больше интересовали вершины столовых гор с выходами базальтов, которые очень напоминали утесы в долине Санта-Крус, изображенные на рисунке художника Мартенса, тащившего бечевой шлюпки вверх по течению вместе с Фицроем и Дарвином.
До двух ближайших горок высотой около 1500 м было километров восемь-десять. Это два часа ходьбы по грязной и пыльной пампе, а потом часа три до вершины.
Ничего интересного на довольно крутых склонах обнаружить не удалось. Но перед вершинным плато я неожиданно наткнулся на совершенно необычные выходы породы. Меня как током ударило, тут же вспомнил Савицкого. На небольшом участке неизвестно откуда появилась округлая галька, совершенно отличная от острой щебенки на склонах, конгломерат из раковин, какие-то окаменелости. Такое впечатление, что ты не на вершине горы, а на берегу моря.
Облазив другие горы поблизости, больше я нигде ничего подобного не нашел. Не удалось обнаружить никаких морских отложений ни в районе Фицроя, ни в самом сердце Анд, в долинах и на склонах Аконкагуа. Возможно, горы в районе Лаго-Архентино и в долине реки Санта-Крус действительно когда-то были морским дном или в этом районе происходили в доисторические времена какие-то глобальные катастрофы, приводившие к вертикальному и горизонтальному перемещению участков земной коры.
Именно нечто подобное и втолковывал мне перед отъездом Савицкий. По его гипотезе, материковые плиты должны совершать еще и вращательное движение. Найденное на вершине горы мы показывали потом геологам дома в Магнитогорске.
Предварительное заключение — это, несомненно, древние морские отложения. Но как они туда попали, каков их возраст? Ответы на эти и ряд других вопросов требуют дальнейшего изучения и консультаций со специалистами.
Итак, мне довелось побывать в Южной Америке в тех же самых местах, где вместе путешествовали Дарвин и Фицрой. Прошел я на корабле и по каналу Бигль на Огненной Земле, открытому штурманом «Бигля». Побродил и по берегам этого узкого глубокого, какого-то фантастического пролива, прорезавшего покрытые снегами черные горы. По нему обычно идут суда из Ушуаи, самого южного города и порта мира, в Антарктиду. Отсюда до мыса Горн всего несколько десятков миль.
Я надеюсь, что еще в этом тысячелетии океанская яхта Магнитогорского лицея РАН, которую мы сейчас строим, придет к берегам Южной Америки. Во время прилива зайдем в реку Санта-Крус и соберем еще немало коллекций для музея естественной истории Земли, который задумали создать.
Леонид Белевский | Фото автора
Аргентина, Анды.
Читатель в пути: 1600 метров над землей
Мы стояли на коленях перед большим костром. Нас было человек десять, а остальные толпились вокруг, щелкая фотоаппаратами, аплодируя и искренне радуясь вместе с нами.
Потом каждому из нас подожгли прядь волос (не без шуток — чьи волосы лучше горят) и потушили шампанским. Мы встали с колен, и пилоты, молодые веселые люди, поздравили нас и пожали нам руки.
Все — обряд посвящения закончен. Теперь и мы вошли в число тех, кому довелось взлететь над землей на воздушном шаре и кто навсегда заболел воздухоплаванием.
Второй международный молодежный воздухоплавательный лагерь, организованный Аэроклубом Германии, был открыт третьего августа 1997 года недалеко от Лейпцига. Неделю там отдыхала и знакомилась с необычным видом спорта молодежь из Германии, США, Польши, Литвы, России, Турции, Чехии, Ирландии. Первое подобное мероприятие проводилось в сентябре 1996 года под эгидой чемпионата мира по воздухоплаванию.
К моменту открытия организаторы уже порядком набегались и подустали. Поэтому в день приезда Астрид Герхардт и Томас Хора предложили нам отдохнуть денек после утомительной дороги. В их голосах слышалась явная надежда на то, что мы согласимся. Но новички жаждали приключений.
