приветствовала вошедшего в ее храм Бэрби задумчивой улыбкой. А он все никак не мог унять бившую его дрожь; не мог забыть ужасное лицо Ровены; не мог избавиться от своего страха перед психическими расстройствами, психиатрами и психиатрическими лечебницами.
— Доброе утро, мистер Бэрби, — любезно проворковала жрица, отрываясь от коммутатора. — Чем я могу сегодня вам помочь?
Бэрби тщетно пытался выдавить хоть пару слов. После, казалось, целой вечности беспредельных мучений, он прошептал, что хочет увидеть доктора Глена.
— Доктор очень занят, — безмятежно прощебетала девушка. — Если вы по поводу миссис Мондрик, то насколько мне известно, дела у нее обстоят очень даже неплохо. Лечение идет весьма успешно. Но, боюсь, увидеть ее вам нельзя. Доктор Глен пока не разрешает ей принимать гостей.
— Миссис Мондрик я только что видел, — мрачно отозвался Бэрби. — Не знаю, насколько успешно идет это ваше лечение, но мне все равно надо поговорить с доктором Гленом. Это по поводу… меня самого.
Туманная, задумчивая улыбка стала прямо-таки нежной.
— Может, вам подойдет доктор Бунзел? Знаете, он наш главный диагност. Или доктор Дилхей? Он — старший невропатолог. Я ничуть не сомневаюсь, что любой из них…
Бэрби упрямо покачал головой.
— Скажите Глену, что я здесь, — хрипло сказал он, прерывая девушку на полуслове. — А еще скажите ему, что это я помог белой волчице расправиться с псом миссис Мондрик. Мне кажется, он найдет для меня время.
Девушка грациозно повернулась, и Бэрби снова отметил про себя странно удлиненную форму ее головы. Быстрые длинные пальцы воткнули штекер в нужную ячейку: она что-то тихо зашептала в микрофон, подвешенный у нее под подбородком. Ее темные прозрачные глаза, спокойные и бесстрастные, снова обратились к Бэрби.
— Доктор Глен готов принять вас прямо сейчас. — Ее голос струился, словно ручеек по камням. — Если вы только подождете несколько секунд, сестра Граулиц вас проводит…
Сестра Граулиц оказалась мускулистой блондинкой с лошадиным лицом и пустыми стеклянными глазами. Кивок, которым она приветствовала Бэрби, казался самым настоящим вызовом — как будто она приготовила для него какое-то горькое лекарство, и теперь не только заставит его принимать, но и еще добьется, чтобы он сказал что оно исключительно вкусное. Бэрби послушно шел за ней по длинному тихому коридору. В маленький кабинет.
Глухим голосом, похожим на рев пароходного гудка, сестра Граулиц задала ему несколько вопросов. В том числе: кто будет оплачивать лечение, какими болезнями он болел и сколько он пьет. Записав ответы на картонный бланк, она протянула Бэрби какую-то бумажку, которую тот подписал не читая. А потом у него за спиной открылась дверь, сестра встала, и, обращаясь к Бэрби, прогремела:
— Доктор Глен вас ждет.
Знаменитый психиатр был высоким симпатичным мужчиной с вьющимися черными волосами и сонными карими глазами. Радушно улыбаясь, он протянул Бэрби загорелую ухоженную руку. А Бэрби глядел на него и никак не мог отделаться от впечатления, что когда-то они были хорошо и близко знакомы. Нет, конечно, Бэрби встречался с Гленом, когда писал тот очерк для «Стар». И все… А ощущение такое, будто знакомство куда более давнее и близкое…
— Доброе утро, мистер Бэрби, — голос глубокий и удивительно спокойный. — Проходите, пожалуйста.
Кабинет доктора Глена был роскошно прост и привлекателен. Ничто здесь не отвлекало внимания. Два больших кожаных кресла, кушетка с чистым белым полотенцем на подушке, часы, пепельница, цветы в вазочке на маленьком столике и высокий книжный шкаф, забитый толстыми медицинскими фолиантами и стопками «Psychoanalytic Review». Из окон открывался прекрасный вид на лес, и реку, и дорогу, ведущую к лечебнице. Виден был даже кусочек шоссе у поворота.
Бэрби молча опустился в кресло. Ему было как-то не по себе.
