пора заниматься.
И с этими словами дедушка ушел к себе.
Оттуда и впрямь вскоре донеслись звуки его голоса. Он распевался.
— Какой божественный голос! — воскликнула Ненорма.
Мы с мамой промолчали. Не будешь же в самом деле вторить ей: «Да, божественный!» Мы это и сами знаем. Но молчим. Из скромности.
В театре у мамы сегодня выходной, но она спешила на радио, у нее там какая-то запись. Они ушли вместе с Альбиной.
А я позвонила Мотьке.
— Матильда! Приходи скорей!
— Что там у вас?
— Ничего. Дома только дед. Он занимается, к нему сейчас Александр Ефимович придет. Так что давай приходи!
— Бегу!
Уже через четверть часа Мотька примеряла обновки, а потом мы занялись уоки-токи.
— Ты представляешь, Аська, к примеру, я вдруг выследила какого-нибудь преступника и сразу подаю тебе сигнал, мол, так и так, беги в милицию, или, наоборот, ты, скажем, попала в беду, сразу мне сигналишь, и я иду на помощь! Класс! Ну и молодец твой дедушка! И как он догадался!
— Знаешь, я думаю, ему просто самому жутко захотелось в это поиграть, но ему некогда и возраст не тот, вот он и решил подарить это нам с тобой.
— Да, наверное.
— А мама, кстати, была очень недовольна.
— Почему?
— Она сказала, что у меня и так дурацкие детективные наклонности, а дедушка только поощряет их. И еще, что уоки-токи могут вовлечь нас в какую-нибудь беду.
— Наоборот!
— Слушай, нам все равно наших мам не понять, но лучше не спорить, спокойнее.
— Да, — вздохнула Мотька, — понять маму правда трудно. Знаешь, какой опять будет скандал из-за этих шмоток!
— Не будет! Дедушка заранее записку твоей маме написал, вот: «Дорогая Александра Георгиевна! Зная Ваш гордый независимый характер, заранее прошу у Вас прощения, но я отношусь к Матильде как к родной и, ей-Богу, не вижу ничего дурного в том, что у девочки ее возраста будет несколько лишних тряпочек. Не сердитесь, Александра Георгиевна, на старика, но я просто очень радуюсь, что у моей внучки такая хорошая, умная и веселая подружка. С искренним уважением, Игорь Потоцкий».
— Дед у тебя — высший класс!
— Что да, то да! Матильда, по-моему, пора опробовать уоки-токи. Пошли на улицу!
— Слушай, Ася, только давай договоримся: про это — никому. В школу брать с собой не будем. Там либо отнимут, либо сопрут, и вообще, если хотим заниматься серьезными делами, никому про это знать не надо.
— Пожалуй, ты права.
— А после школы, наоборот, куда бы мы ни шли, трубка должна у нас быть с собой. Она в любую сумку влезает и даже в карман. А то мало ли что может случиться. Вдруг какое-нибудь срочное сообщение!
— Правильно! А сейчас пошли, опробуем. Жалко, конечно, что связь только односторонняя, не поболтаешь просто так.
— Алло! Алло! Перехожу на прием! Здорово! Пошли.
Мы разбежались в разные стороны, время от времени подавая друг другу сигналы. Наша игрушка работала бесперебойно. Если б мы знали, как она нам пригодится!
Когда мы вернулись, дома была только тетя Липа. Дедушка уже куда-то ушел.
— Слушай, Ась, а что делать с духом?
— А что мы с ним можем сделать?
— Но ведь интересно узнать, что это такое. А что Игорь Васильевич говорит?
— Ничего особенного. Он в духов не верит, но сказал Ненорме, что хочет послушать сам.
— А она?
— А она пришла в восторг. Кстати, завтра по московской программе будет интервью с Ненормой, как она выражается, «по поводу духа». Надо обязательно посмотреть.
— Представляешь, сколько она там всякой ерунды наболтает?
— Да уж!
— Ась, у меня такое впечатление, что ты все время хочешь мне что-то сказать, но почему-то не говоришь.
— Ох, Матильда, ты и вправду готовый сын майора Пронина! Ничего от тебя не скроешь. Помнишь, я тебе говорила про парня, с которым познакомилась, когда гуляла с Лордом?
— Да, его, кажется, Димой зовут?
— Митей. Так вот, я тут с ним поближе познакомилась, он мне уже звонил, обещал просмотреть какие-то книги про духов и вообще…
— Втюрилась, что ли?
— Ну не то чтобы…
— Втюрилась, втюрилась…
— Ну и что?
— Да ничего. Влюбляйся на здоровье, только язык лучше держи за зубами, ну, насчет наших дел. Надеюсь, ты ему не растрепала, как мы в чужую квартиру лазили?
— Да ты что! Про квартиру я только дедушке рассказала.
— А он что?
— А он сказал — это никуда не годится, и нас извиняет только то, что мы предотвратили ограбление, и взял с меня слово, что больше мы никогда этого делать не будем. Да, еще он сказал — у Ненормы есть что красть, картины у нее очень ценные. Моть, у меня все из головы не выходит — откуда у воров были ключи? Ведь целых пять!
— Ну мало ли! Уперли, допустим, у Ненормы связку, сделали слепки и тут же снова подкинули. Могли подобрать по замкам, есть, говорят, такие специалисты. Тогда, значит, они опять могут то же самое проделать и с новыми ключами.
— Запросто. Если они на ее квартиру нацелились, что-нибудь да удумают. Они, видать, за нею следили. Помнишь, они тогда говорили, что дождались ее приезда на дачу, колесо ей прокололи. Значит, все про нее знают. Слушай, а может, это кто-то из ее знакомых?
— Не исключено. Мама говорит, что она очень неразборчива в знакомствах.
— А вообще-то она мне обрыдла, эта Ненорма со своими духами и ворюгами. Бог с ней. Пусть живет как знает.
— Тоже верно.
Тут зазвонил телефон.
— Ася, привет, это Митя.
— Привет! — вспыхнула я. Мотька взглянула на меня с интересом.
— Чем занимаешься?
— Да так, сижу с подругой.
— С подругой? А может, выйдете погулять, погода сегодня хорошая, я тоже захвачу с собой приятеля, а?
— Сейчас спрошу. Мотька, — зашептала я, — это Митя, он говорит, что они с приятелем идут гулять и нас приглашают.
— С приятелем, говоришь?
— Ага.
— Ладно, скажи, что сейчас выйдем.
