как девушка загораживала шкафчик собою, то Виктоша не видела, что она там делает, но прошло от силы две минуты, девушка закрыла шкафчик, подошла к телефону и набрала номер.
— Это я, — сказала она красивым глубоким голосом. — Порядок! Встретимся сегодня? Где? Ладно, у меня! Приезжай часа в три, я как раз управлюсь с делами. Да захвати шампанского, такое приобретение стоит обмыть! Все, пока!
Девушка повесила трубку.
«До чего она красивая! — подумала Виктоша. — А занимается такими делами!»
Но тут девушка скинула меховую жакетку, бросила ее на кресло, где лежала ее сумочка, и вышла из комнаты. «Ага, в уборную пошла!» — сообразила Виктоша, выскочила, схватила с кресла сумочку и снова бросилась в шкаф. Сердце ее отчаянно колотилось. Она забилась в самую глубь шкафа.
Вскоре девушка вернулась. Теперь Виктоша ничего не могла видеть, только слышала.
— Что за бред? — проговорила девушка, очевидно, не найдя сумочку на кресле. — Куда ж я ее положила? Вроде она тут была…
Виктошу била крупная дрожь. А вдруг девушка ее найдет? Что тогда? Шаги приблизились к шкафу. Виктоша затаила дыхание, казалось, сердце сейчас выскочит из груди. Девушка заглянула в шкаф.
— Фу! Кто теперь пользуется нафталином! — проворчала девушка и снова закрыла шкаф. Она обшарила всю квартиру, но тщетно. — Ничего не понимаю! Так не бывает! Может, я ее в машине оставила? Скорее всего! Пойду поищу!
Вскоре Виктоша услыхала, как хлопнула входная дверь. Она пулей выскочила из шкафа и бросилась к окну. Из подъезда вышла девушка и направилась к маленькой серебристой «Мицубиси» , открыла дверцу и принялась шарить на передних сиденьях. Виктоша судорожно открыла сумочку. Там лежали права на имя Валентины Сергеевны Беловой, заграничный и общегражданский паспорта и авиабилет, тоже на имя Беловой, на завтрашний день, в Кельн. И несколько паспортных фотографий. Виктоша опять глянула в окно. Девушка все еще обыскивала машину. Тогда Виктоша схватила ножницы и быстро отрезала одну фотографию. И заодно посмотрела, где прописана Валентина Сергеевна Белова. Та жила на Русаковской улице. Виктоша опять глянула в окно и увидела, что девушка направляется к подъезду. Вид у нее был растерянный. Виктоша швырнула сумочку на пол возле кресла и опрометью выскочила из квартиры, едва успев накинуть на себя теплый халат тети Сони. Одним махом взлетев на следующий этаж, она замерла. Буквально через минуту из лифта вышла девушка, осторожно огляделась по сторонам и быстро открыла дверь ключом. Войдя в комнату, где стоял шкафчик с коллекцией, она сразу же увидела свою сумочку.
— Вот дура ненормальная! — проворчала она, наклоняясь за сумочкой. — Я скоро от всех этих дел окончательно рехнусь!
И, подхватив сумочку, она поспешила покинуть квартиру. Вскоре Виктоша увидела в окно, как она села в свою малютку «Мицубиси» И выехала со двора. Виктоша помчалась назад, в квартиру.
«Первым делом тете Соне надо снова поменять замок!» — подумала она. И побежала в ванную, принять горячий душ, хоть и недолго она на лестнице простояла, но в одних тапочках ноги успели замерзнуть. После душа она аккуратно записала адрес и на всякий случай еще номер рейса. Вот теперь можно перевести дух! Но нет, надо же посмотреть, что она спрятала в шкафчике. Виктоша судорожно начала осматривать осликов, но ей ничего не попалось. Тогда она вспомнила, что Даша осматривала коллекцию с Петькой. Она позвонила Петьке. Тот пришел в полный восторг, что ему звонит такая взрослая девушка, как Виктоша.
— Привет! — радостно отозвался он. — Что-то случилось?
— Петька! Понимаешь…
И Виктоша рассказала Петьке про визит Валентины.
— Ну, ты даешь! Молодчина! — восхитился Петька. — Это круто!
— Петь, прекрати восторги! Лучше скажи, где искать.
— Как же я тебе скажу! Сколько ты уже обследовала ослов?
— Двенадцать!
— Всех подряд?
— Конечно!
— Нет, ты смотри мягких или с дыркой в пузе. В соломенных и глядеть не стоит.
— Почему?
— Ненадежные, оттуда вывалиться может.
— Ага, поняла. Ладно, я тебе потом позвоню!
— Нет, Вика, давай вместе, по телефону, а то я с ума сойду!
— Отлично! Давай! Итак, я беру тринадцатого, ничего нет, четырнадцатый… нет… пятнадцатый…
— Шестнадцатого можешь не смотреть, он металлический, я помню, а вот семнадцатый…
— Петька! Есть! — хриплым голосом воскликнула Виктоша.
— Что? Что там?
— Перстень! Потрясающий! Здоровущий сапфир, а вокруг бриллианты!
— Мелкие?
— Да нет, совсем не мелкие. Красиво, аж жуть!
Виктоша замолчала.
— Эй, Вика, ты что там?
— Примеряю!
— Ну и как?
— Здорово! Только оно мне чуть-чуть великовато!
— Не беда! Тебе его все равно не носить!
— Это верно! — рассмеялась Виктоша и решительно сняла кольцо с пальца. — Все это хорошо, Петька, но что делать будем? История серьезная!
— Первым делом покажи Софье Осиповне фотку! Если она девицу опознает, — одно дело. Если нет, — другое!
— А говорить ей про это?
— Да. А то она глупостей наделать может. Сболтнет кому-то или еще что-нибудь…
— И замок надо поменять!
— Ни в коем случае!
— Почему?
— Сама, что ли, не понимаешь? Они насторожатся. Пусть думают, что никто ничего не знает. Ни ухом, ни рылом. А если они будут спокойны, мы их легко достанем! Это здорово, что ты подкинула сумку! Девица просто решила, что у нее крыша поехала. Ты вот что, Вика, покажи Дашкиной бабке фотографию, а мы со Стасом наведаемся по адресу! Нет, это ты гениально сделала! Просто отпад!
— Петь, а ты обратил внимание, что раньше это были просто камни, а теперь уже перстень?
— Да! Видимо, они стибрили где-то партию камней. А теперь вот колечком не побрезговали. Да, говоришь, девица в Кёльн собирается?
— Ну да.
— Значит, с собой за границу она перстенек не берет.
— Ну и что? — не поняла Виктоша.
— Нет, это я так, для полноты картины…
Ладно, Вика, я сейчас звякну Стасу, и мы попробуем хоть что-то разузнать об этой девице.
— Петь, я вам советую, возьмите с собой Муську, она вам может пригодиться! Хотя нет, она же сегодня к тетке за город уехала.
— Ничего, мы сами как-нибудь…
— Ни пуха, ни пера!
— К черту!
Виктоша еще полюбовалась кольцом, затем спрятала в семнадцатого ослика и тщательно протерла стекло. Хотя девица действовала в перчатках, сама Виктоша основательно все заляпала.
Часа через полтора вернулась Софья Осиповна.
— Виктоша, детка, ты уже встала?
