— Понимаешь, это очень долгая история, даже трудно объяснить… И вообще, это из области подозрений, а если они не подтвердятся, о человеке может пойти дурная слава.
— Дурная слава? — засмеялась Полина Евгеньевна. — О нем и так идет дурная слава. Дурнее уж трудно…
— Ах так? А что ты знаешь? Что о нем говорят?
— Что он мафиози. Что сказочно богат, хотя по виду не скажешь, ни тебе «Мерседесов», ни охранников, ни роскошных вилл. Дом у него вполне скромный, живет там его мама, очень милая старушка, а он весьма нежный сын… Что еще? Сразу даже и не вспомнишь…
— А кто он по профессии?
— У него, кажется, техническое образование, вроде бы даже он кандидат наук, но это в прошлом, а теперь у него то ли банк, то ли предприятие какое-то, я точно не знаю!
— Но позволь, может быть, это вранье, что он крутой мафиози? Разве они существуют без охраны хотя бы?
— А черт их знает! Может, и наклепали на человека, у нас это тоже быстро делается. Кто-то что-то ляпнул, другой подхватил, и понеслось! Потом пойди, отмойся. Хотя я почему-то все-таки верю…
— А почему? Он неприятный человек?
— Да нет, я бы не сказала. Но все-таки дыма без огня бывает… А кстати, ты почему им интересуешься? Ведь не просто так, а?
Софья Осиповна молчала.
— Сонька, я сказала все, что знала, а ты молчишь? Это нечестно!
— Поля, говорят, он настоящий бандит, — прошептал Софья Осиповна. — И даже взял в заложницы одну женщину, шантажируя ее мужа.
— Господи, твоя святая воля! Но ты-то здесь при чем? Ой, надеюсь, он не Сашу взял в заложницы?
— Да ты что! Нет, конечно! Просто… человек, которого шантажируют, отец Дашкиной подружки…
— С ума сойти! А в милицию они не обращались?
— Нет, боятся, пока эта женщина у них в руках.
— А зачем все эти сведения о нем понадобились?
— Поля, поклянись, что никому не скажешь!
— Клянусь!
— Дашка с друзьями надеются как-то освободить эту женщину и тогда уж заявит в милицию.
— Дашка с друзьями? — ахнула Полина Евгеньевна.
— Да. Вот они и решили подобраться к этому Воскресенскому…
— Соня, по-моему, они сошли с ума! А ты… вероятно, ты впала в детство, если не понимаешь, насколько это опасно!
— Увы, я понимаю, но совершенно уверена, что, если я попробую им что-то запретить, они только посмеются надо мной и все сделают по-своему. Поэтому я предпочитаю им помочь чем могу. И кое-что мне удалось.
— Что тебе удалось?
— А вот я приехала к тебе, узнала что могла, а так бы они сами полезли к нему на дачу и могли бы наделать глупостей или, как они выражаются, засветиться раньше времени.
— Нет, Соня, ты положительно рехнулась. А Саша в курсе?
— Разумеется, нет!
— Но что же детям дадут эти сведенья, я же ничего определенного не сказала? Это же чепуха!
— Знаешь, Поля, нам с тобой и в голову не придет, что могут эти дети…
— Соня, как у тебя язык поворачивается говорить такое!
— Ах, Поля, ты просто многого не знаешь!
— Так расскажи, буду знать!
— Вот когда эта история так или иначе закончится…
— Что значит «так или иначе»? Соня, ты в своем уме?
— В своем, в своем! Я хотела сказать, что…
— Полина Евгеньевна! — раздался из сада голос Даши. — К вам пришли!
Хозяйка дома вышла на крыльцо. У калитки стоял известный артист Корабелов. Он был пьян в стельку.
— Шура! — всплеснула руками Полина Евгеньевна и поспешила ему навстречу.
— Мадам, покорнейше прошу меня простить, но ваш уважаемый зять дома? — заплетающимся языком осведомился он.
— Шура, Шура, что с вами?
— Со мной — ровным счетом ничего, так, легкий кураж! Вот только голова немножко кружится…
Когда Полина Евгеньевна подошла к нему, он громким драматическим шепотом спросил:
— Мадам, у вас опохмелиться нечем? Я бы сходил в магазин, но… боюсь, что не дойду.
Полина Евгеньевна молча взяла его под руку и помогла подняться на крыльцо. На веранде она усадила его на диван и, ни слова не сказав, ушла в дом. Даша и Стас с любопытством наблюдали. Вскоре Полина Евгеньевна вернулась с рюмкой и с бутербродом. Корабелов тут же опрокинул рюмку, тяжело вздохнул и довольно лениво сжевал бутерброд.
— Ах, хорошо! — сказал он через несколько минут. — А можно я немножко вздремну тут у вас? Не помешаю?
И, не дождавшись ответа, он прикорнул на диване. Полина Евгеньевна только рукой махнула.
— Ребятки, кофе сейчас будет! — сказала она и вернулась на кухню к подруге. — Сонька, я вспомнила еще кое-что! Думаю, именно это может пригодиться вам… Понимаешь, там сейчас явился в дым пьяный Шура Корабелов…
— Да, я в окно видела.
— Так вот, его родная сестра Марина, очаровательная девушка, талантливая актриса, собирается замуж за Воскресенского! Он давно ее обхаживает, а на днях Шура мне сказал, что будто бы она согласилась на этот брак. Но, если он действительно бандит, нельзя допустить…
— Подожди, это такая высокая девушка, немножко похожая на Одри Хепберн?
— Да-да.
— Она прелестная, зачем ей мафиози? Вероятно, у него много денег…
— Разумеется! А что зарабатывают наши актрисы? Сама понимаешь. К тому же этот Воскресенский недурен собой… Ну все, идем к детям, а то они там заскучали уже! Возьми тарелки!
Женщины вышли в сад, и вскоре все уже пили кофе с печеньем. Даша вопросительно глянула на бабушку, почему та не заводит нужный разговор, но Софья Осиповна взглядом дала понять, что все идет так, как надо. Даша недоуменно пожала плечами. А Стас сразу догадался, что Софья Осиповна уже поговорила с подругой. Полина Евгеньевна с нескрываемым любопытством разглядывала Дашу и Стаса. «Интересно, что Софья Осиповна ей о нас наговорила»? — думал он. А Даше от этих взглядов было как-то не по себе. Наконец она не выдержала:
— Полина Евгеньевна, извините, почему вы так на меня смотрите?
— Как я на тебя смотрю? — спохватилась Полина Евгеньевна.
— Как будто я какой-то редкий зверь.
— Даша! — испуганно одернула ее Софья Осиповна. — Что ты несешь?
А Полина Евгеньевна вдруг расхохоталась.
— Ты права, детка, именно так я на тебя и смотрела после того, что мне наговорила твоя бабка.
— Бабушка…
— Ну все, довольно, — сказала Софья Осиповна, — хватит всем притворяться! Так вот, Поля знает все, что знаю я об этом деле. А что касается Воскресенского, то… Поля, будь добра, расскажи им все, что рассказала мне, а я пока подумаю… У меня возникла одна идея…
