— Лошади норовистые, — пояснил Весли, протягивая Тому руку и помогая маленькому человеку забраться на трап. — Это из-за того, что они провели на свободе всю весну. Лучше было бы, если бы вы закрыли им глаза, чтобы отвести в стойла.
Сердито переругиваясь, солдаты потребовали тряпок, чтобы завязать глаза беспокойным лошадям. Каждая минута была мучительным ожиданием для Весли, когда он помогал завести на борт остальных животных. Рори подплыл последним и с трудом забрался на плот, цепи которого угрожающе скрипнули под тяжестью воина и трех лошадей.
Их глаза встретились, и Весли едва заметно кивнул. Рори вытащил из-за ремня испанский стилет и ткнул острым лезвием в крестец последней лошади.
Лошадиное ржание раскололо воздух. Паника этого коня передалась другим, и за несколько секунд трюм заходил ходуном от взбесившихся животных и орущих солдат.
Выбравшись из коновязи, Весли по нескольким лестницам взбежал на верхнюю палубу, где стоял Хаммерсмит.
Капитан круглоголовых обернулся на звук хлюпающих шагов Весли. Хитрое выражение засветилось в его глазах. Это были глаза шахматиста, готового объявить шах и мат.
Холодок мрачного предчувствия прошел по спине у Весли. Игнорируя его, он сделал прыжок вперед. Быстрый, как молния, он выбросил руку и вцепился в горло Хаммерсмита.
Толпа солдат бросилась к ним. Весли узнал среди них Ледимена.
— Не подходите, — выкрикнул Весли, — или ваш командующий вымоет палубу своей кровью.
Стража остановилась с обнаженными мечами. Задыхаясь от испуга и гневно ругаясь, Хаммерсмит всадил локоть под ребра Весли. Тот прижал острие ножа к горлу Хаммерсмита как раз над местом, где кончалась пластина латного воротника. В том самом месте, где когда-то веревка Тибурна обожгла самого Весли Хокинса.
— Прекратите, — сказал он со спокойной решительностью, — я не потерплю этого.
Хаммерсмит застыл в неподвижности. — Я думаю, мы выслушаем требования мистера Хокинса, — он держался с превосходным хладнокровием, но легкое дрожание голоса выдавало страх.
Не забывая о сильном теле пленника, Весли крепко держал стальной нож.
— Я хочу, чтобы вы выполнили несколько простых указаний, капитан. Прежде всего, эвакуируйте всех с корабля. Затем молитесь Богу, чтобы я не убил вас, пока мы будем отплывать с нашими лошадьми.
— Плыть? Вы собираетесь оставить нас на этом острове?
— Не вас, ваших людей, которые скоро станут такими же дикими и мускулистыми, как эти лошади. Это может принести пользу привыкшим к комфорту ублюдкам. Но вы, мой друг, поедете со мной в Клонмур и останетесь там до тех пор, пока Кромвель не выполнит моих требований.
Застывший, как каменная колонна, Хаммерсмит спросил:
— Но почему? Ради Бога, Весли, ведь вы же англичанин.
— Нет! — Весли возвысил голос, перекрыв им стук копыт и ругань людей. Правда открылась его сердцу. — Я англичанин лишь по рождению, а не по убеждениям.
Хаммерсмит глазами приказал страже:
— Вы знаете, что делать.
Солдаты быстро ушли. Через несколько минут они появились снова. Ледимен держал в руках мушкет.
Другой человек держал Кэтлин.
Она сопротивлялась, и грубые проклятия срывались с ее губ. Вечерний ветер развевал копну ее рыжевато-каштановых волос. Ледимен нацелил мушкет ей в голову.
— Боже мой! — Весли закрыл глаза и встряхнул головой, словно прогоняя приведение. Палуба накренилась, качнувшись от набежавшей волны.
Хаммерсмит натянуто улыбнулся.
— Ну а теперь, по поводу вашего ножа…
Весли бросил оружие. Вокруг него развернулась потасовка. С гневным ревом из трюма выскочили разъяренные ирландцы.
