заметно некое странное существо, идущее по тропинке в Икли-Мур (Западный! Йоркшир). При желании его можно принять за маленького зеленого человечка. Подобного же качества и все прочие существующие «доказательства».
Но тема эта еще не закрыта. В распоряжении экспертов находятся десятки и сотни снимков, на которых присутствуют некие сущности, совершенно на фей не похожие. Когда эти снимки делались, в объективе ничего такого не было. А вот при проявке... Но это уже другой разговор.
Николай Непомнящий
Исторический розыск: Задолго до капитана Кука...
Был конец сентября. Закончился и первый весенний шторм – он обрушился в прошлом году на юго- восточное побережье Австралии со всей неистовостью, на какую только способна стихия. Другими словами, для прибрежных жителей наступила золотая пора «охоты» – вдруг волны выбросили на берег что-нибудь эдакое?.. Вот только последнее время море не очень-то балует «охотников»: как видно, запасы его и впрямь поиссякли...
Сорокапятилетнему Тимоти Болтону, в отличие от его конкурентов, повезло. Хотя и не сразу. Целую неделю кряду он пядь за пядью обшаривал с металлоискателем дикий берег на южной оконечности полуострова Морнингтон, неподалеку от Мельбурна. Но все тщетно. Болтон знал, где и что искать. Однако в те сентябрьские дни он уж было начал подумывать, что удача отвернулась от него... Как вдруг в его наушниках раздался характерный звук, от которого у всякого искателя сокровищ буквально вскипает кровь в жилах. После недельной тишины звук этот оглушил бывалого Тимоти Болтона, как удар грома...
Каково же было разочарование Болтона, когда из-под тридцатисантиметрового слоя песка он извлек на свет Божий невзрачный с виду кругляш – то ли монету, то ли медальон. Словом, бесформенную бляху. И только.
Вернувшись домой, раздосадованный искатель сокровищ от нечего делать принялся чистить «бляху», чтобы получше ее разглядеть. Находка оказалась потускневшей серебряной монетой, судя по всему, старинной. Как бы там ни было, Тимоти Болтон тогда и представить себе не мог, что за находка попала к нему в руки. О ней заговорили лишь спустя три месяца—в январе нынешнего года. Она произвела сенсацию.
Однако прежде монету долго и тщательно изучали в Музее археологических редкостей штата Виктория, и многоопытные эксперты установили, что это – португальский реал чеканки... 1520 года! Хотя не менее сведущий нумизмат из Мельбурна Кен Доуни был склонен полагать, что речь идет о фальшивке, весьма искусной, но столь же древней. Дело в том, что в те стародавние времена, по словам мистера Доуни, испанцы довольно лихо подделывали португальские деньги. Что же касается точной даты изготовления найденной монеты, мельбурнский нумизмат отнес ее к 1580 году. И молекулярный анализ серебра в монете подтвердил это с достаточной степенью вероятности.
Но самое поразительное – другое. Стало быть, иберийские моряки открыли восточное и юго- восточное побережье Австралии за двести лет до того, как здесь – в 1770 году – побывал Джеймс Кук! И вот тут-то за дело взялись историки. Известный австралийский исследователь исторических загадок и тайн Кеннет Гордон Макинтайр, автор «Неизвестной истории открытия Австралии», так прямо и заявил, что, по его сведениям, восточное побережье Австралии, дескать, открыл в 1520 году и, соответственно, впервые описал португальский мореплаватель Криштаван да Мендонса. Макинтайр утверждал, будто видел своими собственными глазами старинные португальские карты, составленные самим Мендонсой, который прошел вдоль восточного побережья Пятого континента с севера на юг и затем вошел в Бассов пролив. А там-то, как мы помним, и была найдена монета, возбудившая горячие споры в научных кругах.
