— Мы же конкуренты, — как мог, сурово напомнил Вилли и, выдержав ее укоризненный взгляд, бессердечно добавил. — И зовут вас, я уверен, вовсе не Април Белл.
— Вообще-то, я Сьюзен, — ее зеленые глаза и надеялись, и умоляли.
— Просто мне казалось, что имя «Април Белл» будет лучше выглядеть под моим самым первым репортажем… Ну, пожалуйста, расскажите мне об этой экспедиции… Доктор Мондрик, видимо, очень знаменит, раз газеты так им заинтересовались?
— Материал, действительно, может получиться интересным, — согласился Вилли. — Вся экспедиция доктора Мондрика состоит из четырех человек. И на их долю, ничуть в этом не сомневаюсь, выпало достаточно приключений. Да просто добраться до места раскопок и обратно — одно это чего стоит! У Сэма Квейна в Китае остались друзья, наверно, они помогли…
Вынув из сумочки маленькую авторучку, девушка быстро чиркала в своем блокнотике. Ловкие, грациозные движения ее белых рук наводили Вилли на мысль о каком-то диком зверьке, непоседливом и пугливом.
— Друзья в Китае, — записывая, пробормотала она и снова подняла на Бэрби умоляющие глаза. — Вы и правда не знаете, что они там нашли?
— Не имею ни малейшего представления, — честно ответил Вилли. — Сегодня вечером к нам в редакцию позвонили из Фонда. Доктор Мондрик, мол, возвращается в Кларендон. Чартерный рейс, прибытие ровно в семь. И еще, он, дескать, хочет сделать заявление для прессы — какое-то крупное научное открытие. Доктор приглашал фоторепортеров и научных обозревателей. Обычно «Стар» не лезет в большую науку, но на этот раз… Короче, послали меня и поручили осветить и прилет Валравена, и возвращение Мондрика.
Вилли пытался вспомнить, как звали ту волшебницу из мифа об Одиссее. Она была сказочно прекрасна, ну совсем, как Април Белл. А впридачу к красоте имела неприятную привычку превращать в свиней очарованных ею мужчин. Как же все-таки ее звали… Цирцея?
Вилли не произнес этого имени вслух. В этом он ничуть не сомневался. Но насмешливая ухмылка, проскользнувшая по губам девушки, слегка хищный и одновременно веселый прищур ее зеленых глаз на какой-то сумасшедший миг заставили Вилли поверить, что она его услышала… А он и сам не знал, почему ему вдруг вспомнилась эта мифическая волшебница.
Бэрби пытался разобраться в этом странном феномене. В свое время он читал кое-что из Меннингера и Фрейда и понимал, что символизм мифов отражает страхи и надежды древних людей. И то, что он вдруг вспомнил Цирцею, что-то говорило о работе его подсознания. Но что именно, он не знал, и, по правде говоря, знать не хотел.
Вилли рассмеялся.
— Я расскажу вам все, что знаю, — сказал он. — Хотя, боюсь, мне не поздоровится, когда Престон Трой прочтет мой репортаж еще и в «Трибьюн». Может, мне вам прямо все написать?
— Нет, спасибо. Вы, главное, рассказывайте… Я неплохая стенографистка.
— Ну, ладно… Когда-то в университете Кларендона работал очень известный антрополог — доктор Мондрик. Никто не назвал бы его узким специалистом. Совсем наоборот. Все, кому доводилось с ним сталкиваться, соглашались, что он самый разносторонне эрудированный исследователь человека в мире. Биология, психология, антропология, археология, социология, этнология — он знал абсолютно все, что хоть как-то было связано с его любимым объектом: человечеством. А десять лет тому назад он вдруг взял да и уволился. И основал свой собственный Фонд.
— Он сам добывает деньги на исследования. Сам, без лишнего шума, их распределяет. И нигде особо не распространяется, какие именно проекты он финансирует. Известно только, что Мондрик провел три археологические экспедиции в Гоби. Но закончить раскопки помешала война. Экспедиция доктора работала в юго-восточной части пустыни, в районе Ала-Шан. Более сухое, жаркое и негостеприимное место трудно даже и вообразить.
— Пожалуйста, продолжайте, — нетерпеливо попросила девушка, быстро водя ручкой в своем блокноте. — Все это ужасно интересно. Но что же все-таки они искали?
