Ее бокал был чистым. К стенкам бокала Кромвеля прилипли крошечные гранулы.
— Пресвятая дева Мария, — прошептала она. — Этот дьявол выпил яд.
Кромвель догадался о яде, но, будучи всегда подозрительным, решил, что она всыпала порошок в его вино. Думая перехитрить ее, он поменял бокалы.
С ужасом, смешанным с чувством невозможности свершившегося, Кэтлин отпрянула от бьющегося в судорогах человека и бросилась к двери.
Она ухватилась за ручку, но тут же поняла, что дверь заперта.
Ее мозг лихорадочно работал. Что ей делать, если ее найдут здесь наедине с мертвым лордом- протектором Англии, лежащим у ее ног?
Снаружи донесся какой-то звук. Это было клацанье ключа, поворачивающегося в замке.
Шесть тяжелых пушек на колесах прокатились через опустевшую деревню Клонмура. Все население укрылось в замке. В приглушенной тишине непрерывного моросящего дождя круглоголовые копали окопы на расстоянии, недоступном для стрел ирландских арбалетов.
Расстроенный Весли с опаской наблюдал, как англичане устанавливали прочные заградительные щиты, чтобы защитить пушечные расчеты от ирландских стрел. Однако Весли надеялся, что их самое сильное оружие окажется бесполезным так же, как и их надежды покорить ирландцев. Мужчины Клонмура уничтожили множество англичан во время своих молниеносных набегов. Но место каждого убитого занимали несколько других. Замок был окружен, кроме той его части, которая выходила на море. По этому маршруту Весли отправил женщин, детей и лошадей в Брокач. Логан Рафферти оказался предателем, но его жена Мэгин была членом семьи Макбрайдов. Она позаботится о беженцах.
Мужчины ожидали в напряженном молчании. Ответственность лидера тяжелым грузом опустилась на плечи Весли.
Вдруг заговорили английские пушки. Стены Клонмура встретили удар.
Сердце забилось, но Кэтлин твердо стояла на ногах с высоко поднятой головой и ждала. От нее не дождутся ни опровержений, ни оправданий.
Дверь в камеру открылась. Она встречала посетителя, не чувствуя угрызений совести.
И тут лицо Кэтлин осветила улыбка. На уровне ее талии появилась красивая кавалеристская шляпа с пером, покачивающимся над знакомым проказливым лицом.
— Том Генди! — вырвался у нее ликующий крик. Она порывисто обняла его и прижала к себе.
— Тише! — велел он. — Нет времени, хотя мне и трудно устоять против этого. Пошли, Кэтлин, и побыстрее. — Он бросил беглый взгляд на Кромвеля, который, постанывая, лежал на полу. — Что его беспокоит?
— Преступления против Ирландии, — отрывисто сказала Кэтлин. — И собственное недоверие. Сможем ли мы пройти мимо стражи?
У него приподнялась одна бровь. Усталость проступала кругами под глазами.
— Может ли самогон пройти сквозь горло ирландца? — он схватил ее за руку и потащил к лестничной клетке. Там виднелась огромная фигура палача Тадеуса Булла, а у его ног лежала личная охрана лорда-протектора. Богатырского сложения мужчина возвышался над оглушенными стражниками. Он не посмотрел на Кэтлин, когда заговорил.
— Терпеть не могу пытать женщин, — объяснил он. — Поспешите, а мне надо дать слабительное лорду-протектору. Путь к реке свободен.
— Благослави вас Бог, сэр. — Кэтлин поспешила по ступенькам за Томом. — Я никак не ожидала найти хоть одного порядочного англичанина в таком месте, как лондонский Тауэр.
Том отер пот со лба.
— Боже, мне понадобилась половина эля всего Лондона и все мое красноречие, чтобы убедить этого быка помочь мне.
Спустя несколько минут они прыгнули в легкую лодку и выгребли на середину Темзы. Неприятный запах речной воды висел в воздухе.
— Том, — спросила Кэтлин, когда, наконец, осмелилась поверить, что свободна. — Как ты очутился здесь?
— Это длинная история, милая.
— Опять волшебство, Том?
Его глаза таинственно блеснули в темноте.
— Так ты снова поверила в волшебство?
— Теперь поверила, — пылко сказала она, и мысленно увидела красивого мужчину, вышедшего к ней из лучей заходящего солнца, услышала его музыкальный голос, почувствовала нежность его прикосновений и огромную радость от его объятий. Весли. «О, Весли. Только бы не опоздать.»
Она положила ладонь на руку Тома, остановив его на середине реки.
— Подожди, Том. Кромвель сказал, что у Весли есть дочь. Мы не можем уехать из Лондона без нее. Я бы никогда не простила себе этого. Она причина того, что он… всего того, что он сделал, — она наблюдала за Томом, ожидая, что он страшно удивится.
А он всего лишь похлопал ее по руке.
— Не беспокойся. Я знаю все о маленькой девчурке.
Ею овладело знакомое чувство удивления.
— Снова волшебство?
— Похвали меня хоть немножко за ум и ловкость, Кэтлин.
— Ладно, но как мы найдем Лауру?
— Она ждет нас с доброй католичкой в Милфорд Хейвене. Этот порт находится в четырнадцати милях от нашей родной Ирландии.
Кэтлин села на весла и принялась усиленно грести. Они проплыли мимо товарных барж, нагруженных увязанными в тюки товарами, небольших яликов, привязанных к берегу тросами, плоскодонок, пришвартованных на ночь к причалу. Фонари на столбах ярко отражались на поверхности воды.
— Том, ты волшебник.
— Если бы я им был, мы уже находились бы в Милфорде Хейвене. А так у нас впереди еще долгий путь.
— Мы еще не доехали?
Одномачтовый полубаркас направлялся на западное побережье Ирландии. Судно принадлежало Дейзи Лейн, «доброй католичке» Тома. Вся семья Дейзи была схвачена охотниками на священников. У нее не осталось ничего, кроме сильного тела весом в двести фунтов и горячего желания отомстить.
— Почти доехали, Лаура, — сказала Кэтлин в ответ на вопрос девочки. Она держала дочь Весли на коленях и в тысячный раз удивлялась этому чуду. Ее падчерица. Боже мой, она стала матерью. Эта мысль отозвалась в груди странной болью.
Неудивительно, что лорд-протектор так привязался к ребенку. Лаура изумительно красива. Ее кремовая кожа была осыпана веснушками. Золотистые волосы волнами спускались на спину. Ее огромные глаза так остро напоминали Весли, что Кэтлин хотелось плакать каждый раз, когда она смотрела на нее.
Любимое дитя Весли. Дейзи Лейн вырвала информацию о Лауре у ее бывшей няни методами, о которых Кэтлин предпочитала не думать. Женщина по имени Эстер Кленч обвинила Весли в том, что своей связью с Аннабель Пим он нарушил обет. Аннабель умерла при родах, а ее семья отвергла младенца.
Прикасаясь к Лауре, Кэтлин ощущала реально, что имеет отношение к несчастной мисс Пим. У нее не было чувства обиды на нее, а только решимость защищать ребенка, выполнить обязанности Аннабель, которая сама не дожила до этого.
Лаура засопела.
— Мне холодно.
— Я знаю, дорогая. — Кэтлин тщательно подоткнула шаль вокруг девочки.
— Как смешно ты говоришь.
