населением.
Все отчетливей вырисовывались характеры описываемых мною людей по мере того, как я читала архивные документы МИДа России. Здесь я нашла донесения русского консула в Батавии — Модеста Бакунина. Это был блестяще образованный человек, окончивший престижный Пажеский корпус в Санкт- Петербурге, бескомпромиссный педант, считавший свое назначение в Азию «адской ссылкой», Бакунин явно обладал литературным даром и посылал в Россию письма, содержащие детальные и весьма оригинальные наблюдения.
Однако в своих донесениях Бакунин ни словом не упомянул о Малыгине, хотя ему уже стало известно о прибытии в Батавию русского горного инженера. Консул обладал отменной памятью и вспомнил некоего Василия Малыгина, служившего на таможне в Кантоне (китайская провинция). «Что же он делает здесь, без официального назначения и должного представления мне и местным властям?!» — недоумевал Бакунин. Поразмыслив, он решил сделать вид, что ему ничего не известно о прибытии странного русского.
В это время энергичный, не лишенный авантюризма Малыгин, не мог дольше оставаться безликим «оранг путих» (белым человеком). Он сказал радже Агунгу, что обладает сверхъестественной силой и способен творить чудеса. Малыгин понимал: слово в Азии подобно карнавальной маске — за ней можно ловко скрыть свои помыслы и чувства. Для того, чтобы убедить раджу и его окружение в своем превосходстве, необходимо совершить подлинное чудо.
Малыгин объявил, что заставит гореть воду. Даже самые простодушные жители Ломбока огорченно качали головами, жалея такого большого, но совсем неразумного «оранг путих». Раджа приказал принести большой сосуд, наполненный водой. Малыгин медленно подошел к нему и наклонился, бормоча при этом непонятные для присутствующих слова. Местные жители не мигая смотрели на сосуд. Их лица выражали откровенное недоверие, смешанное с любопытством.
Незаметно Малыгин бросил в воду кусочек натрия, и бурное пламя вырвалось из сосуда. Потрясенные увиденным, приближенные раджи упали на землю, издавая отчаянные вопли. Раджа с трудом сдерживал дрожь во всем теле. Собравшись с духом, он выкрикнул: «Назначаю тебя, Малиган, моим первым советником и доверенным лицом».
Следуя советам Малыгина, амбициозный раджа Агунг перестал принимать голландских чиновников, направляемых на остров для сбора внушительной дани. За откровенным неповиновением голландским властям последовало спешное вооружение местного населения. Вскоре об этом стало известно не только голландцам.
В начале 1894 года Бакунин направил в МИД России «совершенно секретную» депешу: «Раджа о. Ломбок спешно построил военный флот, купив три или четыре ветхих судна по очень дорогой цене в Сингапуре. Там, через своего поверенного вел переговоры с представителями других держав. Раджа не прочь был бы признать, разумеется, в качестве временной меры суверенитет любой европейской державы, лишь бы устранены были ненавистные ему голландцы».
Подробно изучая документы тех лет, я убедилась, что познания Малыгина о. Сингапуре явно не ограничивались личными впечатлениями и рассказами Холмса. В «Деле Малыгина № 51», которое хранится в МИДе в отделе «Архив русского императорского консульства в Сингапуре», мое внимание привлекла выписка из донесения консула Выгодцева в МИД России от 13 января 1891 года, где подробно рассказывалось об основании в 1819 году сэром Стэмфордом Раффлзом новой английской колонии на бедном и неустроенном рыбацком острове.
Несмотря на загадочное для меня появление в «Деле Малыгина» этой выписки, теперь поступки Малыгина не казались мне лишь ловко задуманной авантюрой. Превратить необжитой остров Ломбок в столь же богатейшее государство, как Сингапур, — не об этом ли он мечтал?! Полагаю, именно этот пример, который не раз приводил Малыгин, определил решение раджи.
Из казны Агунга Малыгину выдали много денег, золота, драгоценностей, и он отправился в Сингапур закупать порох, оружие, лошадей.