— Об этом я знаю не больше вас, — улыбнулся Вилли. — Давайте гадать вместе — и пусть победит сильнейший! Но что бы это ни было, Мондрик шел к своей находке двадцать лет. Он и Фонд-то основал с одной единственной целью — найти это таинственное «нечто». Он посвятил этому всю свою жизнь, а дело жизни такого человека, как Мондрик, заслуживает самого серьезного внимания.
Стоявшие у стальной загородки встречающие заволновались. Какой-то мальчишка, дергая свою мать за руку, затыкал пальцем в затянутое серыми тучами небо. Послышался глухой гул моторов.
Бэрби посмотрел на часы.
— Пять сорок, — сообщил он. — Диспетчер сказал, что рейсовый прилетит никак не раньше шести. Наверно, это чартерный, Мондрика.
— Уже? — В зеленых глазах девушки горело детское нетерпение. Но смотрела она по-прежнему на Вилли. — А остальных вы знаете? Ну, тех, кто работает с доктором Мондриком?
Волна воспоминаний с головой захлестнула Бэрби. Перед его мысленным взором возникли три когда-то таких родных лица; гул собравшейся в аэропорту толпы превратился в эхо когда-то таких знакомых голосов. Он печально кивнул.
— Да, я их знаю.
— Расскажите, пожалуйста…
Деловой голос Април Белл заставил его вернуться к действительности. Держа авторучку наготове, она терпеливо ждала рассказа…
Бэрби прекрасно понимал, что ему не следовало бы раскрывать все свои карты перед репортером конкурирующей газеты. Но огонь волос и тепло странно удлиненных глаз растопили холодок опасений.
— В сорок пятом в Монголию вместе с Мондриком отправились Сэм Квейн, Ник Спивак и Рэкс Читтум. Это мои старые друзья. Мы одновременно поступили в Университет, где тогда еще преподавал Мондрик. Вместе записались на его курс. Мы с Сэмом даже квартировались у него почти два года, пока не переехали в студенческое общежитие в Троян Холл к Нику и Рэксу. Мы занимались вчетвером, и вот…
Бэрби замялся. Старая боль, пробудившись, кошачьей лапой царапнула его по сердцу.
— Продолжайте, пожалуйста, — ободряюще улыбнулась девушка, быстро водя авторучкой.
— Видите ли, Мондрик уже тогда подбирал себе учеников. Судя по всему, тогда-то он и задумал создать свой Фонд, хотя официально все оформилось уже после того, как я окончил Университет. В те годы, как мне кажется, он искал будущих сотрудников, людей, которых он бы специально подготовил к раскопкам в Гоби.
— Как бы там ни было, мы все четверо слушали его курс по, как он это называл, «человеческим наукам». Мы буквально боготворили его. Он выбил для нас стипендии, помогал, как только мог, и даже брал с собой летом на раскопки в Южную Америку и Перу.
Взгляд девушки стал проницательным. Даже немного слишком…
— И что же случилось, Бэрби?
— Меня как-то понемногу отстранили, — неловко признался он. — Я так никогда и не узнал, почему… Работа эта мне нравилась, а отметки у меня были даже получше, чем, например, у Сэма. Я бы с радостью отдал правую руку, лишь бы вместе со всеми поступить в созданный Мондриком Фонд, а потом поехать с ними в Гоби.
— Что же случилось? — безжалостно допытывалась девушка.
— Я точно не знаю, — пожал плечами Вилли. — Что-то настроило доктора Мондрика против меня. Но вот что именно… это так и осталось для меня загадкой. Просто на последнем курсе, в конце учебного года, перед началом нового полевого сезона, Мондрик заставил всех нас пройти медкомиссию. Ну там, прививки, анализы и все такое… А потом вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что я никуда не поеду.
— Но почему?
— Он не сказал, — гримаса боли от этой давней обиды на миг исказила лицо Бэрби. — Он, разумеется, понимал, какой это для меня удар. И все-таки объяснять ничего не стал. Мондрик просто рассердился, словно он и сам страдал от своего решения ничуть не меньше, чем я, и предложил мне помощь в поисках любой другой работы. Вот тогда-то я и поступил в штат «Кларендон Стар».
