– И об этом государь тоже хотел с вами поговорить.
– А мой брат? – Ехать не хотелось, но было надо. Если уж после всего, что между ними было столетие назад, родители все же решились на разговор, значит, что-то крупное сдохло в Лесу. Кроме того, что ж действительно могло сделать неустойчивым Радужный мост в такое время.
– К светлейшему принцу тоже отправлен гонец. Он должен дождаться его решения...
– Да знаю я, что ответит на такое светлейший принц.
– Государи не теряют надежду, что когда-нибудь он все же сможет понять их...
– Это вряд ли, – она усмехнулась, – но я поеду. Подожди.
Мысленным усилием сплетя в единый жгут двенадцати-цветовую развертку реальности, Ринель дотянулась до Лорда. Как всегда, дохнуло холодом, когда он подхватил свой конец нити.
– Что случилось, Ри?
– Я хочу сходить в Светлые Земли...
– Э-э... а ты действительно уверена, что хочешь этого?
– Гут ты прав, не хочу. Но мое чувство опасности визжит и вырывается.
– Ну езжай, тебе виднее. Только там тебя даже я подстраховать не смогу, до Светлых Земель мне без больших проблем не добраться...
– Не грузись, меня Ронди подстрахует.
– Тогда ладно, только не долго.
– Что для бессмертных время? Оно же стоит.
– Дошутишься когда-нибудь. Ох. Вот только чисто эльфийских проблем нам для комплекта и не хватает. Разгребись там сама хоть бы временно!
– А зачем иначе я туда пойду? – И она разорвала связь. Второй жгутик нашел Айрондира. Тот открылся мгновенно и тепло.
– Привет, малышка!
– Послал уже? Уж больно сияешь!
– Конечно, послал. Около тебя небось тоже стоит весь такой из себя.
– Вестник-то. Да ждет. Но я иду.
– Спятила, – ахнул Ронди.
Ринель неожиданно разозлилась:
– Это ты у нас вольный художник, что хочешь, то и делаешь, а я на государственной службе. И если где-то чую запах дерьма, то имею только одно право – первой сунуть в него руку поглубже, пытаясь заткнуть прорыв. Понял?
– Понял, понял, не искри. А что, в самом деле так разит?
– Есть такое дело!
– Тогда конечно. Только уж извини, я тебя подстрахую своими средствами. Чтоб не заснула прекраснейшая из принцесс навек в Светлых Землях... – последнюю фразу в стиле древних эльфийских баллад на Высоком Квэндэ.
Ринель вздохнула: их почти и не осталось в реальном мире – тех, кто знал Квэнд не как мертвый язык древнеэльфийской письменности. Но смысл сказанного Айрондиром не стал от этого более приятным.
– Думаешь, может дойти до этого?
– Нет, пока я здесь. Потому что я за тобой приду. Я вот только до сих пор не могу понять, почему ты не веришь в свое чутье, если оно тебя еще ни разу не подводило?
– Не знаю, я вообще себе редко верю...
– Слушай, бросай ты эту затею, пока не начала. Посылай своего Вестника хоть на Квэндэ, хоть на орочьем, хоть на тролльем – он поймет. А потом наплюй и забудь. Нельзя с таким настроем в дорогу, сама же знаешь.
– Знаю, Ронди, но я упрямая. До встречи.
Вестник терпеливо ждал, почтительно склонив голову.
– Поехали! – Ринель тряхнула головой, прогоняя ненужные сомнения, и одним движением сломала печать на свитке. Он тут же рассыпался в ее руках мириадами сияющих огней. И над Вельданом во всей своей красоте вознесся ввысь, уходя за горизонт, Эльфийский Радужный мост – зрелище, которое и маги-то видали если раз в столетие, то хорошо. А по Радужному мосту мчались во весь опор два незримых всадника, торопясь за горизонт. Хотя именно теперь в спешке не было никакой необходимости. Время ждало их, оставшись в мире, который они покидали. Оно остановилось в тот миг, когда Ринель привычным, но таким позабытым усилием объединила миры, открывая путь в Светлые Земли. И не было больше вокруг городских улиц. Вечер опускался на маленькую горную долину, наполненную запахом и песней цветущих предсмертников. И тело ее окутал звездный свет, в волосы вплелся ветер, а на плечи плащом легли синие сумерки. Все было как раньше, и Летящий Лист, ее конь, поднял голову и заржал – узнавая.