Хаммерсмит развернулся, разрубая воздух мечом. Весли быстро нагнулся и почувствовал, как оружие просвистело над самым ухом.
Мушкет Ледимена выстрелил, и облако желтоватого дыма окутало Кэтлин.
Англичане и ирландцы заполнили палубу. Звуки от выстрелов из мушкетов смешались с криками боли и клацанием стали. Пробираясь через весь этот гвалт и серый дым, Весли обнаружил на палубе заряженный арбалет Тома Генди. Самого Генди нигде не было видно.
С секирой в одной руке и молотом в другой Рори дрался на лестнице, соединяющей верхнюю и нижнюю палубы, с двумя англичанами. Пуля из мушкета со звоном ударила в его доспехи.
Вне себя от страха, Весли помчался на нос корабля, где в последний раз видел Кэтлин.
Его остановил крик. На корме корабля появился Хаммерсмит.
Думая, что все для него потеряно — Кэтлин, Лаура и собственная жизнь — Весли прицелился из арбалета.
Наполовину ослепшая и задыхающаяся от дыма Кэтлин вырвалась из рук державшего ее солдата. Он засмеялся и схватил ее за грудь, зная, что надо делать с женщинами, не умеющими драться.
Она сильно ударила его коленом в пах. Он упал на палубу, задыхаясь и корчась от боли.
Кэтлин перепрыгнула через него, оттолкнула Ледимена и его разряженный мушкет и, спотыкаясь, побежала по палубе. В ушах звенело от выстрелов. Грязные облака желто-серого дыма заволокли палубу. Стрелы летали через оснастку, втыкаясь в дерево, а иногда и в людей. Низко пригнувшись, Кэтлин пробиралась через скрученные веревки, намереваясь освободиться, перепрыгнув через ограждение на корме.
Ярость и сожаление охватили ее сердце. Ярость на себя, на свое недоверие к Весли и сожаление, что муж не доверил ей своих планов.
Она пробралась на кормовую часть палубы. Дым, поднимающийся с палубы, был здесь особенно густым. Она схватилась за перила и в тот же момент была снова схвачена Титусом Хаммерсмитом.
Стараясь ни о чем не думать, Весли приготовился совершить убийство. Капитан круглоголовых представлял собой прекрасную мишень. Выкрикивающий команды с высоты, с хлопающими полами кожаного дублона, окутанный поднимающимися с палубы клубами дыма, Хаммерсмит был похож на козла.
Намереваясь осуществить задуманное, Весли спустил тетиву арбалета. В эту же самую секунду рука Хаммерсмита нырнула в туман, вырвала оттуда что-то или кого-то и прикрылась как щитом.
Кэтлин!
— Нет! — закричал Весли. — Нет! О, великий Боже, нет!
Стрела арбалета с глухим стуком ударилась ей в грудь. Она покачнулась и исчезла из поля зрения.
— Ты настоящий глупец, — торжествующе рявкнул Хаммерсмит. — Ты убил собственную жену.
Ночные звуки хрипящим и кричащим хором поднялись над островом. Треск поленьев в костре еще больше подчеркивал их жуткость. Рори Бреслин стонал и ругался. Он вытащил пулю из плеча, но рана воспалилась. Остальные лежали тут и там, совершенно изможденные, но никто из них не был ранен так серьезно, как Рори. Превосходящие по численности англичане выбросили их за борт, и им удалось доплыть до острова.
Весли невидящим взором уставился на костер. Его тело одеревенело, но мозг болезненно работал. Казня себя за случившееся, он снова и снова вспоминал, как погибла Кэтлин от острой стрелы арбалета, выпущенной его собственной рукой.
Весли попробовал молиться. Не помогло. Молитва помогает тем, кто все еще верит, кто все еще надеется. А в Джоне Весли Хокинсе умерли все надежды.
Смутно он слышал обрывки разговоров среди мужчин. Голос Симуса Макбрайда дрожал от горя.
— Да, моя Кэтлин была слишком хороша для этого мира. Уверен, что Бог вознес ее на небеса на легких крыльях.
