— Потому что, насколько мы знаем, шимпанзе считают смерть — их смерть — всего лишь частью большого жизненного цикла. Как тьму, сменяющую свет в конце дня. А вот смерть человека станет для них шокирующим откровением, и если они уловят хотя бы тень твоего страха или озлобления, кто знает, какой импульс это даст их образу мышления?
— Вот именно.
В итоге нам пришлось голосовать, и решение о том, что Хэл Венделманс может поделиться с шимпанзе новостью о своей близкой кончине, победило с очень небольшим преимуществом. Почти у всех у нас были свои сомнения. Но Венделманс явно решил умереть с пользой, со смыслом. Смотреть своей судьбе в лицо он мог, только отдав ее в дар эксперименту. И я думаю, большинство из нас проголосовало за идею Венделманса главным образом из сострадания.
Распорядок работ мы перекроили так, чтобы выделить Венделмансу побольше времени для общения с нашими подопечными. Нас было десять, их — пятьдесят. Каждый из нас занимался своей особой областью исследований — теорией чисел, синтаксическими нововведениями, метафизическими представлениями шимпанзе, семиотикой, использованием орудий труда и так далее — и все мы работали с отобранными для этих целей шимпанзе, разумеется, учитывая изменяющиеся внутриплеменные связи между отдельными особями. Однако в данном случае все согласились, что Венделманс должен предложить свои откровения нашим альфа-интеллектуалам — Лео, Рамоне, Гримски, Алисе и Атилле, для чего их необходимо было освободить на время от всех других мероприятий. Лео, например, в те дни занимался с Бет Ранкин обсуждением концепции циклической смены времен года. Но поскольку Лео играл в задуманном опыте ключевую роль, Бет более или менее добровольно передала отведенные ей на Лео часы в распоряжение Венделманса. Мы уже давно поняли, что любую важную новость нужно сообщать сначала альфам, а они в свою очередь передадут ее остальным. Смышленый шимпанзе знает о том, как обучать своих менее способных собратьев гораздо больше самого умного человека.
На следующее утро Хэл и Джуди отвели Лео, Рамону и Атиллу в сторону и довольно долго с ними беседовали. Я был занят с Гонцо, Мимси, Маффин и Чампом в другом конце заповедника, но время от времени поглядывал в их сторону, пытаясь понять, что там происходит. Хэл Венделманс сиял, как Моисей, только что спустившийся с горы после беседы с господом. Джуди тоже старалась, но ее горе то и дело прорывалось наружу: один раз я заметил, как она отвернулась от шимпанзе и закусила костяшки пальцев, словно таким образом ей удавалось удерживать горе в себе.
После этого в дубовой роще состоялся длительный разговор между Лео и Гримски. Йост и Чарли Дамиано наблюдали за ними в бинокли, но поняли не особенно много. В разговоре между собой шимпанзе используют слегка модифицированные жесты, гораздо менее точные, чем те, какими они говорят с нами. Мы до сих пор не знаем, означает ли это, что шимпанзе создали свой 'внутренний' язык именно для тех случаев, когда не хотят, чтобы мы их понимали, или это просто свидетельство того, что наши питомцы полагаются на дополнительные незнаковые способы общения. Как бы там ни было, мы с трудом понимаем язык жестов, которым они пользуются, общаясь друг с другом, особенно если разговаривают альфы. Кроме того, Лео и Гримски то и дело скрывались за стволами деревьев, словно знали, что мы наблюдаем, и действительно хотели сохранить содержание разговора в тайне от нас. Чуть позже, днем, точно так же встретились Рамона и Алиса, и теперь все пятеро наших интеллектуалов, очевидно, уже познакомились с откровениями Венделманса.
Затем новости просочились и к другим шимпанзе. Увидеть сам акт передачи новой концепции мы так и не смогли, но заметили, что на следующий день шимпанзе стали проявлять к Венделмансу гораздо больше внимания. Когда он передвигался по заповеднику, медленно и с заметным усилием, его сразу же обступали небольшие группы. Гонцо и Чамп, которые прежде непрерывно ссорились, теперь вдруг замирали рядом и подолгу не сводили с Венделманса внимательного взгляда. Обычно стеснительная Чикори вдруг завела с ним разговор. О созревающих в саду яблоках, как сообщил потом Венделманс. Шем и Шон, младшие двойняшки Анны-Ливии, взобрались по одежде и уселись у него на плечах.