Первый, к кому он обратился по прибытии в Сингапур, был, конечно, Холмс. Он радушно встретил своего русского приятеля, посетовав на неудачи в бизнесе. Тогда Малыгин рискнул предложить ему отправиться на Ломбок вместе, подробно рассказав о богатейших нефтяных месторождениях на острове. И произошло невероятное: осторожный и рассудочный Холмс поверил в успех задуманного Малыгиным дела.
Предусмотрительный англичанин понимал, что вдвоем с таким опасным грузом им не добраться до острова. Он нашел еще троих надежных компаньонов: соотечественников Пейджа, Смайлса и норвежца Даниельсона.
С немалым трудом Холмс с помощью своих друзей закупил оружие и амуницию. Малыгин в это время нанял судно со звучным названием «Гордость океана». Кроме внушительных размеров, ничто больше не соответствовало его названию. Едкие замечания Холмса по поводу наспех залатанной посудины не охладили энтузиазма Малыгина.
Поздно ночью начали грузить ружья, стараясь все делать бесшумно, не произнося ни единого слова. Даже прибрежные чайки притихли, будто сочувствуя заговорщикам. Вдруг тишина взорвалась гортанными звуками голландской речи. Солдаты появились на судне, как привидения, внезапно и стремительно.
— Это работа Крэгли, — успел шепнуть Холмс Малыгину.
Основной груз был конфискован. Только небольшую часть ружей удалось надежно спрятать, и голландцы их не нашли. Холмс с Малыгиным упорно повторяли, что идут к берегам Новой Гвинеи за жемчугом, а ружья им необходимы для защиты от пиратов. С явной неохотой, спустя несколько часов, их отпустили.
Холмс посоветовал Малыгину отплыть не утром, а днем, когда в порт придут десятки рыбацких шхун, и в этой суете будет легче выйти в море незамеченными. Так и сделали.
Много времени не понадобилось, чтобы Малыгин с горечью осознал свою ошибку. Громоздкая посудина вряд ли доберется до острова без частых заходов в порты, а на это уйдут долгие месяцы. С каждым днем Холмс становился все неразговорчивей, лицо его выражало откровенное разочарование, но он ни в чем не упрекнул Малыгина.
«Гордость океана», как злой гений, притягивала к себе одну беду за другой. Сильный шторм чуть не потопил судно, и на его ремонт опять ушло драгоценное время. Наконец они пришвартовались в районе Белеленга, откуда виднелся долгожданный Ломбок.
Малыгин купил у местных жителей несколько лошадей с повозками, погрузил на них ящики с оружием и порохом, и все это отвез подальше от селения. Англичане пошли за едой. На судне остался только Даниельсон. Здесь его и арестовали голландцы, отыскав несколько ружей. Из столицы к ним поступил приказ о тщательном досмотре и задержании опасного судна.
От местных жителей Малыгин узнал о случившемся и решил добираться до острова один, не желая больше рисковать жизнями своих друзей.
Он уговорил Холмса, Пейджа и Смайлса вернуться в Сингапур.
Им больше не суждено было встретиться.
Долгие месяцы Малыгин провел в изнурительном плавании и ничего не знал о страшных событиях, происходивших на Ломбоке.
Рату Агунг, как и большинство правителей островных государств, охотно пополнял свою казну, грабя проплывавшие мимо торговые суда. Он не делал разницы между китайскими, малайскими или европейскими. И за это жестоко поплатился. Раджа ограбил голландское торговое судно и захватил в плен его команду. На требование голландских властей немедленно освободить голландских моряков, он не счел нужным дать ответ.
30 июля 1894 года голландская военная эскадра в составе 9 судов встала на якорь у Ампенана — гавани ломбокской столицы Матарам, высадила 9 батальонов пехоты, эскадрон кавалерии и артиллерию.
Матарам голландцы взяли почти без боя. Они захватили любимого сына раджи — принца Маде,