Впрочем, оспаривать точку зрения Кеннета Макинтайра отважится не всякий: тот слывет весьма дотошным исследователем и искусным полемистом. К тому же в свое время, как всем было известно, он долго и плодотворно работал в португальских архивах, заручившись полной поддержкой и покровительством правительства Португалии. Оттуда-то Макинтайр и выудил документ, подтверждающий, что один из кораблей Мендонсы во время бури якобы потерпел крушение как раз у полуострова Морништон, не сумев укрыться в заливе, который много позже получил название Порт-Филипп.
Кстати, в 1993 году Кеннет Макинтайр организовал поиски затонувшего корабля Мендонсы – так называемого «Охотника за красным деревом». И правительство штата Виктория выделило ему 117 тысяч долларов (австралийских, разумеется). Однако ни обломков, ни малейших следов крушения португальского парусника обнаружить тогда так и не удалось.
И все же, что бы там ни пытался доказать всеми уважаемый Кеннет Макинтайр, один факт остается бесспорным – во всяком случае, ни у кого из австралийских ученых сомнений он не вызывает. И суть его заключается в том, что колонизировать Австралию, вопреки расхожему мнению, начали голландцы, ее же, впрочем, и открывшие. И опять-таки – задолго до того, как к восточным берегам Южной Земли подошел барк «Индевор» под водительством английского мореплавателя Джеймса Кука.
Австралийские исследователи, к примеру, с точностью выяснили, что в 1712 году в заливе Шарк, что на западном побережье Австралии, затонул голландский торговый парусник «Зейдорп». Он шел из Капштадта (нынешнего Кейптауна) в Батавию (нынешнюю Джакарту) – столицу Восточной Голландской Индии. Так вот, в 1927 году на обломки неизвестного парусника, покоившиеся среди скал на диком берегу, случайно наткнулся работник местной скотоводческой фермы Том Пеппер. А спустя тридцать лет, в 1958 году, Том Плэйфорд, начальник Геологоразведочной службы Западной территории Австралии, определил, что это – обломки «Зейдорпа».
Больше того, Плэйфорд высказал предположение, не лишенное оснований, что шестьдесят человек – моряки и пассажиры «Зейдорпа», – спаслись. Там же, на берегу залива Шарк, были обнаружены следы кострища и среди них – замки, железные скобы и петли от матросских рундуков, какие были в ходу у голландских моряков в конце XVII – и начале XVIII века. По мнению Плэйфорда, потерпевшие кораблекрушение голландцы – вернее, африканеры, о чем мы узнаем дальше, – жгли свой скарб, который им удалось переправить на берег, в надежде, что их заметит какой-нибудь проходящий мимо голландский корабль, – суда других стран в те времена в воды Австралии, по понятным причинам, не заходили.
Главным же аргументом в пользу «голландско-африканерской» версии служит один прелюбопытный факт. Причем не из области истории или географии... а генетики.
Моряки с «Зейдорпа» позднее перемешались с аборигенами. Что, в общем-то, не удивительно. Впечатляет, однако, другое: последствия тех межрасовых браков сказались много времени спустя – уже в наши дни. Так, начиная с 1988 года доктор Рик Росси из Пертского медицинского центра зарегистрировал среди аборигенов шесть случаев порфирии – редко встречающейся наследственной болезни. И четверо больных были из племен мангала и нанда, издревле проживающих на территории близ залива Шарк.
В самом деле, порфирия, или порфиринова болезнь, недуг своего рода уникальный. Среди белых его и правда встретишь нечасто. Австралийские же аборигены ему и вовсе не подвержены. Признаки порфирии – болезненная чувствительность к свету, уязвимость кожного покрова, затемнение мочи, не считая систематических желудочно-кишечных и нервно-психических расстройств. И, что характерно, случаи заболевания порфирией нет-нет да и отмечаются среди африканеров, или буров, – тех же выходцев из Голландии.
Иными словами, современные исследования в области генетической генеалогии показали, что все африканеры с признаками порфирии прямые потомки старинной голландской четы Геррита Янза и Ариантье Якобе, сочетавшихся браком в 1688 году в Капштадте. Как полагает доктор Росси, капитан «Зейдорпа» Маринус Вейсвлит завербовал матросом, среди прочих, одного из сыновей Янза: дело в том, что
