Хрустальный корабль

Джоан Виндж Хрустальный корабль

* * *

Хрустальный корабль, летящий по своей вечной орбите, завис над покрытым облаками миром, проплывающим глубоко под ним. Внутри его молчаливых залов находились искатели Забвения и Красоты. Здесь было около пятидесяти из них, но никто не был в состоянии вспомнить, почему они прилетели сюда, не один пытался сделать это, никто даже не задумывался над этим. Однако, они все еще прилетали сюда в течение всех этих пятисот лет, словно это был какой-то ритуал.

Из обширного шара центрального зала Искатели смотрели наружу, на грандиозную панораму своего мира или думали в глубоком трансе в полужидких подушках кресел и диванов общего зала. Темно-красный сироп читты, как свернувшаяся кровь, застыл на краях хрустальных бокалов.

Читта окрасила губы Таравасси, звезда танцевала на кончиках ее пальцев, словно она отбросила в сторону барьер бытия и ощущений, чтобы остаться наедине со вселенной, бесформенной, безвременной, бездумной... Таравасси грезила, как грезили все они и как всегда будут грезить, и словно не было никакого инцидента с Андаром.

Краски солнечного заката на вечернем небе побледнели. Кроваво-красные лепестки растворились в пастельных тонах, их приятный аромат развеялся. Осталось только воспоминание о нем. Какой барьер окружал ее, оковы плоти, поддерживающая их опора из набора костей образовывала форму ее тела. Она вновь вернулась к действительности. Она была озабочена.

— Это правда! Это правда! — внезапный звук голосов обрушился на нее, взорвался в мозгу жарким пламенем.

Она неуверенно пошевелила рукой, неспособная решать, что ей закрыть: глаза или уши. Бледное лицо, резкие ограниченные контуры в окружающей ее полутьме нависли над ней, она была вырвана, потрясена и вышвырнута в коридор окружающим оглушительным шумом.

— Посмотрите на себя, вы... вы... вы... не понимаете, звери, испорченные, отвратительные... — слабый вскрик, после которого она полностью проснулась, чтобы совладать с болью, которая пронзила ее, однако она снова была отброшена в ячеистую мягкость кушетки.

Лицо отдалялось от нее, становилось реальностью, медленно обретая фигуру. Она узнала Андара, его светлый балахон, как ветер, развевался над зеленым лучом и он снова и снова кричал:

— Я знаю правду! Но ВЫ не можете ее увидеть! — его пальцы извивались в странных жестах, он медленно брел по помещению. Она инстинктивно приподнялась, чтобы проследовать за ним по прозрачному залу и увидела, как он, натыкаясь на другие неподвижные тела, пробивал себе дорогу, прокладывая путь к самому прекрасному — к Звездному Источнику. — Я люблю тебя, я ненавижу тебя! — невозможно было понять, смеется он или ругается. — Ваша полужизнь! Ваша живая смерть! Я единственный, единственный живой и я не могу долго жить с вами. — Он достиг края источника, встал на колени и нагнулся над холодной пульсирующей глубиной. — Я знаю вашу тайну! — Он повернулся к собственному лицу, отражавшемуся под ним, — и я готов, готов победить дракона и погрузиться в черную бездну. Возьми меня! Есть одно небо, и это смерть...

Плача, он соскользнул в глубину Источника, обняв свою собственную, такую незначительную тень. Фосфоресцирующие волны, прошедшие по тесному аквариуму, взволновали поверхность не воды, потом тело его замерло. Пораженная Таравасси стояла неподвижно, неспособная связать происшедшее с истинностью его сути.

И он лежал там, абсолютно неподвижно и спокойно. Другие, которые видели эту сцену вместе с ней и которые были в состоянии понять ее, подошли и собрались вокруг Таравасси, а она тихо и спокойно, и плавно, с легким удивлением скользила через зал, чтобы, наконец, остановиться на краю источника.

Тело Андара лежало у его ног, неподвижное, обмякшее, странным образом повисшее над бездной. Сине-зеленая волна мягко обмыла его, пошевелила его богато украшенный балахон, заиграла его светлыми волосами, завилась вокруг его застывших пальцев. Таравасси знала, что его рука не чувствует ничего, кроме слабого холодка, и она опустила руку в бездонную глубину. Тайна сине-зеленого Источника никогда не волновала ее, она даже редко думала об этом. Но когда она взглянула в глубину, звезды показались ей очень бледными и близкими.

— Андар... Андар? — кто-то возле нее снова очнулся, схватил неподвижную руку, робко потянул за нее. Никакой реакции. Она смотрела, как Сабовин оттащил тело Андара к краю, чтобы перевернуть его, все еще парящего над бездной.

— Что произошло?

— Что он сделал?

Шепчущие голоса задавали вопросы. Сабовин молча и беспомощно покачал головой.

— Я этого не знаю. По-моему... по-моему, он умер. — Его рука коснулась губ Андара. Они не пошевелились, на них все еще оставалась улыбка безмятежного счастья. Его глаза были открыты: он, не мигая, смотрел сквозь хрустальный купол на звезды и дальше, застывший в безграничном удивлении.

Таравасси отвернулась, неспособная вынести поток неприятных ощущений, отразившихся на его лице. Она взглянула вниз, чтобы увидеть свое собственное лицо, нечетко отражавшееся в обманчивой поверхности источника: зелено-голубые глаза, едва заметные в отражении на поверхности, черные волосы, слившиеся с их нечетким отражением.

— Он мертв, — сказала Мирро, ее рука легла на грудь Андара.

— Но как он мог умереть? Как он мог умереть?

— Он хотел умереть. Он всегда говорил об этом.

— Он был не в себе.

— Но как он мог...

Голоса окутывали ее сетью пурпурной невероятности. Таравасси поднялась, отвернувшись от слабого отражения.

— Источник. Звездный источник. Он исполнил его желание.

— Это Источник Исполнения Желаний? — кто-то за ее спиной усмехнулся с намеком. — Так ли это?

— Бедный Андар. Он сошел с ума. Он был полоумным, и никогда не был счастлив.

— Теперь он нашел свое счастье. — Сабовин поднялся, указывая на вытянувшееся тело... — Смотрите! Взгляните на его лицо! Оно кажется таким радостным! — Вздохнув, он откинул волосы с лица Андара и снова склонился над ним.

— Но я думаю, что никто из нас больше не использует Источник для самоубийства.

— Не знаю, — Сабовин покачал головой. — Это не имеет никакого значения. Бедный Андар, теперь он счастлив. Это больше ничего не значит.

— Но что нам делать с его телом?

— Мы отправим его обратно в город. Кто-нибудь заберет его у нас.

— Бедный Андар.

— Бедный Андар... Бедный Андар... — Их голоса звучали, как хорал. — Но теперь он счастлив.

Таравасси все еще стояла на коленях на краю Источника, закрыв глаза, и ее голова качалась из стороны в сторону, а остальные встали и пошли прочь.

Он на самом деле мертв.

— Таравасси, — рука Мирро мягко легла на ее плечо. — Я снова возвращаюсь к своим снам. Ты не хочешь ткать на станке?

Таравасси поднялась, и суставы ее свело судорогой. Она и на этот раз покачала головой.

— Нет. Я не могу. Я должна вернуться в город.

— Зачем?

— Моя мать больна, — она повторяла это в тысячный раз. Никто, казалось, не вспомнил об этом, но