Решили голосовать. Мы были единодушны. Так пилоты пали жертвами собственной демократичности, и в пять утра весь лагерь был уже на ногах.
Летали мы каждый день, иногда даже по два раза. Помогла погода: было безветренно, а дождь шел только однажды, да и то недолго. Так что все участники сбора по несколько раз поднимались в небо.
Но особенно запомнился ночной полет, на который выходили, поеживаясь от холода, в 3.30 утра. В эту ночь кому-то удалось вздремнуть часа два-три, некоторые не спали вовсе, предпочтя беседу у костра. Но честное слово, зрелище стоило не одной бессонной ночи!
Шар взмыл вверх в кромешной тьме, но когда зажглась горелка, он озарился изнутри и полетел по небу огромной светящейся лампой. Мы еще долго видели, как эта лампа, улетая все дальше и дальше, то вспыхивала, то снова гасла.
Аэростаты бывают тепловые и газовые. Подготовка теплового аэростата к полету начинается с выбора места старта. Затем его собирают, проверяют на герметичность и — вперед! Специальным вентилятором в оболочку нагнетают воздух, потом включают горелку. Через пять минут купол уже зависает над восторженными пассажирами, и можно начинать подъем. Тепловой шар неприхотлив, при слабом ветре на нем можно летать даже над городом.
Газовый аэростат отличается более сложной конструкцией, но зато позволяет летать на большие расстояния и на большей высоте. Наполняют его водородом или гелием. Для набора высоты приходится сбрасывать балласт — мешки с песком, при посадке — выпускать часть газа.
Воздухоплавание, особенно на газовых шарах, — достаточно редкий и дорогой спорт. Сегодня в нашей стране насчитывается около ста пилотов тепловых аэростатов, а на газовом шаре в последний раз поднимались в воздух более десяти лет назад. И я рада, что мне представилась уникальная возможность приобщиться к этому чуду.
Подготовка к полету на газовом шаре занимает около трех часов. Для начала нужно заготовить балласт. Мы наполнили песком триста (!) мешков. Впрочем, это было совсем нетрудно; работали все вместе и весело. Да и стыдно было бы уставать, глядя на пилотов и организаторов лагеря, трудившихся с утра до ночи и тем не менее находивших время и силы на шутки и песни у костра, на то, чтобы вникать в проблемы и даже прихоти каждого, на то, чтобы возить нас, приезжих, на экскурсии в близлежащий городок Наумбург, в старинный замок, в монастырь, на озеро.
Когда заготовили балласт, на поле разложили три шара, на один из них (старого образца) натянули сетку, прицепили к ней мешки с песком и начали накачивать шар газом. По мере того как аэростат разворачивался и вырастал над землей, мешки нужно было перевешивать все ниже и ниже, причем одновременно, а это дело, особенно для новичков, довольно нервное: если не успеть вовремя снять мешок с сетки, он поднимется высоко, и добраться до него потом будет практически невозможно. Приходилось звать на помощь того, кто повыше.
Зато потом мы плыли на высоте 1600 метров, наслаждались тишиной и смотрели на леса, поля и деревни. Казалось, что мы не летим над ними, а изучаем подробную карту местности. Это ощущение похоже на то, какое испытываешь при взлете или посадке самолета, но на самолете ты отгорожен стеклами иллюминаторов, к тому же вскоре после взлета землю скрывают облака.
Там, на высоте, вспомнилось, как однажды мы изо всех сил бежали по полю к приземляющемуся шару. Высокая пшеница цепляла за ноги, царапала, но боли не чувствовали. Шар был уже почти на земле, до него оставалось метров триста... впрочем, мы уже поняли, что не успеваем. Корзина коснулась земли и, как мячик, отскочила от нее. Шар вновь набирал высоту. Через все поле поплелись обратно к машинам, в то