— Они хотят узнать, что представляет собой умирающий бог, — тихо сказал Йост.
— А посмотри вон туда, — посоветовала Джейн Мортон.
У Джуди Венделманс тоже появилась компания: Мимси, Маффин, Клавдий, Бастер и Конг. Они словно зачарованные смотрели на нее широченными глазами, открыв при этом рты и пуская в задумчивости слюну.
— Они, наверное, думают, что Джуди тоже умирает? — предположила Бет.
Йост покачал головой.
— Скорее всего, нет. Им хорошо известно, что физически она в полном порядке. Но они чувствуют ее грусть, ее мысли о смерти.
— Есть ли у нас основания полагать, что шимпанзе знают о семейном союзе Хэла и Джуди? — спросил Кристенсен.
— Это не имеет значения, — сказал Йост. — Они просто видят, что Джуди расстроена. И это интересует их, даже если они не могут понять, почему Джуди расстраивается больше остальных.
— Еще одна загадка, — я указал на лужайку, где, стоя в гордом одиночестве, размышлял о чем-то Гримски.
Гримски — самый старый наш шимпанзе, уже седой и лысеющий. Наш мыслитель. Он участвовал в проекте почти с самого начала — более тридцати лет, — и за это время мало что ускользнуло от его внимания.
Еще дальше от нас, слева, точно так же размышляя в одиночестве, стоял под большим буком Лео. Ему двадцать. Альфа, самый сильный самец в поселении. Умом он тоже намного опередил всех своих соплеменников. Вид этих двоих, углубившихся в какие-то свои размышления и застывших каждый в своей изолированной зоне, словно стражники или статуи острова Пасхи, производил весьма странное впечатление.
— Философы, — пробормотал Йост.
Вчера Венделманс вернулся в больницу насовсем. Перед отъездом он попрощался со всеми пятьюдесятью шимпанзе, даже с детенышами. Последняя неделя его особенно изменила: от человека осталась слабая выцветшая тень. Джуди сказала, что, возможно, он протянет еще несколько недель.
Сама она тоже уехала и вернется, наверно, только после смерти Хэла. Интересно, что подумают шимпанзе о ее 'уходе' и последующем возвращении?
Джуди сказала, что Лео уже спрашивал, не умирает ли и она тоже.
Возможно, теперь все вернется здесь на круги своя.
— Ты заметил, что последнее время они втискивают понятие 'смерть' буквально в любой разговор? — спросил меня Кристенсен сегодня утром.
Я кивнул.
— Вчера Мимси спросила меня, умирает ли луна, когда встает солнце, и умирает ли солнце, когда появляется луна? Мне это показалось такой тривиальной примитивной метафорой, что сначала я даже не понял, в чем тут дело. Но Мимси слишком молода, чтобы так свободно пользоваться метафорами, да и не особенно сообразительна. Должно быть, старшие шимпанзе часто обсуждают смерть, и что-то доходит до всех остальных.
— Мы с Чикори занимались вычитанием, — добавил Кристенсен, — и она знаками передала мне такую фразу: '
У всех остальных происходило нечто похожее. Но никто из шимпанзе не говорил о Венделмансе или о том, что должно с ним случиться. И никто из них не задавал вопросов о смерти в открытую. Насколько мы могли судить, весь этот комплекс понятий сместился у них в область метафорических изысканий, что само по себе уже свидетельствовало об одержимости навязчивой идеей. Как большинство одержимых, они пытались скрыть то, что волнует их сильнее всего, и, очевидно, думали, что это им неплохо удается. Не их вина, что мы догадывались об их мыслях. В конце концов — и нам иногда приходилось напоминать себе об этом — они всего лишь шимпанзе.
