настолько привыкли быть «провинциалами», что покупают костюмы только у самых модных кутюрье. Эта традиция в Абруццо сложилась исторически, и сейчас в Акуиле и Терамо галстуки предпочитают от «Валентине», пальто — от «Армани», плащи — от «Ферре»...
— Я бы сказал, однообразная, скучная в социальном плане «планета», — продолжает Винченцо. Он, как и все абруццезцы — так, на итальянский лад, называются жители Абруццо — говорит с особым акцентом и в особой манере, как будто все приземляет, делает более обыденным, непривлекательным, а на деле — весь расчет на обратный эффект.
— Нет, у нас в Абруццо, пожалуй, и не было острых классовых битв. Не было полярного размежевания на богатых и бедных. Нет мужественного пролетариата, готового срочно объединяться с пролетариями всех стран, как нет и обездоленного крестьянства, требующего земли и хлеба. Никаких гладиаторских зрелищ — и так столетиями. Засел прочно и надежно мирный обыватель, зажиточный и достаточно образованный (самый читающий в Италии). Газет здесь приходится на душу населения вдвое больше, чем в Риме или Флоренции. Живет обыватель в частных домах и просторных квартирах (желал бы сдать лишнюю пару комнат в аффитто — внаем, но некому. Теперь все ждут 2000 года); разъезжает в автомобилях, как и он сам, среднего класса. Если захочет, съездит в воскресенье утром на мессу в собор Святого Петра в Рим или вечером в Миланскую оперу, на ярмарку в Болонью, а то и в Дюссельдорф, Вену, Париж, Лондон. Таковы сегодня запросы среднего абруццезца, но запала теперь новая мечта, непреоборимое желание: на Рождество и Новый 2000 год всем себя показать, и не за границами Абруццо, а у себя дома. Уже сейчас подсчитано: всех будет, где достойно разместить и что показать, хотя тысячелетний возраст «планеты» — всего лишь историческая «шутка» для Италии, страны, которую можно только придумать.
Я принимаю тон и манеру абруциезцев во все поселять долю сомнений и отправляюсь по приглашению маэстро Винченцо и фирмы «Экотур» в путешествие по Абруццо, чтобы укрепить или разрушить стены сомнений в отношении римского «резервуара» 2000 года.
Кто самый главный турист Абруццо? — Не главный, а «специальный», — осторожно, как бы прикасаясь к святому или старинной керамической вазе из Кастелли, — поправил ваятель Винченцо. — Специальным туристом у нас называют папу римского Иоанна Павла II. Бывали у нас и папа Иоанн XXIII, и Павел VI, но нынешний понтифик на протяжении многих лет приезжает почти каждую весну, в первый вторник апреля, на Гран-Сассо. Раньше катался на лыжах, теперь совершает многочасовую прогулку по заснеженным горным склонам. Папский вертолет у спортивно-гостиничного комплекса «Кампо императоре» «Императорский лагерь» встречают тысячи паломников и жителей Абруццо. А фоторепортеры? За снимки папы римского, катающегося на лыжах при свисте ветра и снегопаде, улыбающегося при свете горного солнца, журналы платили самые высокие в Италии гонорары (до двух тысяч долларов, или трех миллионов лир за снимок).
Два года назад Иоанн Павел II с высоты Гран-Сассо возвестил, что к 2000 году область и ее города обретут новое бурное процветание, а кафедральный собор в Акуиле, папским велением, станет для католиков и всех христиан вторым по значению храмом после собора Святого Петра в Риме.
Откуда возникло название Акуил — Орел? Ни историки, ни духовенство, ни местные жители не дают точного ответа. Одна из версий звучит так: король Фридрих II повелел 99 рыцарям из 99 замков, находившихся друг от друга на расстоянии полета 99 стрел, заложить в 1254 году Акуилу — на горе, где гнездился могучий орел. Отсюда и название: Акуила. По-абруццезки, просто и исторически логично.
