Да еще влепил ей пару пощечин за то, что она осмелилась угрожать ему пойти и пожаловаться «большому боссу» Уорнеру.
Где-то в то же время он распространил по своей конторе приказ, в котором говорилось, что его никогда нет на месте для некоего Мелвина Гроски. Это был скромный бедный писатель, который доверил ему свою рукопись только потому, что тот работал на студии и знался с киношниками. После этого карьера Джина в Голливуде покатилась как по маслу.
Способность подпитывать молоденькими, свеженькими актрисами своего непосредственного патрона, которому болезнь Паркинсона мешала осуществлять набор самому, быстро перевела его в разряд «хороших» продюсеров. Успех одного фильма превосходил другой, и доллары шли за долларами. Тогда Джин женился на маленькой официантке Джойс. Может быть, потому, что она выказала ему свое полнейшее послушание. Однако очень быстро забросил ее среди своих надоевших «игрушек».
Джин выходил на люди теперь только ради репортажей об идиллической жизни великих моголов из Голливуда или же по случаю премьеры какого-нибудь из своих фильмов.
Джойс, незаметная и молчаливая, принимала иногда с отсутствующим видом участие в оргиях, любителем которых оказался Джин Ширак. Никто не понимал, почему Джин никак с ней не разведется, когда самые прекрасные девушки Голливуда заложили бы душу дьяволу, чтобы только разделить с ним наслаждение роскошной жизнью. Когда один из самых близких друзей задал продюсеру этот вопрос, тот ответил, подняв чистые голубые глаза:
– Но ведь я же люблю ее!
Этот ответ заставил корчиться от смеха даже самых наивных.
На самом деле Джин частенько подумывал о разводе, но боялся. У него была дурная привычка разговаривать во сне, и он спрашивал себя, не проведала ли Джойс его тайну. Тем более что он видел сны на английском. Она иногда позволяла себе загадочные намеки. Сам для себя он раз и навсегда решил отказаться от Венгрии и от своего прошлого. Он утверждал, что в Будапеште не осталось никого из знакомых. Как словно бы он возник из ничего.
Джойс поднималась по лестнице вместе с мужем, продолжая оставаться в тени. Вот уже много лет, как Джин Ширак перестал беспокоиться, убедившись, что русские про него забыли. Со стороны американцев бояться было нечего. Он был примерным гражданином. Его успех стал образцом для подражания по всей Южной Калифорнии.
Он продолжал взбираться по ступенькам к успеху. Это длилось до одного понедельника в апреле. Секретарша соединила его с женщиной, которая непременно хотела поговорить с ним лично. Джин Ширак раздраженно взял трубку, будучи уверенным, что речь идет об одной из его бывших любовниц. На том конце провода послышался голос с легким акцентом:
– Джин Ширак? Это вы? – спросила она.
– Что вам нужно?
Продолжение шло уже на его родном венгерском языке.
– Я знакомая Антона Дорака, – спокойно произнесла она. – Я отыскала вас с большим трудом. И хотела бы знать, как у вас дела...
Незнакомка сделала акцент на слове «большим». Черепная коробка Джина враз опустела. Он никак не хотел поверить. Антон Дорак – это был он, и в то же время не он. Он был Джином Шираком. Секунда прошла в молчании. Голос зазвучал настойчивее:
– Вы помните Антона Дорака, не так ли?
Джин услышал свое «да».
Затем была целая цепь шантажа. Незнакомка назначила ему свидание в маленьком кафетерии на бульваре Чинега. Он было решился не ходить, два дня пил не просыхая, и в последнюю секунду решил ехать.
Женщина ожидала его за угловым столиком. Она радостно помахала рукой, когда он вошел, словно старая знакомая. Ей было что-то около 35 лет. Полные губы, тонкие и чувственные черты лица и немного тяжеловесная фигура. Мягкое выражение лица перебивал твердый взгляд карих глаз.
Она протянула Джину Шираку через стол большой коричневый конверт и с улыбкой, полной иронии, заговорила по-венгерски:
– Вот досье на вас, Антон Дорак. Мы никогда ничего не забываем. Здесь находится все. Ваше удостоверение из ГРУ с отпечатками ваших пальцев, ваш настоящий паспорт. Ваша должность. И еще кое- что.
