Я тут оладушков из кабачков напекла, будешь?
Ну еще бы!
Вот что, Манечка, — сказала Елизавета Платоновна, отпивая глоток кофе из большой синей кружки с розовым сердечком, — я подумала, может, не стоит нам тут сидеть, а?
Как?
Зачем нам ждать, когда эти типы сюда заявятся? Куда лучше, да и безопаснее, чтобы они попали в руки милиции без нас, сами, а?
Маня задумалась:
Ну, я не знаю… Можно вообще-то и уйти, но вдруг они успеют убежать?
Понимаешь, я рано проснулась и стала думать. Скорее всего они-таки успеют убежать. Испугаются шума и рванут, а милиция пока еще приедет… Соседи у меня не такие, на которых можно рассчитывать, не тот контингент, как говорится…
Да, может, вы и правы. — В голосе Мани явственно слышалось разочарование.
Но я хочу предложить тебе кое-что не менее интересное.
—Да?
Да! Понимаешь, меня очень задел твой рассказ о той женщине, Маргарите. Я бы хотела ей помочь…
Вы? Ей?
А что, думаешь, так не бывает? Я же понимаю, что Влад любит ее, а не меня. Она в этом не виновата. Поэтому я предлагаю поехать вместе к Таисии Никитичне, попытаться узнать у нее адрес той наглой бабы. Иными словами, провести что-то вроде расследования. Не могу я тут сидеть, нервы не выдерживают.
А вам на работу сегодня не надо?
Нет.
Понятно, — вздохнула Маня.
Тебе мой план не нравится?
Ну почему? Нравится.
Как-то вяло ты это говоришь.
У меня вообще-то есть одна мысль…
Говори!
Понимаете, я вот подумала… Если б эти шмендрики пришли, а мы бы их застали…
Ужас какой!
Вот если б их застать и пугнуть как следует, но не ревуном, а тюрьмой, может, они бы раскололись и сказали насчет того, кто их шантажировать заставляет.
Ну нет, Манечка, это чепуха! Подумай сама, неужто они нас испугаются? Да они в лучшем случае отпихнут нас и дадут деру. А в худшем… Я даже думать не хочу! Да к тому же ты говорила, что Маргарита ту женщину по фотографии не опознала… Нет-нет, это не годится. Знаешь, утром мне все в ином свете представляется. Не таким страшным, с одной стороны, а с другой — куда менее осмысленным. Нет, решено, мы едем к Таисии! У тебя фотография с собой?
Нет.
Жалко. Хотя погоди. Давай так сделаем, я сейчас Таисии позвоню, зачем зря время тратить на всякие визиты. А то она вцепится, и уж часа полтора придется у нее проторчать. Я попробую по телефону узнать у нее координаты той бабы. Ты, Маня, возьми параллельную трубку, чтобы мне потом тебе не пересказывать.
Так они и сделали.
Таисия Никитична, здравствуйте, моя дорогая, — начала Елизавета Платоновна.
Ой, Лиза, ты, что ли?
Я, Таисия Никитична, давно вашего голоса не слышала, как поживаете?
Да как я поживаю? Нормально поживаю, Оксаночка в отпуске, одна тут кукую. А Владика нет, в отъезде он.
Я знаю. Таисия Никитична, скажите, вы помните, как звали ту бабу, которая работала у Влада и которую он выгнал?
Лариску, что ли?
Ее Ларисой звали?
Да. А зачем она тебе понадобилась, эта пройда?
Да понимаете, одна моя коллега пишет статью об обиженных женщинах, даже не статью, а психологическое исследование, и ей нужны примеры, я когда-то рассказала ей историю с этой Ларисой, и она вдруг взмолилась — сведи меня с ней! А я ее даже никогда в глаза не видела. А потом вдруг подумала: Таисия Никитична может что-то знать…
И правильно подумала! — с некоторым даже торжеством воскликнула та. — У меня-то ее телефона нет, но я точно знаю, кто ее Владу рекомендовал!
Да? Отлично! И кто же?
Алла Дмитриевна Бутенко, Оксаночкина приятельница.
И вы знаете телефон этой дамы?
Ну конечно! Хочешь, я сейчас же ей позвоню?
Понимаете, хотелось бы, чтобы она не предупреждала Ларису, а то вдруг та откажется, хотелось бы напрямую с ней поговорить.
Да уж я сумею, не волнуйся! Я тебе перезвоню.
Елизавета Платоновна положила трубку. И тут же появилась Маня.
А вы не боитесь, что Таисия может все испортить? — напрямую спросила она.
Честно? Боюсь. Но что же было делать?
Не прошло и пяти минут, как зазвонил телефон. Это была Таисия Никитична.
Ох, Лиза, не знаю, может, я и подвела тебя…
А что случилось?
Да я о той Лариске только заикнулась, Аллочка как закричит: «Не желаю ничего больше о ней слышать! Эта гадина мне всю жизнь испортила». И все в таком духе. Одним словом, даже слышать про нее не желает! Так что ты уж извини.
Да ничего, Таисия Никитична, — разочарованно произнесла Елизавета Платоновна.
А Маня шепнула ей на ухо:
— Попросите телефон Аллы!
Елизавета Платоновна обрадованно кивнула.
Таисия Никитична, а вы не дадите мне телефон Аллы Дмитриевны?
Зачем это?
Понимаете, я как раз занимаюсь ономастикой…
Чем занимаешься?
Ономастикой, это наука о разных именах. Я решила написать книгу об именах и собираю сейчас материал. Алла — одно из первых имен по алфавиту. И каждую встреченную Аллу я расспрашиваю…
Что-то нынче все материалы какие-то собирают, и твоя подружка, и ты…
А чем еще одиноким бабам заниматься? — рассмеялась Елизавета Платоновна.
Мужа искать!
Одно другому не мешает! Так дадите телефон?
Так и быть, записывай! Только не говори, что это я тебе его дала. Она и так на меня вызверилась.
Торжественно клянусь!
Когда разговор закончился, Елизавета Платоновна с тяжелым вздохом отерла вспотевший лоб.
О господи, я, наверное, с ума сошла! Что я несла, какой-то бред. Книга, ономастика…
Вы это слово придумали?
Да нет, что ты, в самом деле такая наука есть. Только я в ней ничего не смыслю, просто болтала все, что в голову взбредет, да так, что употела! А зачем, скажи на милость, тебе эта Алла Дмитриевна