Но вернемся на Гран-Сассо, не на вертолете для «VIР», а на скоростном фуникулере, который ежедневно поднимает до шести тысяч лыжников и туристов. Наиболее отважные из них майским утром уже успели искупаться в Адриатическом море, а во второй половине дня решились на лыжную прогулку. Здесь, в горах есть вес для отдыха и деловых встреч: гостиницы, рестораны, бары, спортивные залы, помещения для проведения конференций и международных симпозиумов. Один из последних форумов был посвящен поискам исторической правды: как и кем отсюда, с Гран-Сассо, был освобожден в сентябре 1943 года арестованный глава фашистского режима в Италии Бенито Муссолини. Съехались делегаты из Германии, Англии, Италии. Они заседали на Гран-Сассо в зале, где рядом сохранилась комната, в которой был заключен дуче, а обедать спускались к Адриатическому побережью в ресторан «Кристалл», где подают самые изысканные блюда из даров моря. Морские деликатесы вместе с марочными винами Абруццо позволяли лучше искать историческую правду спустя более полвека. И делегаты форума восстановили ее в уже знакомом варианте.
Как известно, по личному приказу Гитлера — вызволить дуче, немецкий отряд из 500 эсэсовцев, горных егерей и десантников под негласным командованием гауптштурм-фюрера СС Отто Скорцени провел в течение 23 часов операцию, которая называлась «Штудент» («Студент» — это не студент, а фамилия немецкого генерала, разрабатывавшего операцию). Сам Скорцени прибыл на Гран-Сассо в форме простого моряка и отсюда докладывал в ставку Гитлера: «Мой фюрер! Я освободил Муссолини», (Не отряд, а он — Скорцени.) В ответ последовало: «Спасибо, майор Скорцени».
После войны стало известно, что операция «Штудент» задумывалась в Берлине не только как акция по освобождению Муссолини, но и как сигнал к ликвидации большинства высших итальянских военных чинов, аресту короля и папы римского Пия XII, к вывозу всех сокровищ Ватикана. Сейчас анализируется множество предположений, почему эта операция не была полностью завершена.
...Вечером мы ужинали в уютном баре, рядом с «комнатой Муссолини». На стенах — керамические тарелки. Из Кастелли. Из знаменитых мастерских ремесленников, продолжающих традиции XVIII — XIX веков.
— Видишь, и я как бы приобщился к истории, — показывая керамические изделия, улыбнулся Винченцо.
Вряд ли в Италии можно найти другой крупный областной или провинциальный центр, который бы в ходе своей истории не знал военных пожаров и разграблений. Акуила (население ныне — 66 498 человек) всегда оставалась в стороне от сражений. Судьба или мудрость хозяев? В средневековье воинственные рыцари отправлялись с отрядами подальше от своих земель, дома же занимались украшением замков, вели хозяйство рачительно, не доводили до нищеты крестьянство и, если и прославились в «ста столицах» Италии, то своими пышными свадьбами, неразрывностью семейных уз, тяжелыми кошельками и самыми модными платьями. На женском старинном платье (их шьют и носят по сей день, и не только по праздникам) я увидел нечто мощное, наподобие металлического рога выпирающее посередине груди.
— Наверное, средство защиты от назойливых посторонних мужчин? — решил я.
— Напротив, — рассмеялся Винченцо. — Это — наше старинное изобретение, чтобы женщины навешивали на него тяжелые украшения и этим привлекали к себе взгляды. Рыцарь был счастлив: у его жены много драгоценностей, значит, и он богат и могущественен. Мужчины в нарядах не уступали женщинам, с той лишь разницей, что чаще их меняли. В домах — изобилие зеркал. Ни один знатный абруццезец не позволял себе явиться на пир или на охоту дважды в одном и том же платье. И оружие при нем всегда было самым дорогим, как игрушка, явно не для смертельного боя.
— Впрочем, качество металла в Абруццо — одно из лучших в Италии. Керамика тоже лучшая, — добавляет маэстро. Художник присутствует в каждом замечании Винченцо, и потому он охотно рассказывает обо всех тонкостях архитектуры, ремесленного промысла:
— Каждый балкон, а он непременно украшает фасад здания, — из терракоты с изящными легкими ажурными металлическими перилами. Отлиты только местными мастерами. Чужаки не приживались и отступали.
Но это не означает, продолжает Винченцо, что житель Акуилы консервативен. Он принимает все лучшее от каждой эпохи. Это может показаться архитектурной эклектикой, но в городском комплексе удачно соседствуют венецианская каменная вязь и стекло, флорентийские и сиенские высокие большие карнизы, римская кладка и тяжелые строения в «стиле Муссолини» 20-30 годов. Все уживается в мирном «Орле», только, пожалуй, сегодняшние ветры — дома-коробки из Терона — по счастью, не засорили исторического
