– Нет, мы, наверное, никогда не наговоримся! Мы пятнадцать лет ждали друг дружку, надо наверстывать. А кстати, может, нам наконец скажут, что произошло между дедом и дядей Сережей?
Все присутствующие растерянно переглянулись. Никто толком этого не знал. Даже Аля. Хотя все инстинктивно посмотрели на нее.
– Ей богу, я и сама не знаю. Просто в один прекрасный день Сережа прибежал ко мне сам не свой и сказал: «Мы уезжаем в твой город. Будем там жить, я не желаю иметь ничего общего с моей семьей, и никогда не напоминай мне о них». И мы уехали. Тогда в провинции выжить было немного легче, тем более у меня было полдома и какой-никакой участок… Сколько я ни молила Сережу сказать, в чем было дело, он так мне и не сказал. А Александр Афанасьевич тоже ничего не сказал?
– Нет, – покачала головой Марго. – Я же тебе это уже объясняла, когда приезжала на похороны.
– Так что, Тоша, ответа на твой вопрос ни у кого нет. Но как бы там ни было, теперь вы вместе, и пусть Таська, если хочет, ночует у тебя. Марго, ты не против?
– Да нет, пусть, сейчас каникулы, в школу вставать не надо…
– Ура! – победно вскинула руку Тошка.
– Но при одном условии, – сказала Марго.
– Знаю, знаю, мы уберем со стола и включим посудомойку!
– Именно!
Девчонки вскочили и принялись убирать со стола.
– Какое счастье – большая семья, – проговорила Эличка.
У Али екнуло сердце – неужели это теперь и моя семья? Меня так приняли здесь и Таську тоже, и я просто не имею права думать о Леве, Левочке… Сережа был жесткий, истеричный, даже злой, а этот… Он такой обаятельный, мягкий и уже какой-то родной, но не как брат… А ведь мы друг другу двух слов не сказали… Нет, об этом надо забыть… Раз и навсегда… А может, и забывать-то не о чем? Может, мне все примерещилось? Но Марго ведь тоже заметила… Нет, я уеду, пробуду там наверное не меньше месяца, увижусь с Виктором и все мало-помалу рассосется… Он же старый, Левочка, под шестьдесят, и женат на мегере, зачем мне это? Ничего, я умею справляться со своими чувствами.
– Алюша, – прервала ход ее рассуждений Марго, – мне кажется, завтра тебе следует поехать утром со мной в город, займешься оформлением и, может быть, надо заняться собой.
– В каком смысле?
– Ну, поменять прическу, купить кое-что из вещей…
– А я что, очень убого смотрюсь? – испугалась вдруг Аля.
– Нет, что ты, но в новой жизни лучше иметь какой-то новый облик, по крайней мере мне так кажется. Ты обиделась?
– Нет, боже сохрани… Ты права, но я ничего в этих делах не понимаю. Еще накуплю какой-нибудь дряни…
Марго улыбнулась.
– Ну что ж, значит, завтра поедем вместе, попробую выкроить время, и девчонок тоже возьмем.
– Конечно, Таське тоже надо купить что-нибудь красивое и модное.
– Вот и чудно. Я выезжаю в будни в половине восьмого, иначе угодим в такие пробки… Ты в состоянии так рано встать?
– Конечно. Спасибо, Марго. За все-все.
Марго завтра встречается с братом… Вдруг она решит взять меня с собой? Хотя нет, я не стану с ним встречаться, не нужно этого… пока я не приоделась…
– Ну все, девушки, пора спать! – заявил Даниил Аркадьевич.
– Да, в самом деле, доброй ночи всем, – Аля поспешила уйти к себе.
– Маргоша, милая, мы вероятно совершили большую ошибку, когда решили не жить вместе. Не пора ли ее исправить?
– Даня…
Погоди, дай договорить. Давай попробуем пожить лето вместе? Это же так естественно, не знаю как тебе, а мне иногда бывает так тоскливо, так плохо одному, у вас тут бабье царство, а я могу пригодиться. Насколько я вправе судить, твои домочадцы недурно ко мне относятся, я тоже их всех люблю… А главное, я люблю тебя и хочу быть с тобой как можно больше, тогда не будет этих идиотских недоразумений… Ну не созданы мы для такого брака, да разве это вообще брак? Я хочу семьи… Не наш это менталитет.
От его близости, его голоса, от которого бегут мурашки у миллионов радиослушательниц, просто от усталости наконец Марго расслабилась и проговорила:
– Ну что ж, попробуем, попытка не пытка.
– Тась, ты веришь, что они ничего не знают?
– Не очень.
– Вот и я тоже… Может, попробовать спросить у Левы?
– Попробуй, вообще-то охота узнать…
– Странно, что мама ничего не говорит. Дед больше всех ей доверял, он любил ее больше всех… Слушай, Таська, у меня идея!
– Слушаю!
– У деда сохранился архив. Мама примерно раз в месяц жалуется, что у нее до него руки не доходят. Все, что касается музыки, она отдала одному немцу, издателю деда, а вот личный архив… Давай попробуем там покопаться, а? Может, узнаем хоть что-нибудь. Дед вроде бы вел дневники… Может письма какие-то сохранились…
– А нам дадут этот архив?
– Ясный блин, не дадут!
– А как же?
– Сами возьмем. В конце концов это достояние семьи, мы его внучки, значит, имеем право.
– Ну, неудобно как-то…
– Очень даже удобно. И потом, мы никому ничего не скажем.
– Тош, а ты про меня знала вообще?
– Знала, но просто, что дядя Сережа умер, у него где-то в заднице мира осталась вдова с ребенком, и все. Я как-то не брала это в голову… Ты прости меня, кретинку безмозглую.
– Да ладно, все к лучшему в этом лучшем из миров! Так что насчет архива?
– Займемся!
– Он здесь, на даче?
– Нет, в Москве. У деда в кабинете. Мама перевезла его в город, говорит, боится, как бы он не сгорел, дом-то деревянный.
– А у дяди Левы есть дети?
– Нет. У Риммы есть дочь, но она взрослая противная тетка. Только мы с тобой законные внучки.
– А может все-таки надо спросить у твоей мамы?
– С ума спрыгнула? Никогда мама не разрешит!
– А она не заметит, что мы там рыться будем?
– Надо все сделать так, чтобы не заметила. Один раз мы в городе уже ночевали, так что нам и второй раз это удастся, и в третий. Мы будем брать одну единицу…
– Какую единицу?
– Единицу хранения, в архивах так называется, допустим, одна тетрадка или одно письмо…
– Понятно.
– Спешить нам некуда. И читать будем только то, что относится к дяде Сереже, он твой отец и мой дядя, и мы имеем полное моральное право! А про эту Асту мне, например, совершенно неинтересно!
– Кто это Аста?
– Одна шведская оперная певица, у деда был с ней роман, он написал для нее вокальный цикл…