Они начали проводить в дальнем конце дубовой рощи, где протекает небольшой ручей, какие-то сходки. Говорят по большей части Лео и Гримски, а остальные собираются вокруг и сидят очень тихо, внимая им. Участвуют в каждом из таких собраний от десяти до двадцати шимпанзе. Нам не удалось узнать, что они обсуждают, но мы, разумеется, могли догадаться. Когда кто-то из нас приближается, шимпанзе тут же разбиваются на несколько отдельных групп и принимают совершенно невинный вид. 'Мы просто так, босс, погулять вышли'.
Чарли Дамиано хочет установить в роще аппаратуру для слежки. Но как можно подслушать группу существ, если они разговаривают только на языке жестов? Камеру спрятать гораздо труднее, чем микрофон.
Мы пытаемся наблюдать за ними в бинокли, но то немногое, что удается заметить и понять, только прибавляет нам вопросов. Знаки 'внутреннего' языка, которыми они пользуются на своих сходках, стали еще более запутанными и невразумительными. Словно они говорят, прибегая к какой-то варварской латыни, или речь их полна двусмысленностей, или у них выработался какой-то новый вариант 'внутреннего' языка.
Завтра прибудут двое специалистов, которые должны установить в роще телекамеры.
Вчера вечером умер Венделманс. По словам Джуди, которая звонила Дэви Йосту, он не сильно страдал и скончался спокойно. Сразу после завтрака мы сообщили об этом нашим альфам. Никаких эвфемизмов, голый факт. Рамона заскулила, и вид у нее был такой, словно она вот-вот заплачет. Но она оказалась единственной, кто не сдержал своих чувств. Лео долго и внимательно смотрел на меня — я почти уверен, с состраданием, — потом подошел и крепко обнял. Гримски отступил в сторону и принялся разговаривать сам с собой на новом языке жестов.
Последний раз шимпанзе собирались неделю назад, а теперь снова возобновили сходки в дубовой роще.
Камеры давно установлены. Даже если мы не сумеем расшифровать новые знаки сразу, они будут зафиксированы, а позже подвергнуты анализу с помощью компьютера. До тех пор, пока мы их не поймем.
Мы уже просмотрели первые записи сходки в дубовой роще, но я бы не сказал, что они что-то прояснили.
Прежде всего шимпанзе сразу вывели из строя две камеры, Атилла заметил их на деревьях и велел Гонцо с Клавдием сорвать. Остальные, к счастью, остались незамеченными, но то ли случайно, то ли умышленно шимпанзе расположились так, что не попадали в нужный ракурс. Нам удалось записать несколько фрагментов из речи Лео и обмен репликами между Алисой и Анной-Ливией. Пользовались они стандартными и новыми жестами, но, не зная контекста, мы не сумели понять их разговор как что-то связное и вразумительное. Случайно встречающиеся символы типа 'рубашка', 'шляпа', 'человек', 'перемена' и 'банановая мушка' были густо пересыпаны знаками, не поддающимися расшифровке. Все это означало что-то вполне конкретное, но никто не мог догадаться, что именно. Ни ссылок на Хэла Венделманса, ни прямых упоминаний о смерти мы не заметили. Возможно, мы обманываемся насчет важности происходящего.
Но, возможно, и нет. Кое-какие новые знаки нам удалось зафиксировать, и днем я спросил Рамону, что означает один из них. Она засуетилась, заскулила, явно испытывая неловкость, что в общем-то было вполне объяснимо: я задал ей сложную абстрактную задачу — дать определение. Рамона беспокойно вертелась и посматривала по сторонам, потом наконец отыскала взглядом Лео и изобразила знак, о котором я спрашивал. Лео тут же приблизился, оттолкнул ее в сторону и начал рассказывать мне, какой я умный, хороший и добрый. Возможно, он среди них гений, но гений у шимпанзе это все-таки шимпанзе, и я сказал ему, что меня все эти льстивые речи не обманывают. Затем спросил, что означает новый знак.
—
Простая фраза, обозначающая веселые развлечения шимпанзе? Так я поначалу и решил. К такому же выводу пришли мои коллеги. Но Дэви Йост засомневался.
— Почему тогда уходила от ответа Рамона?
