать о человеке, он начал бы с описания внешности, а вы ни словом об этом не обмолвились. Интересно, почему?
Мисс Силвер одарила бывшего ученика своей милой, особенной улыбкой:
— Ничего удивительного, мой дорогой Рэнди. Она ведь сказала мне, что встречалась с тобой.
— Ах так, тогда конечно… Давайте вернемся к нашей проблеме. Есть два варианта: либо она сама растворила горсть таблеток в какао, либо это сделал кто-то другой. Причем этот другой или просто оставил напиток на плите, или вошел в дом вместе с девушкой и заставил выпить его. Обе версии мне чем-то не нравятся. Во-первых, вряд ли в том пузырьке оставалось много таблеток. Я сам разговаривал с Мегги Рептон в надежде вытянуть из нее побольше, чем Крисп.
— Ну и как, удалось?
— Надеюсь, что да. Очень нервная дама, всего боится, особенно определенности. Нерешительность — ее основная черта. Из тех, кто будет полчаса молчать, пытаясь вспомнить, произошла какая-то чепуха за полминуты до семи или на полминуты позже. Уйма времени ушло на то, чтобы ее успокоить, прежде чем она вообще заговорила, но зато потом ее было не остановить — так разболталась, что мы совсем запутались. Но в результате у меня создалось впечатление — можете даже считать это уверенностью, — что таблеток было мало.
— Точно, Рэнди?
Он пожал плечами:
— Конечно, с полной определенностью сказать нельзя, но от мисс Рептон добиться определенности и невозможно.
Мисс Силвер испытующе посмотрела на него:
— А может быть, она только хотела произвести на тебя впечатление нерешительной, неуверенной в себе особы?
— Моя дорогая, нелепо считать мисс Мегги подозреваемой.
— Что здесь нелепого?
Мужчина рассмеялся:
— Скажите, какой здесь мог быть мотив преступления?
Дама задумчиво покачала головой:
— Если Конни действительно убили, то лишь по одной-единственной причине: она знала или предполагала, кто автор анонимных писем. Именно у него и был реальный мотив для убийства.
— Вы абсолютно правы, дорогая, но Мегги Рептон исключается. Это безобиднейшее и добрейшее создание, эдакая незаметная дочь или сестра, у которой нет своей семьи и которая неизбежно становится незаменимой нянькой для всех, посвящая себя близким. Она ухаживала за родителями, вела дом брата, пока он не женился, да и сейчас, уверен, продолжает это делать, поскольку молодая миссис Рептон не горит желанием взять это на себя.
Мисс Силвер опять деликатно кашлянула.
— Не приходило ли тебе в голову, что автора анонимок следует искать именно среди таких людей? Они так робки, никогда не выражают свое мнение — да оно никому и неинтересно, а жизнь их так тускла, течет почти без всяких происшествий… Мне кажется, такие люди могут найти отдушину в анонимках — в них можно высказать все накопившиеся обиды, тайную злобу, подавленные желания и зависть. Анонимки редко пишутся с одним лишь желанием навредить, чаще за ними кроются чувство неполноценности или разочарование в жизни. Трудно сделать лишь первый шаг, потом тяга к ядовитым выплескам становится привычкой, порок быстро укореняется. Автор начинает чувствовать наконец свою силу и значимость — ведь в маленькой деревне легко наблюдать за результатом каждого письма, а главное, за произведенным эффектом. Аппетит приходит во время еды, и письма становятся все более многочисленными и ядовитыми. И вдруг появилась угроза разоблачения. Боязливый человек не станет ни с того ни с сего решительным, но от отчаяния он на многое способен.
Я бы даже смела утверждать, что робость может подтолкнуть к преступлению. А если Конни Брук стала источником страшной угрозы, способной привести к полному краху жизнь этой особы? По-моему, это достаточный мотив для убийства.
Раньше лишь обсуждалась возможность убийства Конни, теперь же мисс Силвер уже настаивала на том, что девушку отравили. Полицейский некоторое время молчал, обдумывая слова дамы.
— Конечно, все вами сказанное абсолютно справедливо, но если бы вы были знакомы с мисс Мегги… — начал он.
— Только не подумай, что я собираюсь ее в чем-то обвинять, — остановила его мисс Силвер. — Просто факты таковы, что мисс Рептон могла чисто теоретически совершить данное преступление. Характер ее вполне укладывается в описанную мною схему; плюс к этому известно, что она буквально навязала Конни пузырек с лекарством. Мы не знаем, сколько таблеток там было и какие советы давались девушке насчет дозировки. Если есть возможность доказать, что таблеток оставалось лишь несколько штук, то следует предположить, что кто-то побывал на кухне у Конни и растворил в какао, оставленном на плите, смертельную дозу снотворного. В этом случае Мегги Рептон исключается из списка подозреваемых — ничего подобного она сделать не могла, поскольку из поместья не уходила, и это подтвердит толпа свидетелей.
Рэндал согласно кивнул головой:
— Я-то уверен, что таблеток в пузырьке было недостаточно для отравления. Но если отмести версию самоубийства, значит действительно злоумышленник проник в дом и заправил какао смертельной дозой снотворного. Но какого же чудовищного вкуса должен был получиться напиток! Более естественно было бы предположить, что девушка выльет его и сварит свежий. Как она могла такое выпить и почему убийца рассчитывал на это?
Мисс Силвер припомнила услышанную в числе многих прочих сплетню:
— Знаешь, Конни чем-то таким болела в детстве, что полностью нарушило у нее обоняние и способность воспринимать какие-то вкусовые оттенки. Мне и раньше приходилось о таком слышать. Убийца знал, что девушка не почувствует лекарства в какао. А если вкус и показался ей странным, не будем забывать, что она и сама собиралась таблетку мисс Рептон растворить в собственной чашке.