Глен небрежно сел в другое кресло. Постучал сигаретой по ногтю. Он выглядел абсолютно уверенным в себе. Казалось, его ничто не беспокоит. Странное дело, подумал Бэрби, когда он брал интервью у Глена в процессе подготовки своего репортажа, тот вовсе не показался ему старым знакомым.
— Закурите? — предложил Глен. — Ну, так что у вас случилось?
— Колдовство! — набравшись смелости, выпалил Бэрби.
Это заявление, похоже, ничуть не удивило доктора Глена. Он молча ждал продолжения.
— Или меня околдовали, — в отчаянии воскликнул Бэрби, — или же я схожу с ума.
Глен выдохнул в потолок длинную струю белого дыма.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
— Началось все это в понедельник вечером, в аэропорту, — начал Бэрби сперва неуверенно, а потом все с большей и большей легкостью. — Я как раз дожидался, когда же прилетит экспедиция Мондрика, и тут ко мне подошла эта рыжеволосая девушка…
Он рассказал Глену о внезапной смерти доктора Мондрика, о задушенном котенке, о загадочном страхе людей, охранявших привезенный из Азии ящик. Бэрби описал свой сон, в котором он, будучи волком, встретил белую волчицу — Април Белл, и то, как погиб Турок. На гладком смуглом лице Арчера Глена читалось только сочувственное профессиональное любопытство.
— А вчера ночью мне приснился еще один сон, — продолжал Бэрби. — Мне снилось, будто я превратился в саблезубого тигра… все это было до ужаса реально. И эта девушка, она снова была со мной. Она — то и говорила, что мне нужно делать… Мы погнались за машиной Рекса Читтума, и на холме Сардис я его догнал. А потом… в общем, потом я убил Рекса.
В пересказе этот странный ночной кошмар уже не казался таким уж особенно страшным. И тем не менее, голос Бэрби дрожал.
— Рекс погиб… именно так, как я и увидел во сне. Так, как я его убил. — В отчаянии Бэрби пытался хоть что-то прочитать на спокойном и безучастном лице психиатра. — Скажите, доктор, — хрипло взмолился он, — как может сон так точно совпасть с реальностью? Как вам кажется, я и в самом деле убил Рекса прошлой ночью? Убил, заколдованный ведьмой? Или же я просто-напросто сошел с ума?
— Все это не так просто, — серьезно кивнул доктор Глен. — Потребуется время, чтобы во всем разобраться. Да-да, время. И немало. Знаете, что я вам скажу? Оставайтесь-ка у нас, в Гленхавене. Хотя бы на пару дней. Тогда нам будет легче вам помочь.
— Но вы-то что думаете? — прохрипел Бэрби, вскакивая с кресла. — Действительно ли я сделал то, что мне приснилось? Или все-таки я сумасшедший?
Из-под полуопущенных век Глен спокойно наблюдал за Бэрби. И под его невозмутимым взором Бэрби, смутившись, снова сел в кресло.
— Происходящие в нашей жизни события зачастую далеко не так важны, как это кажется нашему разуму. И тут я подразумеваю и сознание, и подсознание, — лениво сказал Глен, словно излагая Бэрби прописные истины своей профессии. Впрочем, возможно, так оно и было. — Но вот что бросилось мне в глаза. Все, о чем вы мне рассказали, начиная от приступа астмы доктора Мондрика и кончая трагической смертью Рекса Читтума в автомобильной катастрофе… все это, и даже гибель собаки миссис Мондрик, имеет вполне логичное, естественное объяснение. Все это вполне могло произойти без всякого вмешательства каких-либо потусторонних сил.
— Вот это-то и сводит меня с ума! — воскликнул Бэрби, тщетно пытаясь прочитать на лице Глена что-либо, кроме нарочитой беспечности. — Может, действительно это простое совпадение… Но так ли это? Откуда, например, я мог узнать о смерти Рекса Читтума?
Глен достал новую сигарету, задумчиво постучал ею по ногтю.
— Бывает так, мистер Бэрби, — начал он, — что нас обманывает наше собственное сознание. Иногда, особенно в условиях подсознательного стресса, мы склонны несколько искажать последовательность событий, их причинно-следственные связи. Подобные ошибки нашего разума еще не означают безумия. Фрейд, знаете ли, написал целую книгу о психопатологии повседневной жизни.
Ленивым движением он поднес плоскую золотую зажигалку к сигарете.