Джин Ширак внезапно превратился опять в мелкого служащего ГРУ. Он пролепетал:
– Как вы меня нашли?
Женщина уклонилась от ответа, слегка пожав плечами:
– Мы более могущественны, чем вы думаете. Но мы не хотим вам зла. Окажите нам только небольшую услугу...
Целых десять минут она объясняла ему, в чем состоит его задача. Затем встала, так и не притронувшись к кофе.
– В конверте вы найдете номер телефона. Меня зовут Ирэн. Не старайтесь следить за мной. Если вы выполните надлежащим образом это поручение, мы будем квиты и вы по-прежнему будете счастливы.
Оказавшись снова за рулем роллс-ройса на бульваре Чинега, залитом ярким солнцем, Джин Ширак подумал, не приснилось ли ему это все. Но на сиденье рядом с ним лежал темного цвета конверт.
Выбрав одну из стоянок, он вскрыл его. Там было чем разрушить его жизнь. Американцы не прощают ложных клятв. Джин нелегально под чужим именем проник в США, даже если он не был замешан ни в какой шпионской деятельности. Его американское гражданство будет снято и его депортируют в страну, откуда он родом, попросту говоря, в Венгрию. В любом случае это конец его королевской жизни. И, может быть, смерть.
Вечером он напился еще больше, чем обычно. Он выпил целую бутылку «Чивас Регала», одиноко сидя на краю бассейна. Затем он сжег документы. Всю неделю он ничего не предпринимал в безумной надежде, что Ирэн исчезнет так же, как и появилась, что это был только жуткий кошмар.
Но в следующий понедельник в роскошном офисе на бульваре Сансет снова зазвонил телефон. Это была Ирэн. В ее голосе слышались угрожающие нотки:
– Вы уже занялись нашими друзьями?
Ему бы сказать в этот момент, что он не знает ее, не понимает, о чем идет речь, положить трубку... Но Джин Ширак трусливо ответил Ирэн тоном маленького мальчика:
– Я занимаюсь этим. Позвоните мне через неделю.
Он стал жертвой обстоятельств. Как бы он не убеждал себя, что это все пройдет, что потом он снова будет вести беззаботную роскошную жизнь, подсознательно он понимал, что с его душевным покоем покончено навсегда. То, что от него требовалось, казалось на первый взгляд невинным и забавным: войти в контакт с каким-нибудь индейцем из племени навахо, завоевать его доверие и тайным путем увезти в Мексику в заранее условленный с Ирэн день. Когда венгерка сначала сказала об этом, он было подумал, что она просто издевается над ним. Но она была совершенно серьезна.
– Мы выбрали именно вас, – произнесла она с нажимом, – потому как думаем, что ваша профессия облегчит вам выполнение этой задачи. Это срочно и крайне важно. У вас есть три месяца сроку.
Джин Ширак сутки напролет ломал себе голову над тем, зачем мог понадобиться навахо. И зачем его нужно вывозить тайно. Но напрасно. После второго звонка Ирэн он принялся за дело. Будучи продюсером, ему легко было найти то, что нужно среди снимавшихся в каком-нибудь из фильмов индейцев. Выбрать из них одного по имени Зуни и устроить к себе на виллу садовником было детской забавой. Это выглядело эксцентрично, совершенно в духе Голливуда и доставило кумушкам немало радости: «Догадайтесь, что держит у себя Джин Ширак? Индейца навахо, милочка, самого настоящего».
Зуни был высок, с правильными чертами лица, черными, как смоль, волосами и бронзовой кожей. У него были мускулистые плечи и узкие бедра. Он был тихим и робким.
Джин Ширак отвел для него небольшое помещение в глубине сада. Индеец подстригал лужайки, занимался цветами и бассейном за 75 долларов в неделю. С виду он был совершенно безразличен к окружающему миру.
Для будущего успеха своего плана Джин два или три раза возил его в Сан-Диего. Однажды он даже
