— Остановись, именем короля! — приказал Боринсон. Миррима невольно улыбнулась, услышав, как он командует.
Мальчишка взглянул на Боринсона, как на сумасшедшего.
— Но ведь рыба-то какая, здесь таких в жизни не было, — сказал он.
— Ступай доложи королю. Немедленно! — приказал Боринсон. — И чародею Биннесману. Скажи, что срочно во рву очень странная рыба.
Мальчик жадно смотрел на осетра, прилаживая острогу к плечу
— Немедленно! — прорычал Боринсон — Не то, клянусь, прибью на месте.
Парнишка перевел взгляд с осетра на Боринсона и обратно, потом бросил острогу наземь и побежал в замок.
К тому времени, как Габорн, рука об руку со своей молодой женой, вместе с чародеем Биннесманом добрались до рва, на берегах его собралась большая толпа крестьян Крестьяне злились, но не решались нарушить приказ рыцаря держаться подальше от громадных осетров, которые плавали всего в двадцати футах от берега Кое-кто ворчал, что, дескать, такая рыба «хороша только для королевского брюха, а не для нашего».
Боринсон успел все узнать. На рассвете во рву обнаружились девять осетров, заплывших сюда из реки Вай. И теперь все девять рыб плавали на поверхности воды рядом с крепостной стеной, словно исполняя странный и сложный танец.
Радуясь, что муж наконец вернулся, сияющая Иом подошла и встала возле Мирримы Следом подошли ее Хроно и Хроно Габорна.
— Вы прекрасно выглядите, — сказала Миррима. — Вы просто вся светитесь, — и сказала правду.
Иом только улыбнулась в ответ. Все эти дни она приглашала Мирриму обедать с ней, будто Миррима выросла при дворе. И хотя королева, похоже, была довольна ее обществом, Мирриме это казалось странным и даже слегка пугало, ибо она еще не привыкла чувствовать себя знатной дамой
Несколько дней назад Иом рассталась со своей Девой Чести, Шемуаз, которая уехала к дяде на север. Шесть лет Иом и Шемуаз были неразлучными подругами. Теперь, когда Иом вышла замуж, в постоянном присутствии Девы Чести она больше не нуждалась. Но женского общества ей все-таки не хватало. И Иом явно стремилась поближе сойтись с Мирримой.
Иом поцеловала Мирриму в щеку и еще раз приветливо улыбнулась.
— Ты тоже выглядишь хорошо. Из-за чего все так разволновались?
— Кажется, из-за рыбы, — сказала Миррима. — Наши лорды и рыцари все в душе, похоже, мальчишки.
— Да, мужья наши ведут себя сегодня странно, — сказала Иом, и Миррима засмеялась, ибо обе они были замужем только четыре дня и раньше им не приходилось говорить «наши мужья».
Тем временем король Ордин, темноволосый и голубоглазый молодой человек, опустился возле рва на колени и заглянул в глубину под листья розовых водяных лилий. К нему подошел Охранитель Земли Биннесман, одетый в свое красно-коричневое чародейское одеяние.
Увидев рыб, Габорн воззрился на них, не скрывая удивления. Он поднялся, вернулся на берег к Боринсону и присел на корточки, сверху разглядывая, как кружатся и ныряют осетры.
— Чародеи вод? — спросил он. — Здесь, во рву?
— Похоже на то, — сказал Боринсон.
— Кого ты называешь «чародеями вод»? — спросила у Габорна Иом. — Это же рыбы.
Охранитель Земли Биннесман погладил седую бороду и терпеливо посмотрел на Иом.
— Чтобы стать чародеем, не обязательно быть человеком. Нередко Силы покровительствуют и животным. Олени, лисы и медведи, например, выучивают заклинания, и это помогает им скрываться от охотников и ходить по лесу бесшумно. Эти рыбы тоже, кажется, владеют силой.
Габорн улыбнулся Иом.