– С возвращением, Светлейшая Принцесса...
Вестник стоял за ее спиной. Она нахмурилась, припоминая что-то ускользающее, но Летящий Лист уже приглашающе прираскрыл крылья, и она отбросила забытые мысли на потом, благо торопиться было некуда.
А потом их кони неслись по Радужному мосту, и это тоже было прекрасно, и прекраснейшая из песен летела по мосту вместе с ними.
У светлых эльфов не осталось городов во втором мире. Темным еще как-то удалось сохранить два своих самых глубоких, у горячего сердца Мира, которое и питает их своей кровью. Ну и гнумам туда не дорыться, конечно. А вот то, что в мире показывают туристам как эльфийские города, с точки зрения эльфов, вовсе таковыми не являются. Это скорее развалины, в которых позднее поселились люди. Они видят разрушенный окаменевший скелет и называют это живым. В руинах эльфийских городов не было того, что составляет их жизнь – магии. Поэтому собственно эльфы там и не жили – кому приятно селиться на кладбище умертвий. А вот в маленьком доме они уже могли заново наполнить все жизнью. Собственно, всю Эрру делили на три мира – Первый – Истинный, в котором они увидели Свет и который считают домом, Второй – Смертный, который им пришлось делить с людьми, гнумами, орками, троллями и прочими. И Третий, который появился с открытием Свободной зоны. Те из них, кто знал в чем дело, говорили, что сама Зона больше всей Эрры и они обречены стать ее придатком. И это высших эльфов очень беспокоило – они не любили перемен. Поэтому многие уходили в Светлые Земли – последний реальный порог, оставшийся между Истинным и Смертным Миром. Ну или тех случаев, когда такие, как Ринель, Высшие эльфы сами открывали свой порог. И делали через него хотя бы шаг. А Ринель слишком долго жила в Смертном мире, а Смерть, давая свободу, многое и отнимает. Она уже почти забыла, как звучит Мир и как преображает его Живая Магия, которая в Истинном Мире тоже была дома, не знавшая попыток разложить ее по убогим цветам спектра и избавленная от недоучек, пытающихся составлять звуковые колебания, хоть немного связанные с истинной музыкой: которое они называют заклятиями. Эльфы на Эрре были изначально магической расой (магиками), им не требовалось изучать толстые фолианты, содержащие древнюю мудрость. Когда кровь разбавлялась, исчезали и магические слух, зрение, ощущения. Но даже в самом отдаленном потомке эльфийской крови жила эта магия, пусть он сам и не умел ею пользоваться. Ринель же была одной из первых, Высшей из Высших, рожденных в Истинном Мире от чистой крови его Повелителей. Это в Смертном потом их переименовали в Государей. Так как не понимали, что значит повелевать не существами, но Миром, который меняется от одного лишь твоего настроения. И вот теперь эти ощущения снова вернулись к ней, сделав Эрру еще более прекрасной. Что для бессмертного вечность и человечья память за какую-то сотню лет. Это подождет, она слишком давно не была дома... Внимательный взгляд Вестника все также холодно и неотрывно следовал за ней. Их не встречали: кому это было нужно – беспокоить возвращающихся. И она была рада, что набережная пуста, не нужно было спешно придумывать холодные, злые слова, чтобы отгородиться от всех. Летящий Лист, складывая крылья, легко опустился на прозрачно-голубоватый камень набережной, искрящийся темно-синими прожилками. И камень чуть слышно зазвучал под ее ногами, приветствуя и узнавая. Все было правильно и гармонично, ничего не беспокоило, не причиняло боли. Здесь не было нужды в обуви, и камень и песок, и трава с одинаковой охотой ложились под ноги путнику, как не ложатся в Смертном Мире и роскошнейшие из ковров. Город Возвращения на берегу должен был помочь вернуться, и он не оглушал сразу, а лишь постепенно и нежно трогал душу,