— Ты как-то спрашивала, не привезет ли мой отец на нашу помолвку чародея вод, а нынче, оказывается, в Гередоне есть и свои.
Иом просияла по-детски и сжала руку Мирримы.
Миррима с восхищением смотрела на осетров. В народе ходили слухи о древних рыбах, живущих у истоков реки Вай, волшебных рыбах, которых никто не может поймать. Любопытно, зачем они собрались во рву.
Иом спросила:
— Но даже если им покровительствуют Силы, чем они могут быть для нас полезны? Мы ведь не знаем их языка.
— Разумеется, поговорить по-настоящему нам не удастся, — сказал Биннесман. — Но Габорн в состоянии их услышать. — Габорн удивленно посмотрел на чародея, словно тот предложил ему совершить подвиг. — Используй Зрение Земли, — сказал Биннесман. — Для этого оно тебе и дано.
Позади столпились дети и любопытствующие. Кое-кто из подростков уже приволок с берега реки рыбачьи сети, еще кто-то приготовил остроги и луки в надежде попробовать осетрины, если, конечно, позволит король. Все они боялись, что праздничная добыча вот-вот уплывет, и с несчастным видом ждали королевского слова.
Солнце поднялось выше, и, наклонившись над рвом, Миррима без труда разглядела темно-голубые спины. Осетры двигались по кругу у самой поверхности, разрезая воду плавниками и выводя свой странный рисунок. Случайный наблюдатель мог бы принять их за лососей, собравшихся на нерест.
— Не изменилась ли как-нибудь вода с тех пор, что они здесь? — громко поинтересовался Габорн
— Уровень поднялся, — ответил Биннесман — За сегодняшнее утро вода поднялась на фут, не меньше. — Он спустился к берегу и окунул в воду пальцы. — И она становится прозрачнее. Осадок опускается на дно.
Одна из рыб медленно выписала на воде букву «S», потом нырнула и снова выскочила на поверхность, словно для того, чтобы поставить точку в конце, затем проплыла через нее. Габорн следил за ней, повторяя ее движения пальцем.
— Посмотри, — сказал Биннесман, показывая на осетра. — Она вывела руну защиты. Габорн ответил:
— Вижу. Простая водяная руна, которой отец научил меня еще в детстве. Как ты думаешь, от чего они просят их защитить?
— Не знаю, — сказал Биннесман и заглянул в глубину, словно намереваясь прочесть ответ в глазах осетра. — Почему ты не спросишь у них?
— Сейчас, — пообещал Габорн. — Я еще не пробовал использовать Зрение Земли на животных. Дай сначала собраться с мыслями.
Мимо пронеслось несколько темно-зеленых стрекоз, но Миррима с Иом, которые стояли, держась за руки, смотрели только на руны. Обе заметили, что чародеи вод пишут руны на чистой воде, где нет ни камышей, ни лилий.
Габорн и Биннесман между тем обсуждали значение рун. Осетр, плававший возле зарослей рогоза, продолжал выводить руну защиты. Второй кружил в центре, и Габорн сказал, что он выводит руну чистоты, очищающую воду. Третьего понял Биннесман — тот изобразил исцеляющую руну. Осетры кружили неустанно.
Чуть дальше еще один чародей писал руну, которую никто прежде не видел. Даже король Габорн, выросший на Морском Подворье, куда часто заплывали чародеи вод, не знал значения всех рун. Глядя на глубокие петли, которые выписывал этот осетр, Биннесман предположил, что эта руна остужает воду.
— Ты думаешь, вода и вправду стала холоднее? — прошептала Иом Мирриме.
— Сейчас посмотрим, — сказала Миррима.
Она спустилась вниз и потрогала воду, последовать за ней никто не решился. Биннесман оказался прав. Вода стала обжигающе холодной, такой же холодной и свежей, какой она бывает только в глубочайших горных реках. Уровень тоже изменился, он поднялся.
Миррима кивнула Иом.
